Эль Верж - Сквозь туманы синие…
– Ты понравился папе и бабушке. – Сказала я, уверенная, что им понравился бы даже черт с пятачком вместо носа и хвостом с кисточкой на конце, если бы он проявил хоть малейшую заинтересованность к моей особе.
– Они мне тоже… Впрочем, они мне нравились даже до сегодняшнего вечера. Я-то их знаю. Папу твоего сама понимаешь трудно не знать. А к твоей бабушке я даже ходил на лекции по лечебной травологии.
– Неужели? Ты ходил к бабушке на лекции? Почему же ты мне не рассказывал? – Удивилась я.
– Ну, это было давно… Тогда мы еще с тобой даже не были знакомы… И я… Я думал, что тебе может показаться странным, что мужчина увлекается растениями.
– Что тут странного? А наш Фрол? Он же на своем огороде и в теплице круглые сутки проводит! – Пожала я плечами. – А ты что-нибудь помнишь из бабушкиных лекций?
– Абсолютно все! – Улыбнулся Максим. – Благодаря Марине Александровне, дома я теперь в некотором роде врач. У нас так шутят: папа лечит душу, а сын тело… Ну, конечно, я не могу сравниться с настоящим врачом, тем более с твоей бабушкой, но знаю, какое растение поможет при самых простых болезнях – ангине, гипертонии и тому подобное.
– Сейчас мне самое время сгореть от стыда. – Хихикнула я. – Я живу с бабушкой уже бок о бок почти двадцать семь лет, а знаю только, что если болит горло, то его нужно полоскать ромашкой лекарственной – и все! В остальных случаях, когда я болею, бабушка приносит мне в кружке отвар, и говорит – пей. Я пью, и даже не задумываюсь, что пью, и как мне это поможет.
– У всех разные интересы… – Успокоил меня Максим. Мы шли вдоль старых, ржавых рельсов в сторону бывшего трамвайного кольца. С одной стороны от нас тянулась длинная пятиэтажка. Теперь, когда жилья было больше, чем людей, каждая семья могла занимать целый подъезд, а если была особенно большой, то и два подъезда. По другую сторону от рельсов, когда-то стояли полуразвалившиеся двухэтажные деревянные домики. Когда мне было лет пять, по распоряжению отца их все снесли, и теперь на том месте были огороды. Ветхие двухэтажные дома снесли во всем районе. На расчищенных площадях жители близлежащих домов разбивали огороды и сады. Особо изобретательные строили теплицы и зимой подрабатывали, продавая, свежую зелень, огурцы, помидоры, ягоды. Было много и экспериментальных теплиц, которыми руководил бывший учитель Фрола и Лизки – Журавлев Иван Филиппович. Его сотрудники специализировались не только на выведении новых сортов овощей, но и продолжали выращивать в теплицах некоторые фрукты, которые раньше проще было привезти из теплых, южных стран. Именно Журавлеву, который был студентом биологического факультета, когда случилась эпидемия, пришла в голову мысль сохранить для потомков всю прелесть южных фруктов. Он тогда, не жалея сил, прошел все магазины и рынки города, в поисках семян или какого-либо другого растительного материала, из которого можно было бы возродить все эти фрукты. Жители уральского холодного городка до сих пор могли изредка увидеть у себя на столе апельсины, мандарины, черешню, персики, абрикосы, и даже бананы, ананасы, киви. Конечно, это было очень редко и в очень небольших количествах – урожай этих плодов строго поровну распределялся между всеми жителями города. Но много в теплицах не вырастишь. Тем более, эти фрукты все же не считались основными продуктами, и поэтому на их выращивание «бросали» меньше сил.
В воздухе закружились мохнатые снежинки – первые вестники зимы. Мы дошли до бывшего трамвайного кольца, окруженного белыми девятиэтажными домами. Теперь, когда лифты не работали, на последних этажах селились любители спорта или весь подъезд занимала одна большая семья, устраивая на последних этажах что-то вроде кладовых.
– Опять зима… – Передернув плечами от холода, сказала я. – Не очень-то люблю это время года. Холод и тьма, тьма, тьма. Встаешь утром – темно, приходишь домой – темно. Свет видишь только по выходным! Мне даже как-то непривычно выходить днем в выходные на улицу!
– Сейчас еще не все так плохо! Зима длиться всего три месяца. До декабря еще тепло, а в начале марта снег тает – и добро пожаловать лето! – Улыбаясь, сказал Максим.
– И, правда! Даже не знаю, как раньше здесь люди жили! – Поддержала я своего спутника. – Бабушка говорит, что еще лет пятьдесят назад зима начиналась еще в ноябре, а снег мог выпасть и в июне! А большую часть летних месяцев лил дождь. Сейчас если лето вступило в свои права, то не уступит ни дня своей сопернице – зиме.
– В общем, в плане климата на Земле стало жить явно благоприятней. – Подвел итог Максим и вовремя поддержал меня под руку, иначе бы я растянулась посреди небольшой площади, поскользнувшись, на свежей корочке льда, покрывшей лужу.
– Спасибо. Теперь я не отпущу тебя до самого дома. Будешь охранять мое тело от синяков. – Рассмеялась я.
– С удовольствием. – Сказал Максим, покрепче сжал мою руку, и мы повернули в сторону моего дома, чтобы не опоздать на ужин.
Глава 11
После ужина, на котором Максим познакомился со всеми моими домочадцами, он стал нашим частым гостем. Бабушке нравился его добрый, спокойный характер и интерес к травам, папочка уважал его за ум и порядочность, Полина просто души в нем не чаяла, а братья молча его одобрили и приняли в свою компанию. Можно сказать, что семья успокоилась относительно моего будущего и все в скором времени ожидали, что Максим Кириллов попросит меня стать своей хозяйкой.
Даже я свыклась с мыслью, что скоро буду связана с «моим Толстячком» до конца дней. Мне даже казалось, что я люблю его – мне было приятно видеть его, обсуждать какие-нибудь события, даже просто молчать с ним было не трудно, а естественно. Ну а что касалось телесных наслаждений….Я уверила себя, что все это ерунда, и не столь важно. А возможно, я и получаю то несказанное удовольствие, о котором болтали некоторые девицы в нашем отделе, не зная об этом. В общем, я тоже была абсолютно уверена, что Максим через полгода – время, которое требовали выдержать приличия от первого знакомства с родителями будущей хозяйки, заберет меня к себе в дом в качестве своей второй половины.
То, что я буду должна покинуть свой дом, немного огорчало меня, но таковы были правила – хозяйка всегда переходила в дом хозяина. Я тоже познакомилась с многочисленной семьей Максима: его матерью, отцом, четырьмя братьями и тремя сестрами. Максим был предпоследним в семье. Младше его была только одна из сестер. Почти все братья и сестры успели обзавестись семьями, поэтому в клане Кирилловых было достаточно много народу. Первое время я никак не могла всех запомнить и боялась перепутать имена. Наверное, я показалась родственникам Максима весьма молчаливой, замкнутой, а может и слишком высокомерной особой оттого, что почти ничего не говорила, так как мне просто не о чем было с ними говорить. Но, видимо, дочке советника это прощалось и все со мной были приветливы и добры.
Встречи с Красавчиком были редки, но все равно продолжались. Раз сто я хотела поставить точку в наших бесперспективных, совершенно ненужных мне отношениях, но, встретившись с презрительным взглядом Веронички, ноги сами несли меня к кабинету моего начальника. К счастью, в конце года на него наваливалось столько работы, что о плотских утехах ему думать было практически некогда. К своему большому удивлению, я узнала, что из всех своих пассий, по крайней мере, в нашем отделе он успевал выкроить время только для меня. В стороне осталась даже прекрасная Вероника. Однажды в обеденный перерыв, я увидела, как в пустом кабинете она что-то шептала Красавчику на ухо, держа его за рукав теплого шерстяного свитера, который собственноручно связала ему. Нетерпеливо махнув рукой, немного раздраженно Красавчик сказал:
– Ника, ты же знаешь, что сейчас у меня слишком много работы, я не могу провести с тобой даже пары минут! У меня их просто нет! Ни в рабочее время, ни после! Ухожу я отсюда чуть ли не в полночь. Добираюсь до дома в лучшем случае к часу – падаю замертво в постель, чтобы встать в пять утра и опять идти на работу. Подожди пару недель, когда я сдам все отчеты!
– Но для этой страхолюдины ты всегда находишь время! – Выкрикнула Вероника. – И не говори, что ты вчера читал ей инструкции в своем кабинете! – Ее пухленькие губы предательски задрожали, а глаза заблестели от набежавших слез.
– Я не желаю обсуждать с тобой эти вопросы. – Холодно сказал Красавчик. – Я пока еще свободный человек и имею право проводить свое время, как захочу и с кем захочу. Тебе я говорю – подожди, пока у меня появится свободное время. Если тебя это не устраивает – что ж… – Он развел руками. – Я не последний мужчина в Жизнебурге. – С этими словами он вылетел из кабинета и, что-то сердито бурча себе под нос, не заметив меня, пронесся мимо.
