Николас Спаркс - Выбор
Иногда образ жизни, который они с сестрой избрали для себя, удивлял Тревиса, поскольку Стефани тоже не торопилась замуж. Их родители прожили в браке почти тридцать пять лет, и Тревис не представлял отца с матерью порознь – с тем же успехом он мог представить себя парящим в облаках. Разумеется, он слышал о том, как они познакомились, когда учились в старшей школе и вместе отправились в туристический поход; о том, как мама поранила палец, когда резала пирог, как папа, за неимением бинта, зажал рану рукой, чтобы остановить кровь. Одно прикосновение – и «фокус-покус», как выражался папа. «Я понял, что она создана для меня».
С Тревисом до сих пор ничего похожего на «фокус-покус» не произошло. Абсолютно ничего подобного не было. Разумеется, в старшей школе у него появилась подружка Оливия, окружающие считали, что они идеально подходят друг другу. Она жила через мост, в Морхед-Сити, и Тревис то и дело встречал ее в супермаркете. Они болтали минуту о пустяках, а затем дружески расставались и шли своей дорогой.
После Оливии были бесчисленные приятельницы. В конце концов, Тревис не был таким уж бесчувственным, когда дело касалось женщин. Он считал их интересными и привлекательными, а главное – искренне любил. Он гордился тем, что ни один из его романов не завершился разрывом, который причинил бы боль какой-нибудь из сторон. Расставания были удобны для обоих – чувства тлели, как отсыревший бикфордов шнур, но до взрыва не доходило. Тревис сохранял дружеские отношения с большинством своих бывших подруг – включая последнюю из них, Монику, и полагал, что те относятся к нему точно так же. Просто они не подходили друг другу. Три его бывшие девушки замечательно вышли замуж, и все три пригласили Тревиса на свадьбу. Он редко задумывался о том, чтобы наконец остепениться, – а если и задумывался, то в итоге представлял себе женщину, которая разделит с ним его увлечения. Нужно радоваться жизни. Конечно, у всех есть свои обязанности, и он отнюдь не возражает. Ему нравится быть ветеринаром, он неплохо зарабатывает, имеет собственный дом и вовремя платит по счетам, но жизнь не должна состоять только из этого. Тревис хотел испытать как можно больше. Нет, не так. Он просто обязан был испытать как можно больше.
Он жил так с тех пор, как помнил себя. Тревис был собранным и организованным, когда речь шла о школе, и получал хорошие оценки при минимуме усилий, но, как правило, радовался четверкам не меньше, чем пятеркам. Мать невероятно сердилась. «Только представь, как хорошо ты бы мог учиться, если бы постарался!» – твердила она каждый раз, когда получала табель. Но школа доставляла Тревису куда меньше удовольствия, чем головокружительная езда на велосипеде или серфинг. Если прочие дети, говоря о спорте, подразумевали бейсбол или футбол, то Тревис мечтал взмыть на мотоцикле в воздух и пережить несколько секунд полета, а потом благополучно приземлиться и ощутить взрыв энергии. Он был поклонником экстремальных видов спорта еще до того, как они официально вошли в обиход, и теперь, к тридцати двум годам, перепробовал их все.
Издалека Тревису были видны стада мустангов на дюнах Шеклфорд-Бэнкс; наблюдая за ними, он потянулся к сандвичу. Пшеничный хлеб, индюшка с горчицей, яблоко, бутылка воды – его привычный ленч. На завтрак он неизменно ел овсянку, яичницу из белков и банан. Как бы Тревис ни стремился повысить уровень адреналина, диету он соблюдал неуклонно. Друзья удивлялись. Тревис не спешил объяснять им, что дело не в дисциплине, а в сверхчувствительном нёбе. В десять лет он съел тарелку тайской лапши, густо приправленной имбирем, и его рвало до утра. С тех пор малейший привкус имбиря вызывал у него тошноту, а вкусовые ощущения так полностью и не восстановились. Тревис стал осторожнее в отношении еды, он предпочитал простые, незамысловатые блюда всякой экзотике. Постепенно, с возрастом, он исключил из своего рациона все лишнее, а теперь, двадцать лет спустя, просто боялся что-либо менять.
Наслаждаясь простым, незамысловатым сандвичем, Тревис удивлялся собственным мыслям. Обычно он не испытывал склонности к глубоким размышлениям. (Еще одна причина неизбежного охлаждения, как утверждала Мария – девушка, с которой он расстался шесть лет назад.) Обычно Тревис просто жил – делал то, что было необходимо, а остальное время старался проводить в свое удовольствие. Вот одно из главных преимуществ холостой жизни: можно заниматься чем вздумается и когда вздумается. Самоанализ – лишь один из вариантов.
Это должна быть Габи, подумал Тревис, хотя не понимал почему. Он едва знал ее и сомневался, что ему когда-нибудь выпадет шанс узнать настоящую Габи Холланд. Тем вечером Тревис видел сердитую Габи, а недавно – Габи Воплощенное Раскаяние, но при этом он понятия не имел, как эта девушка ведет себя в обычных обстоятельствах. Не исключено, что у нее хорошее чувство юмора, хотя бог весть отчего он так решил. Еще Габи, несомненно, умна (Тревис сделал этот вывод на основании ее работы). Но он безуспешно попытался представить ее на свидании. И все-таки Тревис был рад, что она приехала, пусть всего лишь затем, чтобы предоставить им обоим шанс завязать добрососедские отношения. Он прекрасно знал, что плохой сосед может испортить человеку жизнь. По соседству с Джо жил парень, который в первый же погожий весенний день принимался жечь сухую листву, а по субботам с раннего утра стриг газон; у них несколько раз чуть не доходило до потасовки по поводу плачущих по ночам младенцев. Правила общежития, казалось Тревису, восходят еще к доисторическим временам, и меньше всего ему хотелось, чтобы Габи начала его избегать. Может быть, он пригласит ее в гости, когда у него в следующий раз соберется компания…
Да, решил Тревис. Он так и сделает. Забрал сумку-холодильник и зашагал к машине. После ленча ему предстояло, как обычно, принимать собак и кошек, а в три часа кто-то собирался принести геккона. Тревис любил возиться с экзотическими животными, он действительно разбирался в них, и это неизменно впечатляло владельцев. Ему нравилось выражение почтительности на их лицах, гласившее: «Потрясающе, он знает анатомию и физиологию буквально каждого живого существа на свете!» Тревис делал вид, что так оно и есть. Но правда была куда более прозаичной. Разумеется, он не всеведущ, просто болезнь есть болезнь, и ее лечат, как правило, вне зависимости от класса или вида, варьируются только дозы лекарства, и за этим доктору Паркеру приходилось обращаться к справочнику, неизменно лежащему на столе.
Садясь в машину, он снова подумал о Габи. Интересно, занимается ли она серфингом или сноубордингом? Вряд ли – но в то же время Тревис ощутил нечто особенное. Ему показалось, что Габи в отличие от большинства его бывших подруг не откажется испробовать то или другое, если представится возможность. Он понятия не имел, почему так решил. Тревис включил мотор и попытался отогнать странную мысль, изо всех сил убеждая себя, что это не важно. Хотя чувствовал он совершенно обратное.
