Екатерина Риз - Откуда берутся дети?
— Я пойду… с медсестрой поговорю. Узнаю, что к чему.
Андрей кивнул, и некоторое время наблюдал за её безуспешными попытками подняться. Протянул руку и поддержал её под локоть. Ксения тут же вскочила как ужаленная, как только он прикоснулся. Суетливо одёрнула кофту, оглянулась и посмотрела на сына, который снова с комфортом устроился у Говорова на руках. Свернулся калачиком и опять принялся разглядывать мобильный телефон.
Андрей вздохнул.
— Ксюша, — начал он, но она жестом попросила его замолчать.
— Потом… Давай не здесь, — и быстрым шагом вышла из комнаты.
Всё ещё находясь в нервном потрясении, пролетела по коридору, ног под собой не чуя. Свернула на лестницу и там остановилась. Прислонилась спиной к холодной стене и закрыла глаза, необходимо было справиться с дыханием.
А вот теперь что делать? Теперь-то не убежишь никуда и нигде не спрячешься. От "папы" сына не убережёшь.
Медсестра её успокоила, правда, когда Ксения сказала, что собирается показать ребёнка врачу, возражать не стала. Написала справку, и на этом они с Ксенией простились. В коридоре её встретила Алла Витальевна, и они минут десять разговаривали, причём Степнова видела, что воспитательница чувствует себя несколько неуютно, да и взгляд виноватый. Ксения поняла так, что это из-за присутствия здесь Говорова, а не из-за падения Ваньки с горки. А дальнейший разговор эти подозрения только подтвердил.
— Андрей Константинович вовремя здесь оказался. Появился как из ниоткуда…
Ксения лишь кивнула.
— Да, это он умеет.
Алла Витальевна вздохнула, уловив её недовольство.
— Наверное, я не должна была ему позволять, но… Ваня его папой назвал и сразу успокаиваться начал.
— Всё хорошо, Алла Витальевна, не переживайте, — Степнова вымученно улыбнулась. — Вы всё сделали правильно.
— Андрей Константинович так о нём заботится… ты не можешь этого не замечать. Не всякий родной отец так о ребёнке беспокоится.
— Да, я знаю… Я пойду, вы не против? Нужно ещё в больницу успеть.
— Иди, конечно. Но позвони обязательно, хорошо? А то я волноваться буду.
Ксения пообещала и попрощалась. Но чем ближе подходила к двери красного уголка, тем страшнее становилось, и шаг невольно замедлила. Перед дверью остановилась и глубоко вздохнула.
Когда вошла, Андрей посмотрел на неё и приложил палец к губам. Ксения на цыпочках приблизилась.
— Спит?
— Кажется, да.
Ванька заулыбался с закрытыми глазами.
— Я не сплю!
Андрей пощекотал его.
— Хитрюга ты!
Ребёнок рассмеялся.
Ксения собрала детскую одежду и попросила:
— Ваня, давай одевайся.
— Домой поедем?
— Да, но сначала в больницу.
Ванька округлил глаза.
— Опять? Не хочу опять в больницу!
— Не спорь со мной, пожалуйста.
— А в чём дело? — спросил Андрей. — Мне медсестра сказала, что ничего страшного.
— Ничего, — подтвердила Ксения, — но лучше проверить у нормального врача. Он ведь головой ударился, Андрей. И вообще… ты тоже со мной не спорь!
Говоров не удержался и фыркнул от смеха. Она говорила хорошо поставленным командирским голосом. Ванька сидел насупленный, потом закинул голову назад и посмотрел Андрею в лицо.
— Пап, а ты со мной пойдёшь?
Ксения съёжилась, вновь услышав это важное слово из уст сына. Андрей же просто кивнул.
— Пойду, конечно. Одевайся.
Всю дорогу до детской поликлиники Ванька показательно капризничал и жаловался на всё подряд — на то, что он хочет есть, пить, спать, в туалет, затем решил придраться к новой машине Говорова. Так и сказал:
— Наша старая машина мне нравилась больше!
Ксения только головой покачала и отвернулась к окну, а Андрей рассмеялся.
— А эта не нравится?
Мальчик пожал плечами и принялся оглядывать салон.
— Эта больше.
— Это точно, — согласился Андрей.
В больнице они провели больше часа. Ванька выглядел несчастным, Ксения деятельной и встревоженной, а Андрей из последних сил проявлял терпение. Не понимал, почему они должны томиться в коридоре, когда всё можно было решить совсем по-другому.
— Надо было ехать в платную клинику, — сказал он, когда Ксения, наконец, вернулась с карточкой.
— Не выдумывай. Я доверяю этому врачу.
— Долго всё как… По-моему, с травмами должны принимать без очереди.
— Андрей, сядь. Остался один человек.
Он сел в неудобное, колченогое кресло и пересадил Ваньку к себе на колени. Тот провёз ботинком по его брюкам, и на них остался грязный след.
— Ваня! — шикнула на сына Ксения, но Говоров отмахнулся.
А когда остался один в больничном коридоре, окончательно затосковал. Разглядывал плакаты, с информацией о профилактике заболеваний и вздыхал. А чем больше времени проходило, тем сильнее начинал беспокоиться. Затянувшееся ожидание казалось недобрым знаком. Но когда они вышли из кабинета, Ванька выглядел повеселевшим, и Андрей вздохнул с облегчением.
— Ну что?
Ксения кивнула.
— Всё хорошо.
— Мне укол не делали, — порадовал Ванька и повис у Андрея на шее.
— Вот видишь, — обрадовался тот, — а ты боялся.
— Да ничего я не боялся! Вот ещё!
Пока возвращались к машине, Ксения гадала, что же дальше будет. Ванька цеплялся за руку Андрея, потом и вовсе заявил, что устал и идти сам больше ну никак не может, попросился на руки. Они с Говоровым о чём-то весело переговаривались, а она шла рядом и молчала.
Оказавшись в машине, Андрей обернулся и вопросительно посмотрел на неё.
Понимая, что изменить ничего не может, назвала адрес. Правда, с неохотой и Говоров это наверняка заметил, только вида не подал.
— Значит, вы теперь одни живёте, — усмехнулся он.
— Одни, — кивнул Ванька. — У меня теперь своя комната!
— Да ты что?
— Я тебе покажу!
— Договорились. А кормить нас с тобой будут?
— Мы маму попросим.
— А если нам, в качестве исключения, сегодня заказать пиццу?
Ванька подскочил на сидении и выдал радостный возглас.
— Да! Я хочу пиццу!
Ксения придержала сына.
— Вань, ты бы не прыгал. Ты всё-таки головой ударился.
— Мама, будем пиццу есть? — Он видимо почуял, что она чем-то недовольна и посмотрел умоляюще. Ксения даже виноватой себя почувствовала. Сын рад, его мечта сбылась, а она только о себе думает, со своими противоречивыми чувствами справиться не может. Заставила себя улыбнуться и поправила Ваньке шапку.
— Если хочешь пиццу, будет пицца.
Присутствие Говорова в квартире волновало. А он осматривался, причём с очень серьёзным видом, внимательно оглядел Ванькину комнату, словно сам в ней жить собирался.
