Начинаю всё с нуля (СИ) - Айрон Мира

— Я освобожу три дня. Обязательно поеду.

* * * * * * * * * *

…Люба слонялась из угла в угол по дому Юрия и, пытаясь побороть волнение, напряжённо ждала возвращения всех остальных с судьбоносной встречи. На том, чтобы она осталась «дома», особо настаивал Юрий. Он почему-то очень не хотел, чтобы Юлия увидела Любу, а Люба — Юлию. В глубине души он очень боялся, что Люба разочаруется в нём ещё сильнее, познакомившись с Юлией. А Юлия запросто может сказать Любе какую-нибудь колкость, попытаться унизить, задеть, и тогда Юрий не готов был поручиться за себя. А ему нужно быть спокойным и собранным.

Люба зашла в зимний сад и устроилась в одном из небольших кресел. Она вспоминала, как они ехали в этот город. Хитрая Настя подстроила так, что они с Никитой сели в машину Алексея, а Люба и Юрий ехали вдвоём.

Конечно, оказавшись с Юрой один на один в столь напряжённой и романтичной обстановке, Люба тут же начала таять, хоть не подавала вида и не призналась бы ни за что. Они много говорили, рассказывая друг другу о своей жизни, вспоминали прошлое, родителей Юрия. Юрий рассказывал о том, как прошло детство Насти. Сейчас Люба тщетно пыталась побороть чувства, ожившие и нахлынувшие на неё спустя столько лет.

Устав бродить по дому, она устроилась в гостиной и включила огромный телевизор. Сначала пыталась сосредоточиться на каком-то фильме, потом поняла — бесполезно. Включила музыку, нашла блокнот и карандаш, делала эскизы.

В какой-то момент усталость с дороги и волнение сделали своё дело: убрав блокнот и карандаш на столик, Люба легла, сложив руки под щёку, и уснула под ритмичные звуки музыки.

Люба буквально провалилась в сон, но спала совсем недолго, минут пятнадцать. Начала просыпаться оттого, что почувствовала, как её кто-то заботливо укрывает мягким пледом. Она толком не проснулась, лежала и улыбалась во сне. Не выдержав, Юрий сел на диван и начал гладить Любу по волосам. Не открывая глаз, Люба поймала его руку и прижалась к ней тёплой щекой. Юрий замер, стараясь не дышать.

— А где все остальные? Настя, Никита, Алексей? — немного хрипловатым от сна голосом спросила Люба.

— По магазинам поехали, потом ещё в кино и в ресторан. Пусть молодёжь веселится.

— Значит, всё прошло хорошо? Вы как следует прижали этих двоих гадёнышей? — Люба открыла свои пронзительные тёмные глаза, и горло Юрия сдавил спазм.

— Ты научилась сквернословить, Любушка, — кое-как справившись с волнением, улыбнулся Юрий. — Всё хорошо. Алексей умеет быть очень убедительным, ты даже не представляешь, насколько. Интересные знакомства у моего будущего зятя.

— Никита и сам не так прост. Он несколько лет служил, был военным врачом. Так что за Настю можешь быть спокоен, она за каменной стеной.

— Как жаль, что из меня не вышло такой вот стены для моей любимой когда-то. Жаль. Растерял все навыки.

— Будем искать. Хотя я сама та ещё каменная стена, кого хочешь могу защитить.

— Будем искать? — Юрий внимательно смотрел на Любу. Потом поднял руку и мягко провёл кончиками пальцев по щеке Любы, подбородку, коснулся губ. Глаза его начали темнеть.

Не выдержав, Люба откинула плед, резко села и обхватив Юрия за шею, сама притянула его лицо к своему. Не растерявшись, он тут же обнял её настолько, насколько хватило сил, и прижал к себе.

* * * * * * * * * * *

Середина сентября.

У дверей ЗАГСа было небольшое столпотворение, родные и гости ждали появления молодожёнов. Так уж получилось, что из зала для регистраций «молодые» должны выходить первыми, а на улице их принято встречать. Потому Настя и Никита ненадолго задержались в фойе ЗАГСа, давая возможность гостям выйти на улицу.

— Как ты себя чувствуешь? Поездку по городу и фотосессию осилишь?

— Никита, мне казалось, что это мужчины любят повторять фразу: «Беременность — не болезнь», а у нас всё наоборот. Я здорова, как бык. Всё осилю, ты ещё будешь умолять меня закончить уже фотосессию.

— Просто я теперь люблю вас обоих — и тебя, и нашего малыша, — хотя даже неизвестно пока, кто родится, сын или дочь, — Никита притянул Настю к себе. — Мне хочется, чтобы первой родилась девочка, маленькая такая, похожая на тебя. А уже потом мальчик, похожий на меня.

— А я, наоборот, мечтаю о том, чтобы первым родился мальчик, похожий на тебя, а уже потом дочка, тоже похожая на тебя. Говорят, если дочь похожа на отца, будет счастливой.

Настя и Никита начали целоваться.

— Что делать будем? Как к согласию по поводу пола нашего первенца приходить? — спросил Никита, с трудом оторвавшись от губ Насти.

— Что делать- что делать! Двойню рожать, мальчика и девочку! Всему вас надо учить. Одно слово: молодые!

Прямо рядом с молодожёнами стоял ухмыляющийся Женя. Увлечённые друг другом, они не заметили, как Женя вернулся в здание ЗАГСа.

— Женька, никому, ты понял? — в панике воскликнула Настя. — Это пока секрет!

— Пусть только попробует! В детстве ему не доставалось от меня, так теперь узнает, что такое получить люлей от старшего брата, — Никита демонстративно потёр второй рукой крепкий кулак.

— Да не скажу я никому! Мне лестно, что я первый, кто узнал, буду молча гордиться. Пойдём, все вас заждались уже, — и Женя распахнул двери на улицу.

— Представляете, — провозгласил он так, чтобы его услышали все гости.

Настя изо всех сил сжала ладонь Никиты. Неужели?! Но Женя продолжил, как ни в чём не бывало:

— Мы их тут ждём, а они там целуются! Без нас! Горько, товарищи!

— Горько! Горько! — подхватили гости.

Никита взял Настю на руки, поцеловал и начал спускаться с лестницы. Все зааплодировали.

Первыми молодых у крыльца встретили Юрий Павлович и Люба, сами ещё толком не вышедшие из статуса молодожёнов. Они только три дня назад вернулись из свадебного путешествия, и Люба успела-таки дошить для Насти самое красивое в мире платье.

Люба и Юрий поженились на следующий день после того, как состоялась знаковая беседа с Юлией и её кавалером. Как Юрию удалось так быстро всё организовать — неизвестно, история об этом умалчивает. Но он очень хотел жениться на Любе как можно быстрее, боясь спугнуть сжалившееся над ним и вернувшееся счастье, которое Юрий сам же когда-то разрушил. А скромная и замкнутая Люба не хотела ни пышной церемонии, ни множества гостей.

Тогда они расписались в ЗАГСе и поехали в ресторан впятером. Алексей неожиданно оказался почётным гостем на скромной свадьбе Любы и Юрия, и был очень польщён.

Было решено, что Люба вернётся в город своего детства, ведь там теперь жил и работал её новоиспечённый муж. Счастливый Юрий освободил самую светлую комнату для того, чтобы его жена устроила там мастерскую. Он не препятствовал тому, что Люба хотела продолжить заниматься своим любимым ремеслом, наоборот, был счастлив и горд. А ещё очень доволен тем фактом, что жена его такая домоседка. Их счастье было тихим и безмятежным, но другого счастья они и не искали.

Потом подошли родители Никиты и Евгения, жена Евгения и Алексей с супругой. Все разом заговорили, засмеялись, кто-то открыл шампанское.

Настя, так же, как и Люба, последовала за мужем: окончательно перебралась из своего родного города в город, где жил и работал Никита. В квартиру Никиты Настя всё же переехала до свадьбы, потому что ей совсем не улыбалось жить одной, Люба-то уехала! Как и мечтал Никита, с Женей и Настей они создали прекрасную команду, и дело развивалось день ото дня. Кроме того, армейский друг Лёха был всегда начеку, всегда готов прийти на помощь по первой просьбе. Ведь самое ценное, что есть на свете, это любовь и поддержка близких и друзей. «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты».

Бернард пишет Эстер: «У меня есть семья и дом.

Я веду, и я сроду не был никем ведом.

По утрам я гуляю с Джесс, по ночам я пью ром со льдом.

Но когда я вижу тебя — я даже дышу с трудом».

Бернард пишет Эстер: «У меня возле дома пруд,

Дети ходят туда купаться, но чаще врут,

Что купаться; я видел все — Сингапур, Бейрут,