Кэтрин Коултер - Топ-модель
Она порылась в сумочке и вынула оттуда потертое, явно читаное множество раз письмо, испытывая страстное желание перечитать его снова. Водитель лимузина поднял разделительное стекло, как бы догадавшись, что сейчас ей необходимы соответствующий комфорт и покой. Двигатель мощной машины работал размеренно и ровно, с каждой минутой приближая ее к отелю. Развернув письмо, она с трепетом прочитала:
«Моя дорогая Линдсей.
С 11 апреля мы с Сидни в течение недели будем находиться в Париже. В письмо вложен билет. Мы будем рады, если ты найдешь возможность присоединиться к нам. Приезжай, пожалуйста.
Я очень хочу снова видеть тебя».
Подписано это письмо было точно так же, как и все предыдущие его послания: «С любовью, Алессандро». Да, сейчас она уже вполне взрослая. Месяц назад ей исполнилось восемнадцать лет, и сейчас у нее есть все необходимое, чтобы привлечь к себе внимание, — прекрасная фигура, хотя, может быть, и не такая прекрасная, как у Сидни, но все же достаточно изящная, тугая полная грудь и длинные стройные ноги. Правда, она была слишком высокой, но он тоже не из низкорослых мужчин. Разумеется, на сей раз он просто не сможет не заметить ее. На этом ее мысли прервались, так как она вспомнила, что на ее пути всегда будет стоять сестра и ничего с этим не поделаешь.
Линдсей знала, что у Сидни больше не будет детей. Бедный князь! Если бы он женился на ней, она бы родила ему столько детей, сколько ему нужно. Ведь он такой замечательный человек и заслужил все то, что только может предложить ему жизнь.
Она вновь погрузилась в давние мечты, которые состояли из одних и тех же образов и практически не отличались друг от друга. Чаще всего ей представлялось, что он несет ее на руках и все время повторяет, что безумно любит ее, любит больше жизни, что она очень дорога ему и только она может сделать его совершенно счастливым. Затем он поднимает ее на борт своей великолепной яхты, где их радостно приветствуют члены команды. Они улыбаются и кивают головами, как бы одобряя их решение соединиться навеки. Все так прекрасно, так хорошо! А Сидни в это время куда-то исчезла. Нет, не умерла, конечно, а просто исчезла, ушла в неизвестном направлении, оставив их наедине друг с другом. Навсегда. До конца жизни. О Господи, как она любила его в этот момент! Причем в своих мечтах она любила его еще больше, чем в реальной жизни. Он был для нее не просто Алессандро, а ее сказочный принц, ее божество, которому она была готова поклоняться до конца дней своих. Линдсей вздохнула, услышав сквозь стекло приглушенный шум машин на оживленной парижской улице. Мечты рассеялись как утренний туман, оставив после себя лишь горькое сожаление, что это всего лишь бесплодные мечты.
Она привезла с собой три газетные вырезки с информацией о своем кумире. Причем на одной из них была помещена его фотография. Линдсей бережно хранила их, перечитывая при каждом удобном случае. Вот и сейчас она вынула их из сумки и жадно уставилась на фотографию. Он выглядел слегка угрюмым, но это не мешало ей ощутить необыкновенный магнетизм, излучаемый всем его естеством. Он был прекрасен и необыкновенно нежен. В сопровождающей это фото статье говорилось о недавних проблемах, возникших на семейном предприятии ди Контини близ Милана, где производилось оружие и военное снаряжение. Далее сообщалось о действиях террористов, которые по наущению Ирака пытаются не допустить отправку оружия в Иран. Линдсей пропускала все эти малозначащие для нее сведения, стараясь отыскать только персональную информацию о нем. В конце одной из статей говорилось, что князь ди Контини сочетался законным браком с красивой американкой, адвокатом и наследницей огромного состояния, сотрудницей международной юридической фирмы Сидни Фокс, которая успела за последнее время стать полноправным партнером этой солидной адвокатской конторы. Сообщалось также о том, что у них до сих пор нет детей, приводились подробности жизни его высокородных родственников, но при этом не было ничего такого, что могло бы действительно заинтересовать Линдсей.
После свадьбы Линдсей так ни разу и не видела свою сестру. Даже на фотографии. Разумеется, они не раз приезжали в Соединенные Штаты за последние полтора года и часто бывали в Сан-Франциско, но она находилась далеко от родного дома, а специально пригласить ее домой по такому случаю никому и в голову не пришло. Да и к ней в школу они не наведывались. Линдсей догадывалась, что главным препятствием была Сидни. Она никогда не испытывала особых симпатий к своей младшей сестре, а после свадьбы стала относиться к ней с нескрываемой неприязнью, отбросив в сторону всякое притворство. Даже сейчас, находясь в этом роскошном белом лимузине, Линдсей отчетливо вспомнила, как ее сестра насмехалась над ней в день свадьбы, говоря о том, что князь удручен ее глупой и совершенно невыносимой подростковой влюбленностью. Эта мысль была настолько неприятной, что Линдсей постаралась тут же выбросить ее из головы.
Почему же сейчас Сидни изменила свое мнение о ней и решила пригласить к себе в гости? Почему она вдруг захотела увидеть ее? Линдсей долго размышляла над этим вопросом, но так ничего путного и не придумала. Скорее всего к этому приложил руку ее муж. Другого объяснения просто быть не может. Только благодаря ему она сейчас находится в Париже и мчится в отель в роскошном лимузине. Видимо, у Сидни не было возможности воспрепятствовать этому и она вынуждена была смириться с неизбежной встречей. Ведь он был хозяином семьи, а жена должна во всем подчиняться ему.
Что касается отца, то Линдсей вела себя так, словно он перестал существовать для нее. Ей было хорошо известно, что он проводит в Италии почти три месяца в году, но подробностей его пребывания у сестры она не знала. При случайных встречах отец ограничивался исключительно хвалебными отзывами о Сидни, неизменно повторяя, что она прекрасна, умна и в высшей степени добропорядочна. При этом подразумевалось, что Линдсей обладает совсем противоположными качествами. Что же до зятя, то Ройс предпочитал вообще не упоминать о нем, а Линдсей очень боялась спросить его об этом. Она как-то набралась смелости и спросила его о матери, но он с такой яростью набросился на нее, что ей больше не хотелось задавать ему никаких вопросов.
Лимузин тем временем приближался к центру Парижа, и Линдсей нажала кнопку на дверце, чтобы опустить стекло. Воздух был прохладным и мягким, а высоко над головой ярко светило весеннее солнце. Апрель в Париже — самое романтическое время в самом романтическом городе мира. Линдсей провела рукой по волосам, как бы желая убедиться в том, что ее непослушные кудри находятся в нормальном состоянии. Мать Гэйл так и не смогла ничего поделать с ее чересчур жесткими кудряшками, но при этом, успокоила, сказав, что к двадцати годам мода во всем мире резко изменится и вот тогда ее кудри будут как раз кстати. Линдсей вынула из сумочки косметичку и пристально посмотрела на себя в зеркальце. Лицо показалось ей слишком бледным, но ничего не поделаешь. Подрумянить его было нечем. В сумке осталась лишь одна губная помада, да и та была практически на исходе.
