Невыносимое счастье опера Волкова (СИ) - Коваль Алекс

– Как успехи?

– Почти готова.

– Уроки?

– Сделаны.

– Портфель?

– Собран.

– Зубы?

– Почистила.

– Марш в кровать.

– Есть, сэр! – выдает задира, “отдав честь”, и заползает под одеяло, натягивая его до самой макушки. Это какое-то удивительное свойство Ру – и в жару, и в мороз укрываться толстым одеялом. На моей памяти была только одна такая же женщина. В совокупности с тем, что они еще и по характеру похожи, делаю вывод… нерадостный, в общем.

Щелкаю выключателем, погасив свет в комнате, уже на выходе говоря:

– Спокойно ночи, Ру.

– Сладких, Чип!

Улыбаюсь сам себе, прикрывая за собой дверь. Казалось бы, три года уже, пора привыкнуть, а нет. Все как-то странно до сих пор. Вроде нигде не грешил, “наследников” своих не разбрасывал, а вот ребенок в жизни имеется. Своя уже, родная. А Оля – идиотка безмозглая. Такое счастье скинула с себя, как ненужный балласт.

Выхожу на балкон, втягивая полной грудью вечерний воздух. Достаю телефон, чтобы набрать Герычу, как прилетает сообщение:

“Высадил у “продуктового” в начале улицы”

Какого…?

Внимание привлекает звук шагов и шелест. Последнее явно принадлежит колесикам чемодана. Облокачиваюсь на перила. Точно. Тони. Вышагивает посреди освещенной улицы между домами. Одной рукой катит свою “поклажу”, во второй тащит бутылку вина и пакет. Прямо картина маслом: вечер сильной и независимой.

Ухмыляюсь, устраиваясь удобней.

Сейчас посмотрим, как эта сильная и независимая будет калитку с потайным “затвором” открывать…

Нина

К тому моменту, когда машина моего “спасителя” притормозила у продуктового магазина в паре сотен метров от моего дома, время уже перевалило за девять часов вечера. Чувствовала я себя уставшей и разбитой, как старое бабушкино корыто. В ушах стоял треск. В теле ныло все! Даже то, что ныть не должно.

Да, скажу я вам, так сильно меня не выматывал еще ни один отпуск. А уж тем более его первый день. На моей памяти всякое бывало: и загульные вечеринки до утра, и похмелье, когда с первыми петухами я соскребала себя с кровати на архи важную конференцию. Но, чтобы так и сразу весь спектр впечатлений? Нонсенс.

Хорошо, хоть этот Герман оказался мужчиной приятным, и последние три часа пути слегка скрасили ужас прошедшего дня. А вкусный ужин в одном из придорожных кафе (в котором нам только чудом удалось “выбить” столик) на “пару делений” поднял уровень моего улетевшего “в глубокий минус” счастья.

Правда, эти же “пару делений” растворились немногим позже…

Распрощавшись со своим “попутчиком”, я заскочила в магазин. Схватив первую попавшуюся бутылку красного вина, без разбору накидала небольшой пакет продуктов “на первое время” и, будучи в полной уверенности, что на сегодня лимит приключений на мои нижние девяносто исчерпан, “покатила” в сторону бабушкиного дома.

Верней, моего.

Нынче моего дома.

На подходе к знакомым воротам и калитке в груди что-то сдавило. Сильно. Резко. Отупляюще. Я остановилась, не доходя пару метров. Вся жизнь перед глазами промелькнула. Как последний пьяница, прижала к груди бутылку и окинула “безмолвное” жилище взглядом. Все мое детство и юность прошли здесь. Столько воспоминаний в голове, как плохих, так и хороших…

Удивительно.

Родителей не стало рано. Единственным близким человеком осталась бабушка – Марта Александровна Кулагина – мать моего отца. И она, ни минуты не колеблясь, забрала замкнутую угрюмую пятилетку к себе. Я никогда не была идеальным ребенком (хотя это по мне и так понятно), но это никоим образом не мешало ба любить меня всем сердцем, которое у нее было золотое. Да, как-то так…

Нос неожиданно шмыгнул.

Ох, Кулагина, видели бы тебя сейчас твои клиенты! Всегда сильную и несгибаемую, безжалостную моментами Антонину, которая сейчас стоит с вином в обнимку и пытается не зарыдать. Жалкое, должно быть, зрелище. Но ностальгия никогда не спрашивает, можно ли ей “войти”. Она заходит всегда без стука со знакомыми видами, запахами или звуками, буквально вышибая дверь с ноги.

Дом.

Старый добрый дом…

Да, несомненно, с тех времен он перетерпел глобальный ремонт, когда я встала на ноги и начала хорошо зарабатывать, и от “старого” остался разве что фундамент, но все равно. Это было прошлое. Мое прошлое. И я трепетно его лелеяла в сердце. Каждый жизненный урок.

Жалею ли я, что за все десять лет я всего лишь раз и всего лишь на день нашла возможность приехать сюда? Да. Определенно.

Исправила бы это, если бы была такая возможность? Вероятней всего, нет.

Надо быть честной. Я не из тех, кто сомневается или сожалеет. Твердо придерживаюсь позиции, что все, что ни делается – к лучшему. Всегда. Всенепременно. Бабушка меня знала. Она меня понимала. И почему я уехала, тоже…

Хотя, надо признать, у нее к Виктору всегда была особая любовь. Даже странно, обычно родственники “женихов-хулиганов” не жалуют, а Виктор Волков был самым что ни на есть хулиганом! Любитель байков, гонок, заводила местной кучки “крутых ребят”, да еще и на два года старше меня. П-ф-ф, кстати, на одной из нелегальных гонок мы и познакомились. Мне было шестнадцать, и быть меня там не должно было. Просто две мелкие профурсетки: Белова и Кулагина – решили на свои задницы найти острых ощущений. Нашли бы. Если бы не Вик…

Так вот, бабуля это знала! Но тут система дала сбой, и бабушка сетовала на то, что мы так и не смогли усмирить свое эго. Два упертых барана. Она искренне считала, что из нас получилась бы хорошая пара. Вот только где мы, а где пара? Мы скорее убили бы друг друга. И из присказки “и жили они долго и счастливо и умерли в один день” точно исполнилось бы последнее. Изничтожили. Растоптали, и все равно все закончилось бы разрывом. Еще более болезненным, чем есть. Ой, ну его…

Вик. Опять Вик. В пень!

Вытри сопли, Кулагина, а то намотала на оба кулака. Последний рывок. Там, за калиткой, тепло, уютно и кровать. Встречи с последней я жду, пожалуй, больше всего. Не считая душа.

Подкатываю чемодан к воротам и нащупываю на дне рюкзака ключи. Уличное освещение скудное, и мне приходится потратить лишних пару минут на то, чтобы в связке найти нужный ключ. Затем еще парочка, чтобы вставить его в замочную скважину. И всего полсекунды, чтобы провернуть. Услышать ласкающее слух “щелк”.

Я выдохнула. Клянусь! Вместе со звуком открывшегося замка я сделала облегченное “ух”, точно втайне боялась, что жизнь подкинет мне еще какой-то издевательский подвох. Вытащила ключ и дернула ручку. Сделал шаг, напирая…

А-а-ауч!

Блин!

Теперь точно будет синяк. Зашипела, растирая место ушиба, и в растерянности подняла взгляд. Чуть носом в калитку не врезалась, а вот плечом приложилась неплохо. Что за ерунда? Почему не открылась? Не поняла.

Еще раз дернула ручку.

“Скрип-скрип” и…

Закрыта? Как она может быть закрыта?!

– Э-э-эй! – возмущенно прошипела я, повторяя свои манипуляции раз за разом, начиная выходить из себя. – А ну открывайся, бесполезная ты желез…

– Что такое, Тони? Проблемы с замками?

Я замерла. Голос прозвучал так неожиданно и близко, что по спине пробежал холодок. Оглянулась. Улица пустая, только свет в соседних домах разгонял ночной мрак. Сердце зачастило.

Совсем умом тронулась, Антонина? Помешательство на фоне стресса случилось? Да еще и чьим голосом?! Волкова, чтоб ему икалось! Готова на все свое состояние поспорить, что это был его голос. Мурашечно-раздражающий. Но его тут никак быть не могло!

Для верности еще раз пробежала глазами по улице. Вверх, вниз – пусто. Снова полезла за ключом. Может, я не до конца провернула его в замке?

Нет. Через мгновения стало понятно, что дело точно не в этом. Тогда что? Заржавела? Заклинило? И-и? Что мне теперь делать посреди ночи с севшим телефоном?! К соседям проситься?

Тс, тихо, Кулагина.

Без истерики! Думай.