Татьяна Алюшина - Свидание вслепую
– Знаете, Зина, вы удивительная женщина. Это сбивает с толку.
Он не подходил ближе, только так же касался пальцами вытянутой руки ее плеча, и это прикосновение она чувствовала через все слои одежды, и ощущала его совсем рядом – телом, кожей, дыханием.
Чудеса-а-а!
– Не знаю, – отозвалась Зина. – Но думаю, вы мне сейчас расскажете – почему.
– Во-первых, вы единственная из всех знакомых мне женщин, которая не двинула стандартную фразу про мое редкое имя при знакомстве…
– Сама наслушалась того же, – шепнула Зинуля.
– Во-вторых, вы не разозлились, не возмущались, не суетились, когда обнаружили, что нас заперли, а были спокойны, как на полянке где-нибудь на пикнике. В-третьих, вы сразу начали обдумывать варианты спасения, а не выдвинули требование мужчине немедленно решать и самому разгребать проблему.
– Это, скорее, мой минус, – вздохнула Зина, – говорящий о моей неженственной натуре и наличии мужских черт характера. Нет бы похныкала, попугалась, слезу бы пустила, как правильная барышня…
– «Неженственно» – это не про вас, не кокетничайте, – попенял он тихо, передвинул ладонь выше и коснулся пальцами ее шеи, – в вас столько женственности, сколько сейчас вообще не бывает ни в одной женщине. И вы это знаете.
– Захар, – проигнорировав отчество, поспешила остановить возможное развитие событий Зина, – нам лучше сесть подальше друг от друга и поговорить о чем-то нейтральном. Кстати, меня назвали так в честь прабабушки, и намучилась я с имечком – будь здоров! Каждый считал своим долгом высказаться о том, какое оно странное, несовременное, редкое плюс любые иные варианты по теме.
Он усмехнулся, убрал руку, и Зинуля почувствовала себя одинокой сиротой, заброшенной всеми!
– А меня – в честь деда. И я этим горжусь. Деду девяносто два года, он в полном здравии и мудрости, живет в доме на берегу реки, ходит на рыбалку, иногда охотится и сам ведет хозяйство.
– У вас в семье приняты редкие русские имена? – пятясь понемногу, шажок за шажком, спросила Зинаида, чтобы поддержать отвлекающую беседу.
– Да. Я из Сибири родом, из мест, где живут бывшие староверы. Там очень многие называют детей старорусскими именами. Вообще Сибирь и Север – это отдельные страны, – с некой долей гордости объяснил он и неожиданно выстрелил прямой наводкой:
– Зина, даже если мы будем говорить только о погоде, нам все равно уже друг друга не миновать. Вы не отходите назад, я не кусаюсь и кидаться на вас не собирался.
«Чего не могу сказать о себе! Я-то как раз за себя не отвечаю!» – тут же подумала Зинаида, но вслух соврала:
– Я пытаюсь добраться до стены и сесть.
– Ну да, ну да, – не поверил он, – а мне вы предлагаете сделать то же самое, но в противоположном направлении. Я правильно понял?
– Вы правильно поняли, – немного повысив голос, отозвалась Зинаида. – Сядем в разных концах комнаты, поговорим.
– О погоде? – усмехнулся он.
– Можем и о ней.
– Зина, вы не пугайтесь так. Хотя согласен – повод для испуга у нас обоих есть.
– Вы психолог? – нападающе прошептала Зинуля.
– Нет. Я строитель-нефтяник.
– Это как?
– Я проектирую и строю сооружения для нефтедобывающей промышленности.
– Вышки, что ли?
– И вышки, и трубопроводы, и накопители-распределители, и управляющие станции.
– Ого! – подивилась Зинаида. – Это в смысле север, тундра?..
– И север, и тундра, и теплые моря, иногда – другие государства, жаркие и холодные. По всему миру.
– А почему же вы в Москве? Это вроде далековато от нефтяных залежей?
– Далеко, – согласился он со смешинкой в голосе, – вы знаете, какая основная фирма ведает нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей отраслью у нас в стране?
– Подозреваю, что государство.
– Ну, почти. Словом, мне предложили пост старшего специалиста в главном управлении, что-то типа топ-менеджера, главного управляющего, курирующего и отвечающего за любое строительство в отрасли.
– Ничего себе! – восхитилась Зинаида. – Но это же огромное количество работы и ответственности!
– Большое, – согласился Захар. – Но мне нравится. Основное место дислокации – Москва, как отправная точка, а отсюда – во все точки земного шара. Поэтому и квартира мне понадобилась именно в Москве.
Ей интересно про него все, вдруг поняла Зина.
Жгуче-интересно.
Чувствовала она себя… странно, легко, радостно!
В этой бескомпромиссной темноте, казалось, исчезли, испарились условности, глупые правила, навязываемые людьми друг другу, освобождая и разрешая им быть истинными, настоящими!
Впрочем, Зинаида таковой и была всегда.
Да, но не в такой ситуации, не в такой!
Когда звенит внутри непонятно и понятно отчего, когда мужчина разбудил в тебе все самое женское, потаенное, перемешав чувства, мысли ощущения, как в пробирке с разными химикатами, и варево это мистическое готово вот-вот взорваться…
Странно, интересно, завораживающе и пугающе!
Она наконец уперлась спиной в стеллажи и стала снимать дубленку.
– Я добралась, – сообщила она в темноту.
– Я слышу, – улыбнулся он. – И как вы раздеваетесь, слышу. Ну, что, сядем, поговорим? Подальше друг от друга?
– Вы же все понимаете, Захар, зачем спрашиваете? – устраиваясь на расстеленной дубленке и вытягивая с удовольствием ноги, ответила она.
– Зина, давайте перейдем на «ты», – отозвался из темноты Захар, – и я не уверен, что все понимаю.
Он добрался до противоположной стены гардеробной гораздо быстрее Зинаиды, снял куртку, постелил ее на пол, сел и оперся спиной о полки. Спине было неуютно, Захар пошарил руками вдоль стеллажей, нащупал задвижные сплошные ящики, перебрался к ним вместе с курткой, прислонился, оценил степень удобства, остался доволен и позвал:
– Ау!
– Я слышу, как вы устраиваетесь, и не мешаю, – отозвалась Зинаида. – Да, согласна, давайте на «ты». Темнота, что ли, располагает!
– Перейти на «ты» нас располагает нечто иное, а темнота и обстановка этому сопутствуют.
– Пожалуй, эту тему нам лучше не развивать, – откликнулась из своего закутка Зинуля.
Он помолчал и неожиданно шарахнул откровением, выстрелил второй раз:
– Меня тоже это пугает. Я не восемнадцатилетний юноша, у которого гормоны фигачат куда ни попадя, в основном – в одно конкретное место, выключая голову. Но и в юношеском возрасте со мной так не случалось – чтобы с одного прикосновения, с одного взгляда в глаза так повело! Это как-то в один миг случилось, и я точно знаю, что с нами обоими. Я понятия не имею, почему, но не хочу и не стану от этого сбегать!
– Аминь! – заключила Зинаида. – А скольки ты сейчас летний юноша?
– Сорока двух, – усмехнулся он. – Я понял так, что сбегать собралась ты?
