Юлия Климова - Очаровательный Синий Чулок
– Ксю, перестань, – ровно произнес Кирилл Андреевич. – Лучше бы ты читала не про анорексию, а изучала окружающий мир. Если мне не изменяет память, кое-кто на прошлой неделе получил тройку по контрольной.
– Ну что ты, папа, – с наигранной обидой ответила Ксюша, усаживаясь поудобнее. – Я же осознала… мы разговаривали об этом. И Софья Филипповна сегодня помогла мне сделать уроки. – Малышка посмотрела на Лору, отправляющую в рот кусочек семги, и с вдохновением добавила: – Нам даже пришлось искать ответ на вопрос: какие черви не являются червями?
Кусочек семги вернулся обратно на тарелку.
«Пять баллов, крошка». – Соня с трудом сдержала улыбку.
– Очень рад за вас. – Комлев сдерживать улыбку не стал и, дипломатично переключая разговор на другие темы, посмотрел на Лору и мягко попросил: – Передай мне, пожалуйста, хлеб.
– Наша взяла, – прошептала Ксюша, и эти слова тихой радости предназначались лишь для Сони. – Вы сегодня уедете?
– Да, домой.
– А вернетесь в понедельник?
– Нет, завтра вечером, я же должна проводить тебя в школу.
Ксюша выпрямилась, взяла нож, вилку и неторопливо продолжила ужин, соблюдая правила этикета. Ее движения стали плавными, на лице появились задумчивость и покорность «тяжелой судьбе», она словно говорила: «Что ж, я вынесу и это, но не забудьте вернуться в срок, а то со мной может приключиться такая же страшная история, как и с чудищем из сказки «Аленький цветочек». Я погибну здесь без тепла и заботы».
– Кирилл, может, мы отпустим Софью Филипповну пораньше, вряд ли ей интересны наши скучные разговоры? – без тени иронии в голосе, но с насмешкой во взгляде произнесла Лора.
Комлев прервал беседу с приятелем-профессором, повернул голову в сторону Сони и сказал:
– Вы вправе уйти, когда вам будет удобно. Полагаю, ваш рабочий день закончился. Спасибо за помощь.
Она поняла, что многоуважаемый Кирилл Андреевич постарался быстро и вежливо решить данный вопрос, но не слишком-то хорошо получилось. Несмотря на гул застольных бесед, слова Комлева прозвучали резко и жестко, будто ветки треснули под ногами. Впрочем, от него не следовало ждать иного. Сначала потребовал ее присутствия, а потом, когда интерес погас, с легкостью поддержал каприз своей Лоры.
– Я, пожалуй, поеду. Мне еще добираться домой, – отрывисто проговорила Соня и поднялась.
– Вас отвезет кто-нибудь из охраны.
– Спасибо.
Отлично, она выдержала почти полтора часа, а теперь нужно сматываться. Глоток свежего воздуха, нормальная одежда, ванна с ароматной пеной, бокал мартини или рюмочка ликера. Кстати, о ликере… Она взяла с собой шоколадный (для бодрости и для празднования каждой маленькой победы), но забыла захватить рюмку. Надо привезти. А еще необходима свечка и зажигалка для… Для начала. И для позабытой лет сто назад романтики! А там видно будет. Соня едва не прыснула от смеха, но вместо этого сдержанно со всеми попрощалась. Она уходит, но это не конец истории, а некоторые пусть наслаждаются ложным триумфом. Не жаль.
– До свидания, Ксюша.
– До свидания. Но вы же завтра вернетесь, как обещали?
– Да.
– Я буду ждать.
«Она сомневается, что я приеду, – неожиданно сообразила Соня. – Но почему?»
Любая логика при поиске ответа уводила не в ту степь. Разве семейству Комлевых требовалась гувернантка не на постоянное место работы? Нет, дело не в этом… Ксюша полагает, что чопорная нянька сама не захочет вернуться. Странно… Не так уж много здесь водится пираний, чтобы испугаться. Да и малышка не из тех, кто прилипает, виснет на шее и канючит – за секунду она может устроить любому настоящее испытание на выносливость и прочность! О, она совершает свои виртуозные па осторожно, жуликовато и каверзно – не поймешь, где правда, а где ложь. А еще Ксюша неожиданно встала на ее сторону, когда Лора в очередной раз продемонстрировала свою «душевную красоту». Малышка коснулась ее локтя в знак поддержки. Даже жаль, что поддержка не требовалась. Но Ксю не могла об этом знать.
«Все же учителям необходимо ставить памятники… И кто поймет этих детей? Почему они совершают тот или иной поступок?» Отсчитывая последние минуты непростой роли, Соня развернулась и двинулась к двери. В памяти всплыл еще один эпизод: Ксюша назвала Комлева папой. Она произнесла слово со значением, подчеркнула его невидимой линией, и именно поэтому оно выбилось из предложения и царапнуло.
«Ох, и наплачусь я с этой крошкой», – иронично подумала Соня, притормаживая около большого кресла. Она обернулась и кинула пронзительный взгляд на Комлева. Кирилл Андреевич внимательно слушал своего приятеля, кивал и смотрел на Лору.
«Он не любит ее… Почти жаль».
Раздался звонкий смех Кати, режиссер произнес короткий тост во славу женщин, Ольга Федоровна прошла мимо, неся на овальном блюде горячее.
Соня отвернулась. Все. Занавес.
Поднимаясь по лестнице в свою комнату, автоматически проверяя, лежат ли в сумке необходимые вещи (ключи, кошелек, зонтик), закрывая окно, она улыбалась.
– Он не узнал меня, – прошептала Соня, покидая дом господина Комлева. – Не узнал…
Водитель, как по волшебству, ждал ее у ворот, и оставалось лишь сесть в машину и расслабиться.
За две недели до основных событий
Фаина Григорьевна не собиралась ходить вокруг да около, более того, ей хотелось немедленно перейти к делу и получить ясный ответ: да или нет. И хотя пока ее устраивал ход событий, раздражение все же давало о себе знать – не так-то просто в ее возрасте, имея определенное положение, окунуться в чуждую среду. А тут еще голуби со своими омерзительными кляксами!
Решение было твердым, а главное, совершенно правильным. Сомнения ни к чему. Их нет. Единственно, что беспокоило последний час, девушка окажется иной: малопривлекательной, невыразительной, полнее, чем на фотографии, или вообще вульгарной. Отсутствие вкуса, кричащая одежда, непристойные шутки, слишком громкий смех, жеманность… Подобное пережить невозможно, непременно начнется головная боль, которая вечером уложит в постель, лишив сна и покоя. А холодные компрессы не слишком-то действенны, когда проблемы наслаиваются одна на другую. Ошибка в выборе Софьи Одинцовой повлечет за собой ряд не менее раздражительных душевных и физических затрат: придется возвращаться в агентство «Нейм» и искать другую актрису.
Актрисы! Пожалуй, правда о них написана лишь в дореволюционных книгах, интересно, о чем думают эти женщины, что чувствуют, целуя на сцене то одного, то второго, то третьего? Нелепые вопросы! Речь идет о самом обыкновенном распутстве. Искусство перевоплощения – красивые слова, ширма, своеобразный флер.
