Его наглый друг (СИ) - Лоран Оливия

Взобравшись на кофейный столик, танцует как последняя… Ведет руками по бедрам, виляя задницей перед своим парнем.

Народ заметно оживляется, поддерживая ее актив одобрительными возгласами.

А у меня искры летят из глаз. Челюсти сводит от напряжения. Зубы в крошево. Сражает острое желание — выпороть сучку.

Она же… не останавливается.

Оборачиваясь, стреляет в меня уничтожающим взглядом и переключает все свое внимание на Лёху.

Оторваться от нее и оценить реакцию друга — не в силах. Но ясно одно — он не собирается этому хоть как-то препятствовать. Идиот!

А затем она скользит руками под майку… Разденется?

Твою ж мать…

И вроде бы и не такое видел. Да это представление на уровне гребаного утренника по сравнению с тем, на каких концертах бывал и даже принимал непосредственное участие.

Но, блядь! Ее выступление… Вызывает противоречивые чувства. И они совсем не приятные.

Ей не понравится.

Уже не думаю. Разворачиваюсь и топлю на выход. Добираюсь до автомата и отбиваю по рубильнику, погружая весь дом в темноту.

А затем, переполненный яростью, возвращаюсь назад.

13

Теперь его очередь озвучивать свои требования …

Алина

Не успеваю понять, что происходит, как ощущаю грубую хватку на своей талии и тут же лечу вниз со стола прямиком в чужие руки.

Слышу, как меня зовет Лёша, пытаясь найти в темной комнате, но даже если бы у меня была возможность ответить — не стала бы кричать.

И все же ладонь на моих губах не оставляет мне такого выбора.

В крови, вскипая, бурлит адреналин. На теле, опаляя, жгут его руки. Сердце, кувыркаясь, ломится сквозь ребра наружу.

Захожусь в панике, когда понимаю, что он меня куда-то тащит. Снова.

— Ты что творишь, идиотка? — рычит сквозь зубы Макс, зажав меня в каком-то углу.

По правде говоря, у меня самой нет на это ответа. Задаюсь тем же вопросом. И лишь могу согласиться с последним…

Идиотка! Как только додумалась до подобного? И главное… Зачем⁈ О, Господи, как же стыдно!

Но вида, конечно же, не подаю. Хоть он и не видит меня в темноте, пытаюсь выражать максимальную уверенность.

— Помогаю Маринке, избавляю ее от твоей компании.

Морщусь. Только когда говорю это вслух, понимаю, как глупо звучат мои слова.

— Зачем? Какая тебе разница с кем она спит?

— Большая! Она моя подруга! И я не хочу… чтобы она страдала.

Макс стискивает крепче пальцы на моей талии и сталкивает нас лбами. Дышит тяжело и натужно. Я же, наоборот, неосознанно задерживаю дыхание и вся сжимаюсь.

— Слушай… — хрипит, понижая голос. — Давай договариваться. Что ты хочешь? Твои условия.

Не сразу понимаю, о чем он спрашивает, чего хочет сам. Слишком много мыслей в голове. Слишком много незнакомых ощущений, которые пугают.

— Ну? — давит в нетерпении.

— Оставь в покое Марину.

— Без проблем, — соглашается тут же.

Я даже немного теряюсь. И думаю о том, что теперь его очередь озвучивать свои требования. Но он молчит, не двигается с места и все также не выпускает меня из рук.

Гонимая желанием ослабить хватку, кладу ладони ему на предплечья. Легко, не прикладывая особых сил. Он вздрагивает и напрягается, но впивается пальцами только сильнее. А затем говорит:

— А я хочу… — останавливается, прочищая горло и продолжает уже изменившимся голосом, что пронизан холодом: — Не приближайся ко мне. Не разговаривай со мной. Не смотри на меня.

Первая реакция — удивление. Словно ожидала от него другого. Вторая — сомнение. Он что-то задумал? Есть еще третья — некая обида. Словно это я его преследовала, позволяла себе лишнее, и сейчас меня осаживают.

— Договорились?

— С радостью, — отражаю дрожащим голосом, но сразу же беру себя в руки: — Ты озвучил мое второе желание.

Так и есть. Я на самом деле не хочу его не то чтобы видеть… даже знать. Забыть.

— Отлично. А теперь… — касается носом щеки, распуская дрожь по всему телу. — Возвращайся к Лёхе.

В груди неприятно ноет. Это не похоже на чувство вины, что я испытывала прежде. Но разобраться, что же не так — не могу. И Лёшу сейчас видеть не хочу.

— Не командуй.

— Это совет.

— Не нуждаюсь, — продолжаю огрызаться.

Кажется, словно слышу, как он рычит.

— Иди уже.

— Ты не даешь мне прохода.

Еще несколько секунд он стоит, не двигаясь с места, но когда отпускает, я усердно вглядываюсь в темноту. Непонятно зачем, ведь все равно ничего не увижу. Но продолжаю напрягать зрение, пытаясь разглядеть хотя бы его силуэт.

Яркий свет вынуждает зажмуриться, а открыв глаза, вижу лишь пустой коридор, словно его здесь и вовсе не было. Слышу голоса ребят из гостиной, но направляюсь на выход и спешно уезжаю к себе.

В тысячный раз прокручиваю в голове наш разговор, пытаясь выцепить главное. И складывая его с ранее сказанным Максом «Ты не в моем вкусе, скучно», прихожу к выводу, что это и есть правда.

И это же отлично! Разве не так?

Больше не будет меня донимать. Да и вообще, стоит задуматься сейчас о том, что происходит у нас в отношениях с Лёшей…

А может это и было его целью? Правда, неясно зачем… Для чего ему нас ссорить?

Но стоит признать, между нами, действительно, что-то изменилось. Я словно отдалилась от него, охладела. Да и Лёша стал вести себя иначе, несдержанно.

Боже мой, я еще и танцевала для него… Как все это забыть?

От самобичевания спасает звонок мобильного. В нервном напряжении вскакиваю с постели и несусь к сумке. Перерывая ее содержимое, ругаю себя за мысли о том, кто звонит. А когда, наконец, достаю телефон, замираю в нерешительности.

Лёша.

— Выходи, — грубо отрезает он и бросает трубку.

14

Спустя несколько часов прилетает сообщение от абонента, которого я так и не решилась заблокировать…

Алина

Перезваниваю ему сама. Лёша берет трубку сразу, но молчит.

— Что случилось? — начинаю первой.

— Выйди и поговорим. Ты вообще у себя? — выдает с претензией.

— Конечно, а где же еще. Но я сейчас не могу выйти…

Если быть точной — не хочу. И говорить об этом — тоже. Время для разговоров совсем не подходящее.

— Мм, и чем же ты таким занята? — язвит Лёша. — Или лучше спросить «кем»?

Впадаю в ступор от возмущения. Не сразу нахожусь с ответом, пребывая в некой растерянности.

— Чего молчишь? С кем ты? Выходите вместе.

— О ком ты говоришь? Что за бред? — нахожу в себе силы отвечать ему.

— Я что, всех ебарей твоих знаю? — повышает голос. — Давай, познакомлюсь хоть с одним. Или там несколько? Выходите толпой, всех встречу.

Не могу больше это слушать. Бросаю трубку и смотрю в одну точку, пытаясь понять, что на него нашло, к чему все эти обвинения.

По хорошему проигнорировать бы его слова, да и судя по голосу — он пьян. Нормально поговорить все равно не выйдет. Однако я спускаюсь вниз, не желая оттягивать время и разобраться во всем сейчас.

— В чем ты меня обвиняешь? — напираю на него с ходу. — Я одна.

Лёша стоит, засунув руки в карманы джинсов и окидывает меня надменным взглядом.

— Одна, — повторяет он раздраженно. — Ну, хорошо, допустим. А какого же хера ты тут одна, а не со мной там? — предъявляет намеренно грубо.

Смотрю на него во все глаза и словно впервые вижу. Прежнего спокойствия и ощущения уверенности рядом с ним не чувствую. Стараюсь понять и его обиду, но не хочу мириться с таким обращением к себе.

— Лёш, давай поговорим в другой раз. Ты сейчас явно не в себе.

— Не в себе, не в тебе, ни в ком, блядь! — несет откровенный бред, который даже обдумывать не собираюсь. Лишь качаю головой, окидывая его разочарованным взглядом.

— Ладно, я лучше пойду.

— Подожди, — хватает меня за руку, сбавляя пыл. — Блядь, Лина, стой! — возмущается, когда вырываюсь. — Ладно, давай поговорим. Объясни хоть что-нибудь, а то я дебил, ни черта не понимаю же! Почему ты сбегаешь? Не в первый раз, кстати. Шарахаешься от меня постоянно. Сначала танцуешь, а потом тебя как ветром сдуло. Да и вообще… ведешь себя максимально странно!