Софи Джексон - Унция надежды
Блондинка уперлась ладонями в стойку и только моргала, глядя на Грейс.
– Объявление о вакансии, – пояснила Грейс, сглатывая. – Там ничего не сказано о времени работы. Меня бы устроила всего пара дней в неделю, но…
– Вы недавно в наших краях? – щурясь, спросила блондинка.
Грейс привыкла к настороженным взглядам и подобным вопросам. В городишках с населением менее десяти тысяч то и другое не было редкостью.
– Да. Я сейчас живу в пансионате Мейсена. А в город я приехала…
– Опыт работы в баре есть?
– Да. Правда, это было давно. Я подрабатывала, когда училась в колледже. Но у моего брата есть свой бар в Вашингтоне, и там…
– Приходите в понедельник, ровно в половине седьмого.
Грейс оторопела:
– Но… Понедельник – это же канун Нового года.
– У вас другие планы? – поинтересовалась барменша.
У Грейс не было никаких планов, однако… Последний день уходящего года. Здесь же будет настоящее столпотворение. Масса незнакомых людей. Грейс охватило беспокойство.
– Я… Хорошо, я приду.
– Отлично. Я не знаю, как насчет других дней. Может, работы будет столько, что мне ваша помощь понадобится каждый день. Может, и нет. Гибкость в нашем деле – первейшее качество. Вы подстраиваетесь под работу, а не наоборот. Но в понедельник будет жарко, только успевай поворачиваться. Так что не подведите.
Синие глаза барменши придирчиво оглядели фигуру Грейс и ее одежду: зимние сапоги, джинсы, перчатки и теплую куртку.
– И оденьтесь… попривлекательнее, – криво усмехнувшись, добавила барменша.
– Хорошо, – ответила Грейс, представляя, как выглядит в чужих глазах.
– Будет тебе цепляться, Холли, – раздался густой мужской голос. – У этой женщины вполне привлекательный вид.
В зал вошел мужчина в полицейской форме: темная рубашка, галстук и брюки цвета хаки. Мужчина был высоким, худощавым, с вьющимися темно-рыжими волосами и аккуратно подстриженной бородкой. Он улыбнулся, и бородка чуть приподнялась. Подойдя к Грейс, полицейский протянул руку:
– Будем знакомы. Я Кейлеб Йейтс, помощник шерифа. Кажется, мы с вами раньше не встречались.
Грейс снова сглотнула. В животе защекотало, и она мысленно отчитала себя за нервозность. Ну чего она испугалась? Этот человек – офицер полиции, и от него не может исходить никакой угрозы. Судя по открытому взгляду голубых глаз, характер у него прямой и честный. Глотнув воздуха, Грейс пожала широкую ладонь:
– Меня зовут Грейс Брукс. Как это у вас называется? Новоприбывшая?
Шутка была неуклюжей, но помощник шерифа вежливо рассмеялся:
– Наслышан о вас. Ваше появление у многих вызвало любопытство. Обычно к нам в округ Престон люди приезжают только отдохнуть. А вы ведь купили старый дом Бейли? Я не ошибся?
Осведомленность полицейского мгновенно насторожила Грейс. Руки сами собой сжались в кулаки, а глаза приклеились к двери. Но Йейтс не был самозванцем. Жетон на его рубашке успокоил Грейс. «Ну что ты испугалась, дура? Да, он знает о доме. Это входит в круг его служебных обязанностей».
– Да, я купила этот дом, – ответила Грейс, не желая вдаваться в подробности.
Ей вдруг показалось, что честные голубые глаза Йейтса уж слишком пристально смотрят на нее.
– Что ж, поздравляю с приобретением, – улыбнулся помощник шерифа. – Хватит этой громадине стоять в запустении. Рад, что нашелся смелый человек и купил его.
– Эта безрассудная девчонка – перед вами, – нервозно рассмеялась Грейс.
Ей показалось, что глаза полицейского одобрительно вспыхнули, но она не поймалась на молчаливый комплимент.
– Я, пожалуй, пойду, – сказала Грейс. – Холли, в понедельник обязательно буду.
Не дожидаясь ответа, Грейс буквально вывалилась из бара на заснеженную улицу и поспешила прочь. От холода и быстрой ходьбы у нее заныли старые раны в правом бедре и ребрах. Свернув в ближайший переулок, Грейс остановилась, прижавшись спиной к влажной кирпичной стене.
Она старалась дышать медленно и глубоко. Холодный, чистый воздух Западной Виргинии был ее союзником. Вместе с ним Грейс сражалась с ее прежними страхами. Ее прошлое осталось за тысячи миль отсюда. Там же осталось условно-досрочное освобождение, ограничения, наложенные судом, и квартира, в которой она жила. Мелькнуло его лицо, и у Грейс сразу сдавило горло.
Возможно, Кай был прав. Наверное, она поспешила со своей затеей. Ей еще слишком рано возвращаться к самостоятельной жизни в совершенно незнакомом месте. Она не настолько окрепла, если по-прежнему вздрагивает от разговоров с чужими людьми. Не лучше ли будет плюнуть на этот дом, собрать вещи и вернуться в Вашингтон?
– Нет, – вслух произнесла Грейс, обращаясь к морозному небу.
Она не сдастся. У нее будут приступы страха, и она знала об этом. Ничего. Она заставит страхи отступить. Она будет вести с ними беспощадную войну. Ее дыхание замедлилось. Грейс открыла глаза, ненавидя выступившие слезы.
– Я выдержу, – прошептала она, натягивая шапочку.
Ей стало стыдно за свое дурацкое поведение в баре.
Спрашивается, чего она опрометью выскочила оттуда? Теперь Холли и помощник шерифа подумают, что у нее нелады с психикой.
Что случилось, то случилось. Так всегда говорила мама. Теперь нужно приложить усилия и в понедельник показать Холли и всем остальным, что она не какая-то там чокнутая. У Грейс снова забилось сердце, но уже от радостного возбуждения. Работа. Пусть всего несколько часов в неделю, зато ей предложили настоящую работу. Кай наверняка будет рвать и метать. Грейс усмехнулась, представляя их разговор, когда вечером она позвонит и похвастается, что устроилась в бар. С этими мыслями она покинула переулок и пошла в сторону пансионата.
Пусть темные тучи прошлого следовали за ней по пятам, но теперь, когда у нее есть собственный дом и работа, тучи уже не казались беспросветно темными. У них появилась серебристая кромка.
Глава 6
Время, поначалу тянувшееся еле-еле, ощутимо ускорилось. Его стало не хватать. Макс увлеченно рисовал, не менее увлеченно занимался в спортзале, что благотворно сказывалось на мышцах рук, груди и живота. Он больше не отмалчивался на групповых сеансах и охотнее отвечал на вопросы Эллиота. Дни неслись… пока где-то в конце января Макс не получил второй медальон. Позади были шестьдесят четыре дня, прожитые без кокаиновой и алкогольной отравы. Макс великолепно себя чувствовал. Он даже бросил курить.
Они сдружились с Тейтом и перешли на «ты». Не было дня, чтобы Макс заставлял себя идти в художественный класс. Пусть в разговорах с Эллиотом он и не достиг состояния полной открытости, но и прежней настороженности тоже не было. Он больше рассказывал об отношениях с Лиззи, о причинах кокаиновой зависимости. Впрочем, Эллиот и так давно понял, откуда ноги растут. Главное, Макс начал думать и говорить о будущем. О времени, когда он покинет реабилитационный центр.
