Тэми Хоаг - Темный рай
Джей Ди фыркнул, как бы давая понять, что он не может считать нечто столь мелкое, как Спайк, настоящей собакой. Спайк же не сводил с Рафферти глаз и не собирался отступать.
Джей Ди медленно присел на корточки и протянул руку, предлагая собаке обнюхать для знакомства его ладонь. Минуту спустя Рафферти уже чесал терьера за ухом и поглаживал по мускулистой спинке.
– Малый рост он компенсирует громкостью лая, – заметила Мэри.
– Берет пример с тебя.
– Очень остроумно! Рафферти, что ты здесь делаешь? – нахмурилась Мэри, внутренне съеживаясь от беззащитности своего тона. В нормальном мире она была бы спокойна и холодна. Но мир здесь не был нормальным. Мэри знала это лучше кого бы то ни было.
Джей Ди медленно встал и засунул руки в карманы.
– Приехал присмотреть за скотом, – сказал он с каменным лицом.
Мэри медленно кивнула, не веря ни единому его слову:
– Ты опоздал почти на месяц.
– Было над чем поразмыслить.
– Как Дел? – спросила Мэри.
– Раз в неделю встречается с психиатром в Ливингстоне. Парень был во Вьетнаме. Ходят вместе на рыбалку и болтают. Дел в полном порядке.
– Я рада.
Слегка прищурившись, Мэри оглядела Рафферти с головы до ног.
– Как поживаешь, Мэри Ли? – поймав ее взгляд и выдержав его, тихо спросил Джей Ди. Ему страшно хотелось подойти к Мэри, дотронуться до ее лица и запустить пальцы в ее волосы. Хотелось прижаться губами к ее губам и не отрываться от них по меньшей мере год. Хотелось уложить ее на что-нибудь мягкое и заниматься с ней любовью вечно, но прежде следовало кое-что уладить.
Я одинока. Я тоскую по тебе. Я беременна. – Прекрасно.
– Ты здесь счастлива? Без тебя – нет.
– Очень.
– Останешься?
– Навсегда.
Минуту Рафферти взвешивал ее слова, потом медленно кивнул.
– Ты не собираешься сказать мне, что я здесь чужая? – поинтересовалась Мэри.
– Нет, мэм.
– Не собираешься набрасываться на меня за то, что я чужачка?
– Нет.
– И не собираешься выжить меня отсюда?
Стиснув губы, Джей Ди покачал головой.
Мэри рассмеялась своим низким, хрипловатым смехом.
– Больше всего, ковбой, я ненавижу в тебе то, что ты никогда не умолкаешь!
У Рафферти дернулся уголок рта.
– Ты говоришь столько, что хватает на нас обоих.
Мэри вскинула голову и угрожающе усмехнулась;
– Туше.
Она прислонилась к перилам веранды. Нервы были натянуты, словно струны рояля. Пальцы впились в перекладину перил. Она изо всех сил боролась с желанием погладить себя по животу.
– Значит, ты приехал повидать лам?
Джей Ди в упор посмотрел на нее:
– Я приехал повидаться с тобой.
– Зачем?
Какое-то время Джей Ди смотрел на стол, перекатывая пальцем трубочку для коктейля. Мэри нацарапала несколько строк в своем блокноте. Наверное, слова песни. Почерк у нее был такой же неразборчивый и растрепанный, как и ее волосы. Джей Ди застыл, поразившись, сколько же мужества потребовалось ему, чтобы подвигнуть себя на этот разговор! Он месяц готовился к нему, убеждая себя и теряясь, споря с собой о будущем и аргументах в его пользу. Он репетировал, что скажет, приехав сюда, а теперь вот стоял, не в силах вымолвить ни слова.
Где-то рядом тихо пела Мэри-Чапин Карпентер, спасая Мэри и Джея Ди от гробовой тишины.
Вздохнув, Рафферти наконец поднял глаза на Мэри:
– Что ж… Уилл и Саманта начинают все заново. Ты вот здесь начинаешь все заново. Я подумал, не можем ли мы начать все заново вместе?
У Мэри перехватило дыхание.
– Эти последние несколько недель я много думал, – тихо признался Джей Ди. – Я был не прав. Во многих вещах.
– И одна из них – я?
– Мэри Ли, всю свою жизнь я был одинок, – прошептал Рафферти.
Она мгновенно поняла, что он имеет в виду. С детских лет Джей Ди чувствовал себя брошенным ребенком. С тех пор он и выработал для себя такой способ защиты. И теперь отказывался от нее ради Мэри.
– Я считал… я думал, так будет безопаснее и проще. Но это – всего лишь одиночество, а я так от него устал!
Мэри тоже была одинока. Она, как никто, знала поразительную боль одиночества такого сорта.
– Что скажешь, Мэри Ли? – разведя руки, спросил Джей Ди; сердце его бешено колотилось. – Ты дашь тупоголовому ковбою право на вторую попытку?
Мэри посмотрела на Рафферти, стоявшего здесь, на крыльце ее дома, в праздничной одежде, чисто выбритого, причесанного, и сердце ее переполнилось щемящим чувством.
Мэрили, ты – безнадежна.
Тупоголовые не начинают со своего портрета. Рафферти противоречив и вспыльчив, и на многие вещи у них разные взгляды. И он близок, и упрям, и самоуверен… И он – хороший, честный, сильный и храбрый, и она любит его. Никаких сомнений, что она его любит.
У Джея Ди перехватило дыхание, как только Мэри улыбнулась ему своей нахальной улыбочкой.
– Следует ли понимать, что ты приглашаешь меня на свидание? – подозрительно вопросила она.
– Ужин и танцы?
– Танцы? – прыснула Мэри, и ее озорные глаза заблестели подобно двум бриллиантам. – Да разве ты умеешь танцевать?
Джей Ди сделал шаг вперед и с вызовом расправил плечи:
– Еще как!
– Нет, не умеешь!
– Ну-ка подойди сюда и повтори, что ты сказала, городская девчонка! – В уголках губ Джея Ди играла улыбка.
Мэри, уперев руки в бока, шагнула навстречу Рафферти и взглянула ему прямо в глаза:
– Тогда покажи.
Джей Ди бережно обнял Мэри и два раза провел ее медленным вальсом по крыльцу. Спайк, устроившись на сиденье кресла-качалки, недоуменно наблюдал, как они движутся поразительно в такт со сладкой, нежной мелодией. Движения Рафферти были легки и уверенны. Он вел Мэри, а она чувствовала себя в безопасности, защищенной, маленькой и женственной. Закат окрасил небо в фиолетовый свет, и на востоке, над острыми зубцами вершин Абсарокаса, поднималась белая облатка луны. В долине послышался вой койотов.
Мэри не сводила с него глаз, отыскивая в его взгляде ту правду, которую не рассчитывала услышать. О том, что он может отдать ей свое сердце. Что она может доверить ему свое.
Мэри прижалась щекой к его груди, замедляя танец до покачивания на месте. Джей Ди был таким же твердым и неподдающимся, как и земля, что его кормила, и Мэри могла ближайшие пятьдесят лет рвать на себе волосы от его упрямства, но она не продала бы и секунды этого времени за все золото Калифорнии.
– Я люблю тебя. – Мэри произнесла это одними губами, точно самую сокровенную тайну, точно молитву.
Джей Ди обнял Мэри и нежно поцеловал ее спутанные волосы. Ему казалось, что они – единственные люди на этой земле, одни в раю, начинают новую жизнь. И он поклялся на этот раз сделать ее правильной.
