Екатерина Вильмонт - Сплошная лебедянь!
– Гостья? Кто?
– Помнишь Ясю?
– Ясю? – вдруг охрип он. – Ну разумеется, помню. И очень рад буду ее повидать.
А она испугалась.
– Здравствуйте, Яся! О, вы чудесно выглядите!
– Вань, ты голодный?
– Нет, только кофе выпил бы. А мороженое у тебя есть?
– Есть! Яся, хотите мороженого?
– Да, пожалуй хочу!
– Вот и отлично. Ешьте.
– А ты? – спросил он.
– А я боюсь, у меня и так голос не совсем в порядке, боюсь еще больше посадить.
– Мне жаль тебя, Наташка! А мы с Ясей с удовольствием… Правда, Яся?
– Правда! – улыбнулась она.
Какая она милая и улыбка чудесная, добрая… И от нее веет уютом… – с тоской подумал он. И имя такое ласковое – Яся, Ясенька…
– Ох, как вы аппетитно лопаете это мороженое, просто завидки берут! – со смехом сказала Наташа.
– А вы положите себе немножко и разомните ложечкой, оно подтает, будет вкусно, и неопасно, – посоветовала Яся.
– Да, пожалуй! – обрадовалась Наташа.
Тут на кухню явилась Глаша, подошла к Ясе и улеглась на полу, положив голову ей на ногу.
– Ах ты, прелесть какая…
– Ну надо же! Она вас признала! – удивилась Наташа.
– А меня до сих пор не признает, мерзавка такая! – заявил Иван.
– Это потому, что ты ее хватаешь, тискаешь, а она этого не любит!
– А зачем нужна кошка, которую нельзя тискать? А эта так и просится! – и он протянул к ней руки.
Кошка мигом смылась из кухни.
– Вот ведь паршивка!
– Наташа, спасибо за все, я, пожалуй, поеду!
– Яся, я вас отвезу! – предложил Иван.
– Но у вас же машина сломалась, – напомнила Яся.
– Ох, черт, я и забыл… Разнежился тут с вами и совершенно забыл. Но ничего, я позвоню своему водителю… А вас отвезу на такси! Вам куда?
– Университетский проспект.
– Отлично!
– Нет, Иван Алексеевич, спасибо, но я сама прекрасно доберусь и мне еще надо в магазин. Спасибо еще раз!
– Ну, хоть пальто подать вы позволите? Или в ваших Европах это тоже считается ущемлением женских прав?
– Считается, – очаровательно улыбнулась Яся, – но я с удовольствием вам это позволю! И вообще я даже люблю, когда мои права ущемляет мужская галантность.
И она ушла.
– Вань, ты что, на нее запал? – с улыбкой осведомилась Наташа.
– Да не знаю я… – буркнул Иван.
– А она тебе куда больше подходит, чем Дина, уж извини!
– Наташка, не трави душу!
– Вань, но зачем тогда?
– Откуда я знаю? Да Динка в общем хорошая… и я сам настоял… Что ж теперь… – он как-то безнадежно махнул рукой. – Она меня любит… Я ей нужен…
– Ну, дело, конечно, твое. Глебу, кстати, Дина вполне нравится.
– Вот видишь… Да мало ли милых приятных женщин на свете, в конце-то концов? До фига и больше, на всех ведь не женишься…
– Это правда.
Варя возвращалась из Питера «сапсаном» около восьми вечера, и Яся решила ее встретить. Варя обрадовалась.
– Вот спасибо, Яська! Как приятно, когда тебя встречают! Ну, что нового?
– Ничего особенного, только вот Наташа Завьялова заказала мне цветы к платьям. Знаешь, она такая приятная, никакой звездности… Ну, а ты как съездила?
– Да хорошо. Только погода была ужасная. Холод собачий, ветер с Невы такой, что на ногах едва держишься. И дни такие короткие. Ясь, а у нас есть какая-нибудь еда?
– Обижаешь, подруга! Я утку с яблоками сделала.
– Утку? С яблоками? Мечта!
– Ну, праздники все же…
– Яська, я тебя люблю! А картошка будет?
– Все будет! И картошка, и брусника и соленые огурчики.
За ужином Варя вдруг внимательно посмотрела на подругу.
– Яська, колись!
– Что?
– У тебя мужик завелся?
– Нет. Не завелся. Но я… я, кажется, влюбилась…
– Мать честная! И в кого?
– Помнишь Верещагина?
– Ну помню… Ты что, с ним встречалась?
– Так это назвать нельзя. Просто, когда я была у Завьяловой, он туда пришел. Случайно. Он такой…
– Да, он интересный. Но у него же эта Дина… Постой, а он что, как-то…
– У него сломалась машина, он забыл и хотел меня подвезти, я напомнила про сломанную машину, а он сразу предложил подвезти меня на такси…
– Ну и?
– Я наотрез отказалась!
– Вот дура! Почему? Такой мужик!
– Да ни к чему это.
– Что это? Что?
– У него есть женщина.
– А тебе что за дело?
– Я так не хочу.
– Но ты ж говоришь, что влюбилась…
– Понимаешь, я это осознала уже задним числом. На следующее утром. Вот проснулась и сразу вспомнила его. Знаешь, у него такие глаза… Зеленые, и длинные ресницы, пушистые. И голос добрый, теплый и руки такие огромные… мужицкие…
– Да, подруга, глупость должна быть наказуема. Как можно было… У тебя же была пустая квартира…
– Еще чего… Я не могу вот так, с порога.
– Ох, дура, ты же можешь никогда больше с ним не встретиться.
– Значит, не судьба.
– А между прочим, эта его баба неприятная. Хищная какая-то. С такой лучше не связываться. Может, ты и правильно поступила. Мало ли кто иной раз глянется… ладно, будет и на твоей улице праздник!
– А почему бы и нет?
– И кстати, он уже староват… Я считаю, разница между мужчиной и женщиной не должна превышать семь лет!
– Да-да, ты права…
Так они поговорили, потом посмотрели какой-то идиотский новогодний фильм по телевизору и разошлись по комнатам. Но стоило Ясе лечь и закрыть глаза, как она опять увидела его лицо. Вот именно о таком мужчине я всегда мечтала. «Ты в сновиденьях мне являлся, незримый ты мне был уж мил, твой чудный взгляд меня томил, в душе твой голос раздавался…» «Евгений Онегин», энциклопедия русской жизни… Как странно, в Бельгии у меня было очень мало литературных реминисценций. Интересно, почему? Ведь моя любовь к поэзии и филологическое образование никуда не девались, но вот поди ж ты… А тут, стоило мне положить глаз на какого-то мужика, как сразу откуда-то полезло… Смешно, ей-богу!
* * *– Ваня, ты куда пропал? – позвонила ему Дина. – Уехал на два часа и пропал…
– Да у меня машина заглохла.
– И что?
– Да ничего, пытался что-то с ней сделать, потом отчаялся, вызвал аварийку… – оправдывался Иван. Ему ужасно не хотелось говорить Дине, что он зашел к Наташе, и уж тем более упоминать о том, что встретил Ясю. От этой встречи осталось такое чудесное послевкусие…
– Ванечка, может мне за тобой приехать?
– Да боже упаси! Сегодня гололед. Да я уже скоро буду, не волнуйся!
– Да как же не волнуйся! Я же люблю тебя, Ванечка!
Господи, и как ей не надоест твердить, что она меня любит. Иной раз кажется, что она это не мне говорит, а себя пытается в этом уверить. Значит, не любит? Да ну, чепуха, просто у нее такая манера. Ну и дела! Смешно, я как та стрекоза, мне уже зима катит в глаза, а я ни хрена в любви не смыслю… И ведь хочу ее, любви этой. Но сам-то ты, стрекозел, разве любишь Дину? Откуда я знаю? Мне с ней в общем-то неплохо, хотя иногда она меня раздражает, но это, скорее всего, от непривычки к семейной жизни. И еще одно ее несомненное достоинство в том, что она никогда не заговаривает о детях, которых я не могу иметь. А она, видимо, не хочет. Надо ей сказать, пока мы не оформили брак, а то вдруг она хочет детей… Можно, конечно, усыновить ребенка, или как это называется… ну, из пробирки… И почему я до сих пор не признался ей? Ведь она, наверное, предохраняется. Зачем? Надо сегодня же ей признаться…
