Биверли Бирн - Огненные птицы
– Не стоит этот Диего твоих слез, – со злостью сказал он.
Лили вытерла слезы.
– Ты прав… – произнесла она дрожащим голосом, но чувствовалось, что она приходит в себя, становится прежней собранной и твердой Лили. – Дьявол с ним… Ничего, проживу как-нибудь и без отца, как жила прежде. Сейчас он мне уже не нужен.
Вернувшись в комнату, она стала наводить там порядок. Некоторое время они не говорили с Энди. Потом он вернулся из кухни и вопросительно посмотрел на нее.
– Ты что, на самом деле считаешь, что Диего не нужен тебе?
– Какой в этом смысл? – вопросом на вопрос ответила Лили, делая отчаянные попытки говорить тверже и решительнее. – Хотя, впрочем, смысл есть, – подумав, сказала она. – Во всяком случае, для меня. Дело в том, что я хочу знать.
– Что же ты хочешь знать?
Она не ответила, он шагнул к ней и положил руки на ее плечи.
– Скажи мне, Лили, – стал он умолять ее. – Скажи мне и себе. Что ты хочешь знать?
– Кто я есть! – выкрикнула она ему в лицо сквозь подступившие слезы. – Откуда я?! Не хочу я быть просто куском… Словом, чем-то таким, что выбрасывают за ненадобностью. Как этот чертов разбитый чайник.
– Тебя никто не собирается выбрасывать. Это просто безумная мысль, – он сжал ее лицо в ладонях и заглянул ей в глаза. – Ты – женщина, которую я люблю. Ты – Лили…
– То, что ты меня любишь – это чудо, поверь… – прошептала она. – Но и это еще не все. Этого мало.
Руки Энди повисли.
– Ага, меня решили поставить на место.
– Не говори так! Нет! Это не так. Ты мне нужен. Но это другое, – она вскочила и стала расхаживать по комнате.
– Это какое-то безумие, – продолжала она, меряя шагами гостиную. – Все так запутано, сложно. Боже, когда я только из всего этого выберусь. Энди, скажи мне! Где я смогу найти саму себя? Ведь все отрезано, отрублено. Одно за другим, все, что казалось вечным и незыблемым, разлетается в пух и прах. – Она уже почти кричала, голос ее срывался.
– Сначала это был мой дом, в утешение ты сказал тогда мне, что это, мол, всего лишь груда кирпича и раствор, в действительности не стоившие того, чтобы из-за них так убиваться, и я пыталась поверить тебе. Но теперь у меня такое чувство, что меня просто вырвали с корнем и бросили на землю.
Энди обнял ее, потом взял ее на руки, прижал к себе и долго не отпускал. Перед его глазами вспыхивали отдельные картины прошлого, он размышлял о том, что место во вселенной для него и для Лили создавалось веками их предками, людьми с самыми разными судьбами, в которых переплелись зло и добро. Он всегда протестовал против тех схем и стандартов, которые ему навязывались кланом, но понимал, что они не могли не оставить на нем своего отпечатка, своей зловещей отметины. Нравилось ему это или нет, он был и оставался Мендозой. И она тоже, как выяснилось…
Он отнес ее в спальню, положил на кровать. Лили свернулась калачиком, но Энди не собирался уходить. Он прилег рядом, и стал тихонько бормотать ей на ухо ее имя, гладил ее чудесные волосы, ласкал спину, целовал бархатную кожу ее шеи. Потом, убедившись, что Лили заснула, тихонько встал и долго искал в шкафу одеяло, чтобы укрыться.
Энди проснулся от ощущения, что он в постели один и долго не мог понять, сколько времени.
– Лили! – позвал он в темноте. – Где ты?
И тут же услышал, как она закрывала дверь в ванную и через мгновение была уже рядом, пахнущая мылом и цитрусовыми, на ней был коротенький пеньюар.
– Я просто решила раздеться и принять ванну, – пробормотала она. – Извини, что разбудила тебя.
– Хорошо, что разбудила, – он привлек ее к себе и снова принялся гладить ее влажные волосы.
На ощупь они казались попавшим под весенний ливень шелком.
– Ну как, лучше тебе сейчас? – спросил он.
– Немного. Во всяком случае, волнуюсь уже не так. Но мне не дают покоя мысли о матери. Я имею в виду Ирэн.
– Я понимаю, когда ты имеешь в виду…
– Думаешь, у нее все будет хорошо? Думаешь, все как прежде? Что ей удастся войти в свою привычную роль?
– Нет, я так не думаю. Мне кажется именно из-за тебя у нее и случился этот надлом. А что касается умения поддерживать эту личину и дальше, то у нее великий в этом опыт. И, судя по тому, что ты мне о ней рассказывала, ей доселе удавалось не идти на поводу у своих эмоций. Вот только сегодня вечером это было трудно, ох как трудно! Она не выдержала и сломалась. Но, надо думать, этого больше не произойдет.
Лили ближе прижалась к нему, ощущая это такое знакомое, такое любимое тело, каждый изгиб которого она знала наизусть.
– Энди, я все думаю, поскольку я настоящая Мендоза, то мы с тобой теперь кузен и кузина.
– Но ты ведь не собираешься делать из этого трагедию, надеюсь? Я должен проверить все эти генеалогические тонкости. Седьмая вода на киселе, вот мы кто. Это ничего не решает.
– Разумеется, не решает… – она оперлась на локоть, чтобы видеть его лицо.
В комнату, через незанавешенное окно, уже пробиралась предрассветная мгла.
– Энди, я хочу с ними познакомиться.
– С кем?
– С Мендоза.
– Ты имеешь в виду Диего? – осторожно спросил он.
Вот этого он по-настоящему страшился. Он боялся, что Лили захочет встретиться с Диего, а тот в резкой форме откажется. Чтобы этого не произошло, он готов был душу заложить дьяволу.
– Вероятно и это, но это потом, – призналась Лили. – Сейчас я имею в виду английских Мендоза.
– Я так и подумал, – сказал он. – Я всегда был против этого, вследствие моего особого отношения к моей семье. Но теперь это и твоя семья. Так что, ты ни в коем случае не дерево, вырванное с корнем, как ты утверждаешь. В действительности у тебя, дорогая моя, корни очень крепкие. И у тебя, и у меня.
– Я должна увидеться с ними, – повторила Лили. – Во всяком случае, познакомиться хотя бы с представителями одной ветви этого дерева.
– Хорошо, – согласился он. – Наверное, так и надо.
Лили, закусив губу, немного подумала, затем сняла телефонную трубку и стала нажимать на кнопку номеронабирателя.
– Это я, Питер, – сказала она в трубку, спустя несколько секунд. – Нет, нет, все в порядке… Послушай, я действительно не желаю знать, как она себя чувствует… Я не по этому поводу. Только хочу спросить, выдержишь ли ты без меня одну неделю?
Лили посмотрела на Энди. Он поднял вверх два пальца.
– Питер, послушай, это вероятно может продлиться и две недели, а не одну… Хорошо, я это сделаю.
Повесив трубку, Лили сказала, что он хочет, чтобы она написала ему впрок две статьи.
– Через пару дней я смогу их закончить, если ты поможешь мне их облечь в форму, годную для публикования.
– Конечно, что за вопрос, мне это только в радость. А когда твое очередное шоу?
