Секс. Любовь. Свадьба (СИ) - Шталь Шей

— Нет. Уже нет, — качает головой Боннер.

— Так в прошлом ты снимался? — Джейсон вопросительно поднимает бровь.

— Что? — смеется Боннер, потирая резину на шинах, на которых сидит. — Меня ты тоже будешь искать?

— Нет. Мне просто интересно, как ты попал в эту индустрию. Выходит, ты просто подумал: «Дерьмо, чувак, у меня адский член. Он должен сниматься в кино»?

Мы снова заливаемся хохотом.

— Нет. Это больше было похоже на то, как я встретил Эш на вечеринке, а она познакомила меня с парочкой людей, и я снялся в нескольких сериях. Но это намного сложнее, чем кажется.

— Заниматься сексом? — спрашиваю я, потому что да, мне тоже интересно. В своей жизни я насмотрелся достаточно порно и понимаю, что некоторые сцены из этого дерьма постановочные.

— Да, мужик. Ты не просто трахаешься с какой-то цыпочкой. В комнате находится еще тридцать человек, а какой-то чувак снимает все это на камеру. — Звонит мобильный Боннера, и он замолкает и вытаскивает его. Прочитав сообщение, продолжает: — Требуется немалая концентрация, чтобы не взорваться, пока ты находишься внутри нее, да еще и получить от этого удовольствие.

— Нет, дети — вот, кто лишает удовольствия от траха, — заявляет Джейсон. — Не болтай мне о своих проблемах с сексом, пока не займешься им в кладовке, чтобы дети вас не засекли.

Я смотрю на Джейсона и размышляю о его словах. Я не спросил, почему они с Кейт развелись, и теперь мне страшно. Думаю, мы с Келли не единственные, кто делает это в необычных местах.

Минут через двадцать Джейсон уходит и клянется, что не собирается гуглить жену Боннера. Никто из нас не верит ему.

— Мне тоже пора идти, — говорю я Боннеру, выбрасывая пустую банку пива.

Боннер встает с шин и, подмигивая, вручает мне таблетку.

— Попробуй это, чувак.

Я смотрю на таблетку в руке и понимаю, что это такое.

— Мне это не нужно.

— Нет, нужно. Поверь, это поможет.

И вот тогда я начинаю злиться. Почему этот мелкий порносопляк думает, что мне нужна помощь?

— Мне тридцать. Мне не нужна гребаная «Виагра».

Боннер изгибает губы, изо всех сил стараясь не улыбнуться, после чего приобнимает меня за плечо.

— Считай это подарком для нее.

А потом он поворачивается и заходит в дом, оставляя меня стоять с маленькой синей пилюлей в руке. Что, черт возьми, только что произошло?

Глядя на таблетку, я мысленно говорю себе, что должен выбросить ее в мусорку, но по какой-то дурацкой причине кладу ее в карман и направляюсь к дому. Также я внушаю себе, что не собираюсь принимать ее, но потом думаю о том, что Боннер предложил это в качестве подарка для Келли.

Твердый член для меня не проблема. Отсутствие секса — вот в чем проблема. Но может быть… Нет. Нет, даже не думай об этом. Я знаю страшные истории, когда мужики не могли избавиться от эрекции.

Но… мне неприятно думать, что мы потеряли искру или что бы там не было. Правда в том, что брак — чертовски сложная штука. А я чувствую себя так, будто мой член вот-вот порадуется.

«Нет, тебе не нужна эта таблетка», — мысленно пытаюсь я убедить себя.

Вытащив свой мобильный, я сначала гуглю побочные эффекты. Головная боль. Покраснения. Расстройство желудка. Нечеткость зрения. Заложенность носа и насморк. Боль в спине. Боль в мышцах. Тошнота.

Почему они просто не называют это пилюлей с вирусом гриппа? Все побочки чертовски похожи на симптомы гриппа, но опять же, ваш член может стоять четыре часа?

Пожав плечами, я закидываю таблетку в рот и выпиваю целый стакан воды. В течение десяти минут я смотрю в окно и думаю, а не вызвать ли рвоту, но машу рукой и иду наверх.

Ничего же плохого не случится?

ГЛАВА 7

Келли

Пьяный муж и задний проход

(Подумайте дважды, прежде чем на что-то согласиться. Кроме того, смазка и вода не совместимы друг с другом. Скользко, когда мокро, — это еще мягко сказано)

— Оливер, в твоей комнате настоящий хаос.

Вы думали, что я его потеряла, верно? Это не так. Пока я гуляла, он был дома. Но не делал уроки, а играл в видеоигры. Такова моя жизнь. Дети никогда не делают то, что я им говорю. В большинстве случаев мне кажется, что они меня не слышат.

Зажимая в руках игровой джойстик, Оливер ворчит так, словно я самый плохой человек в мире. Он произносит что-то похожее на «а мне так нравится».

— Приберись.

Сказав это, я слышу, как Оливер возится в комнате. Если у вас есть сын, вы понимаете, какой там стоит запах. Что-то среднее между потом, грязью и протухшей едой.

— Ты принял душ?

Он с досадой смотрит на меня, убирает с лица темные волосы и скидывает баскетбольный мяч с кровати на пол.

— Нет.

— Почему?

— Потому что я мылся вчера.

Пожалуйста, скажите мне, что я не единственная мать, которая воюет со своими детьми. Фин провела бы всю жизнь в ванной, если бы мы ей позволили. Хейзел тоже. Оливер и Севи… Нет ни единого чертова шанса. Хотя стало проще, как только мы начали купать Севи. Просто говорим ему, что щенку пора мыться, и он тут же запрыгивает в ванну. Не судите нас. По крайней мере до тех пор, пока у вас не появится такой же ребенок.

— Оливер, ты занимаешься спортом. Тебе необходимо принимать душ каждый день.

Вы когда-нибудь подготавливали ребенка ко сну? А двоих? Ха. Да ладно, девочки. Попробуйте уложить в кровати пятерых, когда никто из них не хочет спать (если только они не в машине, а вам не хочется, чтобы они засыпали). Хейзел — исключение. Она всегда ложится спать, едва часы бьют девять вечера. Тем не менее вчера она проснулась в три часа ночи, чтобы сообщить мне о том, что ее пижама задыхается. Нет, дочь не страдает клаустрофобией, просто беспокоится о пижаме так, словно она является реальным человеком. Будто пижама не может дышать, когда Хейзел ее надевает. Именно поэтому, несмотря на протесты Ноа, я позволила нашей пятилетней дочери спать голышом. Там, откуда я родом, мамы точно поймут значение слов «Нам приходится расставлять приоритеты». Не проходит и дня, чтобы я не говорила себе: «Ты хреновая мать».

После двух часов принятия ванн и надевания пижам, наполнения стаканов водой, смены подгузников, кормления очень голодной девочки (да, мои сиськи все еще остаются у нее в заложниках), трое из четырех детей укладываются спать.

После этого я воюю с Севи, чтобы он остался в своей кровати. Малыши такие странные. А по-другому и не бывает. Они ведут себя как слегка подвыпившие люди.

Ненавижу это признавать, но Севи спит в собачьей корзинке. Знаю, звучит безумно, но выглядит супермило. Мы приобрели ее в «Костко», и даже я в ней бы спала.

Я постоянно говорю себе, что мой ребенок просто переживает такой период. Например, когда он хочет, чтобы я почесала у него за ушком, или, когда он мочится на газон, стоя на четвереньках. Но не уверена в этом. Я даже отводила его к врачам, которые говорили, что это такой этап, и сын перерастет его. Мой терапевт тоже говорит, что он в порядке. Просто очередной этап. Все дети через такое проходят. Честно говоря, это началось спустя несколько дней после смерти Мары. Может быть, это совпадение, а может, и нет. Наша семья претерпела множество изменений, и я не представляю, о чем тогда думал и что чувствовал мой ребенок.

Похлопав по кровати, я убираю волосы сына с его глаз. Он не позволяет нам их стричь и поэтому постепенно становится похожим на пуделя. Вероятно, такова его задумка.

— Пора спать, приятель.

Сын улыбается мне и, обойдя кровать на четвереньках как собака, плюхается рядом, облизывает мою руку, а затем прижимается головой к моим рукам, чтобы я погладила его.

— Сегодня ночью ты должен остаться в постели. Хорошие песики спят всю ночь, — напоминаю я ему, целуя в сладкие пухлые щечки.

Севи самый очаровательный из всех моих детей. Не поймите меня неправильно, они все милые. Но у Севи поразительные, нереально голубые глаза, как у Мары, и непокорные вьющиеся светлые волосы. Именно им восхищаются и говорят: «О боже мой, он такой красивый. Посмотрите на эти глаза…», а затем: «Почему он носит собачий ошейник?». Как правило, я смеюсь и избегаю любых вопросов, касающихся навязчивой идеи моего сына быть собакой и одержимости моими сиськами. Хорошо, что он милый, потому что за три года мы ни разу не слышали, чтобы он с кем-то разговаривал. Если, конечно, не считать, что он на всех лает.