Наталья Ручей - Дыхание осени
Егор просто ушел? В этом и заключается подвох? Странно, неужели он думает, я не найду дорогу в соседнюю комнату? Оглядываясь напоследок, замечаю, что верхний ящик стола выдвинут. Ну конечно! Он открыл его, а Яр подумает, что это я копалась в его вещах!
Решительно задвигаю ящик.
— Тебе что, не интересно, что я хотел тебе показать?! — Мальчик стоит в дверях и смотрит на меня как на предателя.
— Я буду рада, если ты посчитаешь нужным показать мне что-нибудь свое, — говорю ему.
Егор не сдается так просто, стоит в дверях — не отпихивать же, смотрит то на меня, то на стол, потом предпринимает еще одну попытку.
— Там рисунки.
Я молчу.
— Красивой девушки.
Я все еще молчу.
— Которая очень нравится моему брату.
Я не знаю, почему все еще молчу.
— Он сохнет по ней уже несколько лет!
Молча отодвигаю мальчика в сторону, и иду в смежную комнату, удивляясь сама себе, что не отодвинула плохиша раньше. Берусь раскладывать свои вещи по полкам, и сажусь на ковролин в раздумьях. А какие полки мои? Могу ли я занимать их?
Я думаю о полках, о своих дешевых вещах, которые дико будут смотреться рядом с дорогими вещами Яра, я думаю о чем угодно, только бы не думать о рисунках неизвестной девушки. Соблазн манит пойти и проверить, есть ли они там, и если есть, посмотреть на ту, по которой сохнет такой мужчина, но… Интуиция советует этого не делать.
Вещи пока оставляю в покое, расставляю баночки с кремами и прочими необходимостями в ванной. Красота какая, и зубной щетке Яра уже не так одиноко. Переодеваюсь в бриджи и топ, кое-что закидываю в корзину с бельем. Вот выделит муж мою территорию — тогда смело разберу остальное!
Но когда Яр приходит, не успеваю заговорить с ним об этом. Ужин в компании мальчика — и вот одни, как оголодавшие звери, набрасываемся друг на друга, примериваясь, чем бы полакомиться в первую очередь. Меня привлекает в нем все! А у него есть любимые блюда…
— Яр, — интересуюсь гораздо позже, чуть отдышавшись, — а где родители Егора?
— Там же, где и мои, — отшучивается.
— А по правде?
— Не вру, хочешь — перекрещусь?
— Твой брат тебя бы поправил, что правильно говорить «не лгу».
— О, у вас состоялось близкое знакомство, — с интересом переворачивается ко мне.
Он ждет, что я начну рассказывать в подробностях, но я не хочу говорить, что мы были в его кабинете. Вот сейчас я ничего не хочу знать о той девушке, рисунки которой он хранит, поэтому кратко говорю, что ходили по дому.
— И как тебе дом? — глаза лукаво поблескивают, кажется, будто читает мои мысли.
— Большой. Красивый, — добавляю, подумав.
— Похож на дом, о котором ты мечтала для себя?
— Нет, — отвечаю совершенно честно. — Слишком большой.
— И красивый? — Смеется, прижимая меня к себе. — А я похож на мужчину, о котором ты мечтала?
Он становится абсолютно серьезным, а я теряюсь и прячу взгляд у него на груди, и вообще чувствую себя так, будто шаг в сторону, и оступишься, а внизу… никого.
— Я хочу быть не просто твоим первым мужчиной. Я хочу быть твоим мужчиной, Злата. Но если честно, я не знаю, примешь ли ты меня всего.
Меня пугают его слова, кажется, будто кто-то перевернул песочные часы и отмерил нам время, и если мы не успеем…
Прижимаюсь к нему. Вжимаюсь в него. Обхватываю ногами, перекатываясь сверху.
— Мы уже пробовали, — шепчу, спускаясь поцелуями ниже пупка, — ты помещаешься весь, без остатка…
Мы оба знаем, что он имел в виду совершенно другое, а я избежала ответа, но когда я спускаюсь еще ниже, а его ладонь надавливает мне на голову, это перестает иметь хоть какое-то значение.
Мы едины…
Мы отдаемся друг другу и страсти…
Спустя время, удовлетворенный, он рассказал о своих и Егора родителях. Ничего тривиального, так часто бывает в состоятельных семьях: у них своя жизнь, детей обеспечили и оставили. К тому же, Яр давно жил отдельно, а Егор в следующем году уезжает в Англию. Нет, не к родителям, они в Нидерландах, просто в Англии он получит достойное образование и зеленый билет в будущее.
— У тебя тоже такой билет?
— У меня золотая карточка с рождения, — снова отшучивается, как всегда, когда не желает отвечать.
— А Егор хочет ехать?
— А что его здесь держит?
— Ты?
Вздыхает, и я думаю, что промолчит или снова отшутится, но слышу едва различимо и так, будто звук кто-то вырывает силой:
— Я для него такой же чужой, как и остальные.
Ворох вопросов, но не решаюсь задать. Не сейчас. Не все сразу. Утешительно ласкаю грудь мужа и чувствую, как проваливаюсь в сон, и поцелуй чувствую, утешительный, для меня, и так же, как несколько минут назад, слышу сдавленный голос Яра:
— Эта девушка…
Задерживаю дыхание. Сейчас он скажет, что никаких рисунков нет или что все это в прошлом или что его брат — фантазер…
— Забудь.
Я лежу у него под мышкой, стараюсь не выдать себя дыханием и усиленно машу ресницами, несмотря на то, что слез никто не увидит. Но когда горячая капля все-таки сползает, ладонь Яра прикасается к моей щеке, уничтожая предательницу. Жаль, что так же просто я не могу расправиться с ревностью, изъедающей меня острым перцем, и диким желанием увидеть лицо незнакомки.
А что, если завтра…
— В моем кабинете видеокамеры, — вовремя предупреждает Яр.
Но как он догадывается о моих замыслах?!
Лежу, думаю, голова пухнет, ни одной светлой мысли, зато совсем забываю, что собиралась поплакать.
— Все? Добрых снов, — муж переворачивается на бок, я прижимаюсь к его спине и имела я в эту минуту незнакомую девушку с рисунка! Он мой и со мной, а что было и было ли, меня не касается.
— Добрых снов, — желаю абсолютно искренне и засыпаю с улыбкой.
Глава 5
Утром я обнаруживаю жасминовый чай, ванильный сырок, новую записку с поцелуем и пропажу всех своих сумок. Какое-то время, пока пью чай, в ступоре рассматриваю угол, в который их временно определила, но чуда не случается. Их все-таки нет. Теперь я заложник бриджей с топом и немногочисленных вещей, брошенных вчера в корзину.
Что делать?
Не люблю носить одно и то же несколько дней, но утешаюсь хотя бы тем, что по старой привычке постирала свое белье на ночь. Итак, одна из рубашек Яра заменяет мне платье, его ремень — пояс, но все равно это не выход. Преодолев смущение, спускаюсь вниз. Заметив Макара в коридоре, машу рукой, но быстро протискиваюсь на кухню.
— Ой, а у меня сырнички готовы, будете? — Повариха радостно всплескивает руками при моем появлении и не дожидаясь ответа, начинает суетиться. На столике появляется тарелка с ароматными сырниками, бадья со сметаной и чашка с зеленым чаем. Чай я беру, мне так легче настроиться на разговор, на сырники только посматриваю — чай с прикуской, как говорит моя бабуля.
