Пэппер Винтерс - Разрушенные (ЛП)
Она села выше в кровати, ее лицо было напряжено от родов и того, что я собирался сделать.
— Ты не причинишь им боль. Поверь в себя.
Но я причиню им боль.
Я был слишком большим, слишком непредсказуемым. Некоторые дни я был в порядке, в состоянии сдерживать себя. В другие был гребаной угрозой и проводил день, бегая по пляжу или прячась в душе с лезвием бритвы.
Я любил мой идеальный мир, но был измотан попытками быть таким же идеальным. Как бы я ни старался, я не соответствовал ему.
— Агент, Фокс, сейчас ты возьмешь на руки своего сына, — приказала Хейзел голосом, который она знала не оставит мне выбора.
«Подчинись. Подчинись. Подчинись».
— Черт побери, Хейзел, — рявкнул я, на краткое мгновение, ненавидя ее за то, что использует свою власть надо мной. — Ты нарушаешь свою клятву, dobycha. Мне не нравится делать что-то, что в конечном итоге может уничтожить меня.
Ее плечи опустились, но глаза вспыхнули зеленым огнем.
— Я делаю это ради твоего собственного блага.
Мои конечности больше не принадлежали мне, чтобы контролировать их. Им был отдан приказ, и у меня не было выбора, кроме как двинуться вперед и подчиниться. К черту ее. К черту меня. К черту все.
Я повел плечами, пытаясь развеять свой гнев. Я любил ее желание помочь, но был взбешен.
Как посмела она нарушить свое обещание? Как посмела заставить меня сделать это?
Вот почему я не хотел еще одного владельца. Сила воли никогда не была моей собственной. Это было отстойно не иметь выбора над своей собственной гребаной судьбой.
Я стоял, дрожа. Нависая над кроватками.
«Подчинись. Подчинись. Подчинись».
Я не мог.
Мои мышцы болели от неповиновения, но они были такими крошечными. Такими уязвимыми.
Зел тяжело вздохнула. Постельное белье зашуршало, когда она переместилась.
— Я забираю приказ назад, Роан. Агент Фокс, вам больше не нужно подчиняться.
Освобождение моего тела было мгновенным. Подкрадывающееся желание схватить моих младенцев ушло в порыве облегчение.
Я втянул воздух через зубы.
— Спасибо тебе.
— Извини. Это нечестно с моей стороны. Но Роан. Подержи своего сына. В конечном итоге ты должен сделать это. Он не может расти с отцом, который не прикасается к нему. — Она многозначительно посмотрела на спящего мальчика. — Ты единственный обязан сделать это. Поэтому действуй.
Я не хотел делать ничего из этого. Я хотел вернуть близнецов обратно Зел, где они были бы в безопасности всегда.
— Черт побери, — пробормотал я.
— Мне это знакомо, — огрызнулась она. — Следи за тем, что говоришь рядом с ними. Ты не хочешь, чтобы их первым словом было ругательство. И также следи за своими эмоциями рядом с ними. Ты не хочешь, чтобы они впитывали твой гнев или разочарование.
Я развернулся к ней лицом.
— Тогда почему, черт побери, ты хочешь, чтобы я поднял его! Разве мне безопасно здесь? — я направился на другую сторону комнаты, тяжело дыша. Я ненавидел то, как мои мышцы хотели подчиниться и поднять хрупкий сверток с ребенком, но во мне не было этого. У меня не было силы.
Я убью его.
Я буду ответственен за еще одну смерть. Еще одного убийство жизни, которую зовут Василий. Я не мог. Черт побери. Сделать это.
Зел фыркнула, выглядя как королева в своей голубой ночной рубашке.
— Не заставляй меня снова тебе приказывать. Не думай, что я не сделаю это. Ты знаешь, что у тебя не будет выбора, и ты должен сделать свой собственный выбор сейчас, Роан. — Лицо Зел смягчилось. — Я доверяю тебе, в противном случае я бы не сказала это тебе. Как бы сильно не любила тебя, я бы не позволила тебе быть рядом с Василием и Верой, если бы думала, что ты причинишь им боль.
Мое сердце увеличилось, и я почти упал на свои гребаные колени. Я никогда не устану слушать, что она любит меня. Она — эта идеальная женщина, которая мирится с моей гребаной ерундой. Я также любил то, как она называла их имена. Это было, как воскресить семью, которую я едва помнил.
Ох, черт. Она была права.
Я должен сделать это. Я должен столкнуться лицом к лицу со своим страхом и победить его.
Стиснув челюсть, я подошел обратно и склонился над крошечными новорожденными.
С сердцем, застрявшим в горле, я обхватил трясущимися руками толстое синее одеяло и поднял самого легкого в своей жизни человека.
«Убей. Разорви. Заставь истекать кровью. Уничтожь».
Условный рефлекс проносился через меня с разрушительной силой.
Нет!
Мои мышцы напряглись и одеревенели, когда я стоял, дрожа и боясь. Моя челюсть болела, борясь с условным рефлексом, заставляя меня сдерживаться.
Он был такой легкий и крошечный. Такой хрупкий. Это было очень опасно для меня быть рядом с ним.
Отодвинув его подальше от себя, я посмотрел в его искаженное, откровенно говоря, уродливое, маленькое личико. Из-за синей шапочки он был похож на сморщенного старика.
Ты мой.
Он мой.
Связь с ним, что взорвалась в моем сердце, почти оттеснила условный рефлекс.
«Убей. Разорви. Заставь истекать кровью. Уничтожь».
— Прижми его поближе к себе, — Зел тихо рассмеялась. — Он чувствует себя незащищенным на расстоянии вытянутой руки.
Что эта женщина пыталась сделать со мной? Черт, это было трудно. Повернувшись к ней лицом, я приказал:
— Забери его. Я не могу сделать то.
Она сжала губы.
— Ты держишь его. Ты можешь сделать это.
«Убей. Разорви. Заставь истекать кровью. Уничтожь».
Я яростно качал головой.
— Нет. Не могу. Оно возвращается. Становится хуже. Я не… я не могу
Зел не сказала ни слова, но ее глаза отдали мне последний приказ.
«Обними его».
Как, черт побери, такая машина как я могла обнимать младенца? Проклиная свое прошлое и все в своей голове, я медленно притянул Василия к своему телу и прижал его к сгибу своей руки.
«Убей. Разорви. Заставь истекать кровью. Уничтожь».
В секунду, когда его невесомое тельце и тепло от него коснулось моего тела, мой мир рухнул.
Волки завыли.
Пистолет выстрелил.
Мечи столкнулись.
Вихрь поглотил меня, разрывая в клочья, разрывая мой мозг на части. Я падал ниже и ниже в темные уголки своего разума, перемещаясь из больничной палаты в последнее чистое воспоминание моего детства.
— Не уходи далеко, Роан. Скоро ужин и твой отец будет дома. — Я улыбнулся своей идеальной матери. Потянувшись, чтобы коснуться ее рыжего локона, я кивнул. — Обещаю.
Я нарушил гребаное обещание и принес апокалипсис в свою семью.
