Лавейл Спенсер - Прощение
- Да, знаю. Одинокая, испуганная... совсем как я... - Они изучающе смотрели друг на друга, лампа тихо шипела, печка слегка потрескивала, излучая приятное тепло. Все это, сказанное так откровенно, вызвало и смущение, и облегчение.
- А теперь я признаюсь тебе в своих тайных мыслях. С тех пор как мы расстались, я часто думал о том, как приду сюда, потащу тебя наверх, сниму с тебя платье и начну целовать в десять мест и даже больше, чтобы ты поняла, что, когда любят друг друга так, как мы, все это должно быть просто и естественно. Не желаешь ли попробовать?
Она рассмеялась.
- Конечно, нет.
- Конечно, нет. Если бы ты сказала "да", ты не была бы Сарой Меррит, я не любил бы тебя, и мы не сидели бы в этой комнате, больно раня друг друга. Так что же мы будем делать?
Рот ее искривился в гримасе, чувствовалось, что она вот-вот расплачется. Она покачала головой и ответила:
- Не знаю. Я так боюсь...
Ноа наклонился вперед, вспугнув кошку. Положив локти на колени, он пристально посмотрел ей в глаза. Потом заговорил, голос его был сдавленным и чужим.
- Ты действительно так скучала по мне, что готова была умереть?
- Да, - прошептала она, чувствуя, как жар бросился ей в лицо.
- Тогда подойди ко мне. Вот сюда.
Она чувствовала себя приклеенной к стулу, но смотрела в его глаза, на широкие плечи и сильные руки. Он ждал ее ответа. Ей нужно было лишь встать и сделать шаг, чтобы очутиться в его объятиях. Или остаться на месте. Тогда он выйдет из дома, чтобы больше никогда не вернуться, а она будет продолжать мучиться.
Она жила в каком-то бесцветном, тоскливом пространстве всё эти месяцы, с тех пор как они расстались. Но сегодня, стоило ему лишь появиться рядом, как она почувствовала возвращение к нормальной жизни. Он только вошел в дом, и ее апатия исчезла, как исчезает изморозь с нагретого окна. Она опять обрела чувства.
Сидеть на расстоянии от него было мучительно, видеть страдание на его лице непереносимо. Это была страсть, к которой она так стремилась. Без нее жизнь ее будет обречена.
- Иди ко мне, - повторил он.
Она подавила слезы, встала и отодвинула стул, к которому ее прижимал страх, как тяжелая длань. Она облокотилась на стол и молча стояла. Он встал с качалки и ждал.
- Я бы хотела быть Адди, - прошептала она, медленно двигаясь к нему,
- Нет, не нужно этого, - возразил он, двигаясь ей навстречу. - Ведь тогда не было бы тебя и меня.
Они встретились у стола и остановились, держась за руки, поток горячих чувств готов был затопить их обоих. Потом Ноа чуть отступил назад, чтобы заглянуть ей в глаза, и, опять приблизившись, нежно поцеловал в губы. Тяжкое бремя одиночества спало с их плеч, в поцелуе и объятии они вновь обрели то, что потеряли. Она обвила его шею руками, и он крепко прижал ее к себе. Их сердца бились в унисон, одно против другого, глаза были закрыты, они растворялись в блаженстве воссоединения. Поцелуй их был продолжителен, жар его увеличивался, губы разомкнуты, языки соприкасались. Легкий стон вылетел из ее горла, и он еще крепче сжал ее в объятиях. Сдержанность исчезла, уступив место страстной жажде их тел после стольких месяцев разлуки. Он тоже издал звук, глубокий и низкий, страстный конец агонии.
Потом их охватило желание излить свои чувства в потоке слов.
- О Ноа, я люблю тебя, я так скучала по тебе, чувствовала себя такой осиротевшей.
- Я тоже люблю тебя. Скажи мне это еще раз.
- Люблю тебя, Ноа.
Он опять обнял ее, оторвав от пола.
- Я не думал, что услышу от тебя эти слова еще раз.
- Я была такой упрямой, не желая произносить их. Я очень об этом сожалею, Ноа, и я люблю тебя. Только никогда не думала, что это все так тяжело.
- Или так прекрасно.
- Или так ужасно.
- Или так тоскливо. Сто раз в день я заставлял себя не проходить мимо твоей редакции.
- А я все время глядела в окно, в надежде увидеть, как ты проходишь мимо.
- А когда мы встречались на тротуаре, мы делали вид, что не знаем друг друга.
- Никто не хотел иметь дело со мной.
- Со мной тоже. Я был зол на весь мир.
- Я придиралась ко всем, стала такой раздражительной и мелочной. Я отпугнула Патрика своим характером и теперь очень сожалею об этом. А бедный Джош?.. Я обращалась с ним не лучшим образом. Все было не так, когда мы расстались.
Они снова поцеловались, не сдерживаясь более и не боясь своих чувств. Он слегка откинул назад ее голову.
- Я не желаю больше испытывать то, что мне пришлось в недавнем прошлом, - заявил Ноа.
- Я тоже не хочу.
Они впились глазами друг в друга, ее ноги, обутые в темно-бордовые ковровые тапочки, были зажаты его ногами в потертых коричневых ковбойских сапогах. Он стал нежно гладить ее волосы на висках.
- Что ты сейчас чувствуешь? - спросил он.
- Как будто я долгое время находилась под водой и вынырнула набрать воздуху.
- А что еще ты чувствуешь?
Откинув назад голову, она произнесла сдавленным голосом:
- Я хочу тебя.
Руки его застыли.
- Я сейчас сделаю кое-что. Не бойся. - Он взял ее на руки и скомандовал: - Погаси лампу.
Она протянула руку и повернула медный винт на лампе. Комната погрузилась в темноту. Потом опять обняла его за шею. Он подошел к качалке и осторожно опустился на нее, посадив Сару на колени и перекинув ее ноги через подлокотники.
- Произнеси мое имя, - шепнул он.
- Ноа.
- Еще раз.
- Ноа.
- Да, Ноа... И Ноа все еще хочет жениться на тебе. - Он стал слегка раскачиваться, нежно гладя ее волосы одной рукой, а другой лаская спину и шею под волосами. Он целовал ее в губы, легко и нежно, продолжая начаться, прикасаясь губами к ее щеке, лбу, подбородку. Он ласкал ее, чувствуя, как голова ее запрокидывается и волосы приятно согревают его левую руку. Он слегка прикоснулся к ее груди, этой прекрасной находке в темноте, и почувствовал, как она задержала дыхание.
- Люблю тебя, Сара, - прошептал он. Он почувствовал, как все тело ее начало трепетать. Трепет передался его руке, продолжавшей ласкать ее грудь. Она пробормотала что-то, но он не понял, да и нужны ли были слова... Она положила свои руки на его руку и крепко прижала к себе. Потом подняла голову, поднесла его руку к губам, поцеловала и опять прижала к своей груди. Она закрыла глаза и застыла, а его руки ласкали все ее тело. Его губы нашли ее полуоткрытый рот, из которого вырывалось ароматное дыхание.
- О-о-о, Ноа.. - прошептала она, когда он оторвался от нее.
Он прижал ее к своему плечу, лоб ее лежал на его подбородке. Качалка возобновила легкое движение.
- О Ноа... - повторила она.
Он улыбнулся в темноте и продолжал раскачиваться.
