Минутку, пожалуйста (ЛП) - Доуз Эми

Оу, он все же человек. Как мило. Я облизываю губы и поднимаю голову с подушки, чтобы наброситься на его рот, прикусывая пухлую нижнюю губу, прежде чем прошептать:

— Доктор Джош Ричардсон, я хочу, чтобы твой большой член был внутри меня немедленно.

Он откидывает голову назад и смеется.

— Не могу поверить, что ты смеешься! — восклицаю я, жалея, что не могу ударить его коленом по причиндалам… если бы только мои ноги не обвивали сейчас его бедра.

— Прости… ты просто… удивляешь меня, вот и все. — Он произносит эти слова просто, но его лицо озадачено этим признанием.

— Слушай, это ты должен вести грязные разговорчики. Почему ты заставляешь меня делать всю тяжелую работу?

Он пожимает плечами.

— Этот большой член на самом деле довольно суровый.

— Морковка мне в глаз, ты такой самоуверенный му…

Моя тирада обрывается, когда Джош погружается в меня. Так глубоко, что я кусаю его за плечо, чтобы не закричать.

— Блядь, — рычит Джош мне в шею, его тело замирает, когда мои жаркие глубины сжимают его, как тиски. — Господи, блядь, блядь.

— О боже, — стону я и обхватываю его ногами, ища облегчения от внезапного и ошеломляющего вторжения.

Я знала, что будет тесно. Прошло так много времени с тех пор, как я занималась сексом, а Барри, аптекарь, был из другой «весовой категории». Но это растянутое, восхитительное, балансирующее на грани боли и наслаждения чувство удивительно. Приятный сюрприз.

Джош двигает бедрами медленно и неторопливо, пока мы приспосабливаемся друг к другу, наши тела скользят от пота, синхронно раскачиваясь, с каждым вдохом наше дыхание становится все горячее и горячее.

— Блядь, с тобой так хорошо, — стонет он, глядя вниз и наблюдая, как двигается внутри меня. — Ты такая мокрая… такая тугая. — Джош опускает голову и втягивает в рот мой сосок, зубами царапая нежную плоть, прежде чем передвинуться, чтобы уделить равное внимание другому.

Именно тогда его член попадает в нужную точку, и я мгновенно вспыхиваю, желая сгореть дотла.

— Вот так. Не останавливайся!

— Даже близко не остановлюсь, — ворчит он. Жадно глядя на меня, вонзается еще глубже, наблюдая, как я выгибаюсь в ошеломляющем удовольствии.

Странная штука — секс на одну ночь с незнакомцем. Вы знаете друг друга всего несколько часов, а потом решаете принять участие в чем-то, что делает вас такими уязвимыми и незащищенными. Такими… голыми. До этого момента я думала, что секс с кем-то, в кого я влюблена, был бы предпочтительнее, но, глядя в восхитительно порочные зелено-карие глаза Джоша, я никогда не наслаждалась свободой в спальне так, как сейчас. В анонимности есть сила. В данный момент я могу быть кем угодно. И я ничего не скрываю от этого парня.

Две позиции и три оргазма спустя, — два моих и один Джоша, — он слезает с меня и бросает презерватив на салфетку. Мы смотрим в потолок; единственный звук — наше прерывистое дыхание.

— Мне нужен гребаный абонемент в спортзал, — фыркаю я, едва в силах пошевелить конечностями.

Джош хмыкает.

— У меня он есть, но я все равно в изнеможении.

Я поворачиваюсь к нему, его рот открыт, скульптурная грудь вздымается и опускается.

— Это было какое-то серьезно атлетическое дерьмо.

— Спасибо?

— О, это комплимент. Возможно, единственный, который ты когда-либо от меня услышишь.

Он улыбается. Слегка.

— Ну, мне очень понравилось шлепать тебя. Походило на довольно хорошую расплату после того, как ты уронила пирог мне на член сегодня утром.

Я устало хихикаю.

— Извини за это. Тогда я тоже отключилась.

— Оно того стоило, — вздыхает он. — Потому что у тебя чертовски изящная задница.

Я вглядываюсь в его лицо. Он что, шутит?

Его глаза закрыты, и на его лице играет милая, посткоитальная улыбка.

Не похоже на шутку.

Я качаю головой и хихикаю.

— Кто говорит «изящная» после секса?

Он издает смешок.

— Полагаю, что я.

Разум заполняют образы того, как он шлепал меня.

— Боже, моя подруга Кейт никогда не позволит мне забыть эту ночь.

— Та самая, что пишет про секс?

— Эротические романы, — поправляю я с защитной ноткой в голосе.

— Понял.

На мгновение мы оба замолкаем, наше дыхание восстанавливается и наступает расслабляющая усталость.

— Я сейчас уйду, — заявляю я, глядя на Джоша, который сонно моргает. Боже, у него такая сексуальная челюсть.

Уголок его рта дергается.

— Как скажешь.

Проходит еще мгновение, и я клянусь, мне кажется, я вешу тысячу фунтов, потому что даже не могу начать подниматься с этой удобной кровати.

— Е-е-еще минуточку, и встаю.

Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, но его глаза закрываются, когда он бормочет:

— Я могу вызвать Uber, как будешь готова.

Позволяю векам закрыться всего на секунду.

— Через минуту.

Раздражающий звон пробуждает меня от сна, я пытаюсь приоткрыть глаза, но каким-то образом от туши ресницы слиплись. Я нащупываю телефон и на мгновение вижу на экране «МАМА». Провожу пальцем вправо и хриплю:

— Алло?

— Алло? — повторяет мама.

— Мама… что?

— Что?

— Ты мне позвонила, — защищаясь, рявкаю я. Клянусь, наступит следующее столетие, прежде чем мама научится пользоваться гребаным смартфоном.

— Кто это? — спрашивает она, и в ее голосе слышится смущение, которое звучит довольно забавно.

— Мама, кому ты звонишь? — ворчу я, теперь уже раздраженная и все еще пытающаяся разлепить ресницы.

— Я пытаюсь позвонить сыну! — огрызается голос. — Так кто мне отвечает, черт возьми?

Мои ресницы рвутся, когда я распахиваю глаза.

Дерьмо. Это не моя мать.

Я отнимаю телефон от уха и в ужасе смотрю на него.

Не мой телефон.

Я оглядываюсь.

Не моя постель.

Я смотрю на пустое место рядом с собой и слышу негромкий звук душа из ванной.

Не мой дом!

— Э-м… — бормочу в трубку, потому что женщина требует знать, с кем она говорит. — Я уборщица.

— Уборщица? — огрызается она. — Лана?

— Кто такая Лана? — Я хлопаю себя по лбу, у меня мозги набекрень.

— Уборщица моего сына, — твердо заявляет женщина.

— Ах… Лана! — восклицаю я с натужным смехом, который звучит очень, очень наигранно. — Я ее замещаю.

— А где Лана?

Я сглатываю.

— На бат-мицве… дочери?

— Лана — набожная католичка.

— Ее дочь — нет, — говорю я, пытаясь соврать лучше, чтобы не пришлось объяснять, что я — любовница ее сына на одну ночь.

— Кто это, черт возьми? — нетерпеливо спрашивает она.

— Мне пора! — восклицаю я, нажимая «отбой» и бросая телефон на кровать. — Срань господня. — Я хватаюсь за волосы. Дерьмо. Я все еще голая.

Я бросаю взгляд на часы. Пять утра.

Почему мать этого мужчины звонит ему в пять утра?

Проблемы с границами.

Душ все еще шумит, поэтому я вскакиваю с кровати и мечусь по комнате, разбрасывая подушки в поисках своих вещей.

— Где, черт возьми, моя одежда? — Я не нахожу ее следов. Срываю одеяло с кровати. Ничего. — Серьезно, какого черта!

Душ выключается, и я в ужасе замираю. Прошлой ночью я позволила парню, который был мне совершенно незнаком, отшлепать меня. А теперь, в пять утра, как обезумевшая, ответила на телефонный звонок его матери.

Господи, это унизительно.

Хватаю телефон, заказываю Uber и чуть не плачу от облегчения, когда вижу, что он будет здесь через три минуты. Спасибо Господу за маленькие одолжения.

Бросив разыскивать одежду, кидаюсь к шкафу, натягиваю серые спортивные штаны, восемь раз обматывая их вокруг талии, и накрахмаленную белую рубашку. Если этот мудак забрал мою одежду, то будет справедливо украсть его. Хватаю свою обувь и крадусь в гостиную.

Как только подхожу к входной двери, телефон подает сигнал, уведомляя о том, что Uber уже здесь. Я тихонько открываю дверь, выхожу на цыпочках и оглядываюсь на дом. Слава Богу, я закончила диссертацию. Столкнуться с этим горячим мудаком в кафетерии после только что проведенной ночи, было бы более неловко, чем если бы он был моим лечащим врачом.