Без чувств (СИ) - Джокер Ольга

Глава 12

***

Гостевая комната, в которой я обычно останавливаюсь на ночёвку, располагается прямо за стеной.

Здесь уже стоит на кровати рюкзак с моими вещами, внутри которого лежат гигиенические принадлежности, сменная одежда, купальник и нижнее белье.

Первым делом я снимаю мамины туфли-лодочки, разбросав их в разные стороны прямо на пороге спальни и не слишком беспокоясь о порядке.

Спустившись с высоты на устойчивую почву, свободно двигаю пальцами.

— Кайф…

Включаю ночник. Нахожу на тумбе телефон. На нем ни звонков, ни сообщений — ничего. То, что я отправляла маме, так и висит непрочитанным. Догадываюсь, что у неё есть занятия куда поважнее, чем переписываться со мной.

Потянув молнию рюкзака, достаю оттуда удобную ночную сорочку на пуговицах и с длинным рукавом.

Усталость накатывает по нарастающей. Впору упасть на кровать и крепко уснуть, но я решаю первым делом принять душ и немного прийти в себя, рассеяв туман в голове и смыв с себя чужой удушающий запах.

Открыв дверь, насторожено прислушиваюсь к тишине в особняке. Она чуть пугающая. Моментами — до дрожи. Наверное, я бы побоялась ночевать здесь одна, даже несмотря на наличие охраны на территории посёлка и установленные по периметру камеры.

Поиграв на контрасте с водой, заканчиваю, обливаясь холодной, после чего выбираюсь из душевой кабины, кутаюсь в полотенце и переодеваюсь.

Когда возвращаюсь в коридор, чувствую, что пить хочется адски. Можно, конечно, стащить начатую бутылку у Янки, но отчего-то думаю, что подруге она ещё пригодится. Не ночью, так утром.

Ступая босыми ступнями по полу, подхожу к лестничному пролёту и осторожно свешиваю голову вниз. Свет на первом этаже кое-где горит, но из людей — никого.

Вот и славно.

Смелею. Быстро перебирая ногами, спускаюсь по ступеням.

Дом убран, мебель вся на своих местах, а пол буквально сияет. Если бы не праздничный декор и шары, то можно подумать, что вечеринка была всего лишь иллюзией.

Я миную гостиную и через арку попадаю на кухню. Несколько раз в неделю в доме Авдеевых работает повар и горничная, но в выходные персонал отдыхает.

Открыв холодильник, доверху набитый продуктами и остатками еды после фуршета, беру с боковой полки бутылку минералки. Не дожидаясь возвращения в комнату, утоляю жажду. И в тот момент, когда капли воды нечаянно стекают по щекам и подбородку, — в уши врезается глухой монотонный звук, похожий… Я знаю, на что похожий.

Это всего лишь Ратмир — занимается тренировками во втором часу ночи.

Я целенаправленно иду к лестнице, но в самый последний момент передумываю и, руководствуясь абсолютным отсутствием логики, сворачиваю вовсе не наверх, а спускаюсь вниз на цокольный этаж, едва ступая на носочках, чтобы не шуметь и не быть пойманной.

Не знаю, что мной движет. Любопытство? Азарт? Выпитый алкоголь? Решаю, что последнее. Шампанское после коктейля было лишним, а ледяной душ не помог исправить ситуацию — лишь взбодрил и придал сил.

В подвальном помещении тусклое освещение и три одинаковые двери. Одна ведёт в крытый бассейн и баню, где я уже бывала раньше. Вторая — понятия не имею куда, а в самой ближней располагается мини-спортзал, который оборудовали специально для Авдеева-младшего.

Янка рассказывала, что максимум своего времени брат любит проводить среди тренажёров, матов, гантелей и штанг, сбрасывая напряжение и снижая градус агрессии. С этим у него беда.

Кончики пальцев покалывает.

Я заглядываю сквозь тонкий зазор и вижу, как Ратмир молотит огромную боксёрскую грушу на импровизированном ринге, нанося точные удары один за другим.

Сделав вдох, приближаюсь к двери и замираю. Сердце пытается проломить рёбра, пульс взлетает в геометрической прогрессии, а по позвоночнику пробегается отчётливый холодок, потому что мне почему-то кажется, что Мир визуализирует Арсена. Того, кого так и не тронул по просьбе сестры, хотя явно хотел.

Мышцы красивого мужского тела перекатываются от резких и технически правильных ударов. На лице блестит пот. Дыхание частое и ритмичное, а работа идёт в полную силу.

Я смотрю не отрываясь. Настолько это увлекательно и завораживающе, что нет возможности развернуться и уйти.

Ратмир снимает одну перчатку и вытирает лоб. Придерживает раскачивающуюся, будто маятник, грушу. Он в кроссовках, коротких чёрных шортах и с голым торсом, и я впервые имею возможность задержаться дольше, чем на секунду на его прессе, косых мышцах живота и жилистых руках.

Широкая грудная клетка высоко вздымается. Энергетика идёт дикая и отдается у меня под пупком сладкой тянущей болью.

В доме вдруг становится настолько тихо, что даже звенит.

Я отстраняюсь от зазора. Уходить не тороплюсь, чтобы не спалиться. Надеюсь, что вскоре брат Янки опять начнёт бить грушу и предоставит мне возможность для маневров, но вместо этого из зала доносится чёткий, пробирающий до костей голос:

— Ну, заходи. Чего застыла?

Душа тут же уходит в пятки, а глаза расширяются от ужаса. Я закрываю рот ладонью, чтобы не закричать, разворачиваюсь к лестнице и пулей лечу на второй этаж.

Кажется, проходит не больше секунды, прежде чем я толкаю дверь гостевой комнаты и забираюсь под одеяло. Эмоции шпарят, в ушах дикий гул. Я пытаюсь разработать план действий, но тщетно. Мозг превращается в желе.

Притворюсь сонной. Нетрезвой дурой. Кем угодно. У Ратмира нет и не будет никаких доказательств.

Сердце бешено колотится, как у пугливого зайца, а вся абсурдность ситуации догоняет значительно позже и обрушивается на плечи чем-то вязким и неподъемным.

Я зажмуриваю глаза, когда слышу тяжелые и быстрые шаги в коридоре. Кусаю губы. Мысленно молюсь. Тело колотит, накатывает головокружение и слабость.

Спустя мгновение в спальне появляется полоска света, а по коже ползёт лёгкая прохлада.

Боже.

Уверяю себя, что ничего страшного не произойдет. Нужно немного включиться в роль и притвориться мёртвой, чтобы Мир точно решил: это была не я, но вскоре пружинит свободная половина кровати, и становится вовсе не смешно.

— Ты же не спишь.

С меня резко слетает одеяло. Щёки ярко вспыхивают, а красные пятна покрывают шею и грудь. Я не вижу этого, но точно знаю собственные реакции, когда очень и очень стыдно.

Тут, как в детстве — «я в домике», не пройдет.

Открыв глаза, пялюсь в белый потолок, сложив руки на груди. Зубы громко стучат, а голова кипит от сложившейся ситуации, в которую я сама себя и загнала.

Ратмир встает коленями на матрас прямо передо мной. По-прежнему в шортах и без футболки, излучая такую же силу и мощь, как и в подвале.

— А ты перепутал дверь спальни?

Собственный голос звучит с вызовом, но слегка надломлено. Особенно когда горячие ладони опускаются на мои колени и плавно разводят ноги в стороны.

— Нет.

Я ошарашенно спускаю взгляд с потолка к беспросветно-чёрным глазам, на дне которых одичало пляшут черти. За рёбрами вибрирует. И страх со всей мочи топит.

— Нет?

Крепкое тело вдавливает меня в кровать, пачкая ночную рубашку потом и пропитывая концентрированным мужским запахом, от которого внизу живота невыносимо печёт.

— А ты? Для чего подсматривала?

Вдохнуть сложно. Выдохнуть — нереально. Я упираюсь в каменную грудь, но без шансов, чтобы включить сопротивление и оттолкнуть.

Одной рукой Мир фиксирует мою шею, другой — плавно оглаживает изгиб талии и едет ниже, по-хозяйски задирая ткань и сжимая оголённую ягодицу.

В живот упирается эрекция. На улице глубокая ночь, Янка спит, а никого из взрослых поблизости нет, но я откуда-то знаю, что Авдеев не обидит. Не сможет. Всем сердцем чувствую.

— Заблудилась? Или нарывалась, чтобы трахнул?

Тон становится низким и приглушенным, а пальцы сжимаются на горле, перекрывая доступ к кислороду.

Ратмир недолго размышляет, задевая кончиком носа мой нос. Мой ответ ему не нужен. Он в сомнениях и сам. Послабляет хватку, толкается бёдрами. И отпускает тормоза, беспроблемно ныряя влажным языком между моих губ.