Даниэла Стил - Большей любви не бывает
— Но… — Она не успела договорить, потому что отец подтолкнул их с Фанни, Джорджем и Тедди к шлюпке. — Мама, разве я не могу подождать тебя? — На глазах Эдвины показались слезы, и она казалась сейчас испуганной, растерянной девочкой.
Кэт крепко обняла дочь и посмотрела ей в глаза. Тедди захныкал и протянул к матери пухлые ручонки.
— Нет, сыночек, иди с Эдвиной. Мама тебя очень любит…
Кэт поцеловала его и потерлась щекой о его щечку, поцеловала маленькие ручки сына. Потом обеими руками коснулась лица Эдвины, нежно глядя на старшую дочь. В ее глазах стояли слезы, но это были слезы не страха, а скорби.
— Я всегда буду с тобой. Я очень тебя люблю, моя хорошая. Что бы ни случилось, позаботься о них. — Потом она прошептала:
— Береги себя, мы скоро снова будем вместе.
На миг Эдвина засомневалась, действительно ли мама верит в то, что говорит, и тут вдруг поняла, что не может ехать без нее.
— О, мама… нет…
Эдвина с Тедди на руках вцепилась в мать, и обе они рыдали, когда сильные мужские руки обхватили ее и Джорджа с Фанни. Взгляд Эдвины метался между мамой, отцом и Чарльзом. Она даже не смогла попрощаться с ним, лишь крикнула:
— Я люблю тебя!
Чарльз послал ей воздушный поцелуй, замахал рукой, и вдруг размахнулся и что-то бросил невесте. Это оказались его перчатки. Эдвина поймала их и, усаживаясь на деревянную скамью, не отрывала глаз от своего жениха. Он пристально смотрел на нее, как будто хотел навсегда запомнить дорогое лицо.
— Будь умницей, девочка моя! Скоро мы будем вместе! — крикнул он, и в тот же миг шлюпка начала медленно спускаться вниз.
Эдвина сквозь слезы смотрела то на маму, то на отца, то на Чарльза, пока они не пропали из виду. Кэт еще некоторое время слышала, как плачет Тедди, помахала им в последний раз, пытаясь сдержать рыдания.
Лайтоллер стал было возражать, когда Джордж полез в шлюпку, но Берт резко возразил, что мальчику нет еще двенадцати, и, не дожидаясь дальнейших комментариев второго помощника, посадил сына в лодку. Джордж хотел остаться с родителями и Филипом, но Берт посчитал, что Эдвине понадобится его помощь.
— Я люблю вас, дети, — прошептал Берт, глядя на них. В последний раз он прокричал вниз:
— Мы с мамой скоро будем с вами! — И отвернулся, чтобы никто не видел его слез.
Кэт застонала, когда шлюпка заскользила вниз, и едва решилась посмотреть на детей. Она крепко сжимала руку Берта и глядела на них — Эдвину с Тедди на руках, Фанни, цепляющуюся за руку сестры, Джорджа, который неотрывно смотрел снизу вверх… Управлять перегруженной шлюпкой было довольно сложно: одно неосторожное движение — и она могла перевернуться, и тогда все пассажиры оказались бы в ледяной воде.
В воздухе стоял гул голосов, раздавались рыдания, прощальные выкрики… Вдруг Кэт услышала крик Эдвины. Она неистово размахивала руками, кивала головой и показывала куда-то.
Кэт, взглянув на нос спасательной шлюпки, увидела облачко светлых волос. Ошибки быть не могло: там, съежившись, сидела Алексис. Кэт ощутила, как ее охватило чувство облегчения, и закричала Эдвине:
— Я вижу ее!.. Я ее вижу!
Девочка была спасена, она находилась с остальными… Пятеро детей, ее пять дорогих детишек в одной лодке. Все, теперь только бы успеть отплыть с Филипом, мужем и Чарльзом, который о чем-то тихо разговаривал с другими мужчинами, уже отправившими в шлюпках своих жен. Они пытались убедить друг друга, что все обойдется и скоро они благополучно покинут пароход.
— Слава богу, Берт, она нашлась! — Кэт была счастлива, что увидела Алексис и что та находится в безопасности, и почувствовала облегчение, несмотря на царившее вокруг страшное напряжение. — Как же она там очутилась, в шлюпке?
— Видимо, кто-то увидел одинокого ребенка и посадил в лодку, а малышка была слишком напугана, чтобы возражать и сопротивляться. Кэт, милая, как бы то ни было, она в безопасности, а следующая ты. Ясно? — Он говорил жестко, чтобы спрятать свой страх, но Кэт слишком хорошо знала мужа.
— Не понимаю, почему бы мне не подождать тебя с Филипом и Чарльзом?.. Эдвина прекрасно справится с детьми.
Кэт очень беспокоилась за своих детей, но теперь, когда она узнала, что и Алексис там, в шлюпке, вместе с сестрой, и все они — вне опасности, она решила остаться с мужем. Кэт благодарила Господа, что Эдвина успела ей крикнуть про Алексис, не то они сейчас метались бы с мужем по кораблю в поисках малышки.
Шлюпки, достигнув воды, быстро отплывали от корабля, и, когда восьмая, где находились Уинфилды, достигла поверхности ледяной воды, Эдвина прижала к себе Тедди и попыталась поудобнее устроить Фанни у себя на коленях, но сиденья были слишком высоки. Она хотела бы забрать с носа шлюпки Алексис, но не могла даже пошевелиться, так тесно они сидели.
Джордж греб вместе с другими матросами.
Это заставляло его чувствовать себя нужным и взрослым.
Эдвина попросила одну из женщин передать Алексис, что они тоже здесь. Та передала по цепочке, и наконец девочка обернулась. Эдвина онемела от изумления — она увидела красивую светловолосую девчушку, плакавшую оттого, что ее мама осталась на пароходе, это была не Алексис. Эдвина поняла, что допустила ужасную ошибку: ведь она передала маме, что Алексис в шлюпке. Теперь никто на корабле ее искать не будет. Она зарыдала, прижимая к себе маленькую Фанни.
А в это самое время Алексис тихонько сидела в своей каюте. Она ускользнула с палубы, где было холодно и страшно, когда мама выпустила ее руку, и побежала за Уной. Алексис оставила в кроватке свою любимую куклу и не собиралась уезжать без нее.
Когда она вернулась в каюту и нашла куклу, ей показалось тут спокойно и тихо. Алексис было непонятно, почему она должна садиться в какую-то шлюпку и падать в ней в противную черную воду. Она подождет здесь, пока все это кончится и придут мама с папой. Она посидит тут с куклой, миссис Томас.
Сверху доносились звуки оркестра, чьи-то голоса, шум. В коридоре не было слышно ничьих шагов.
Все пассажиры находились на палубе, прощались с любимыми и спешили в спасательные шлюпки, а над их головами продолжали взрываться ракеты, и радист отчаянно пытался вызвать на помощь ближайшие суда.
Первым, в 12.18, отозвался «Франкфурт», потом «Маунт Темпл», «Вирджиниан» и «Бирма», но от «Калифорнийца», который был к «Титанику» ближе всех, не поступило ни слова с одиннадцати часов, после того как он передал предупреждение об айсберге, а Филипс в ответ велел не мешать ему. С того времени радист «Калифорнийца» не подавал признаков жизни. А ведь это был единственный пароход, который мог успеть им на помощь… Даже ракеты были бесполезны: на «Калифорнийце» явно решили, что это очередной фейерверк, каких много было в этот рейс. Конечно, кому придет в голову, что «Титаник» тонет.
