Венди Холден - В канкане по Каннам
И сейчас Кейт вдруг поняла, почему это произошло. Дело не в том, что она утратила желание и способность к сочинительству, как она уже начинала бояться. Для того чтобы продолжать, ей нужно было оказаться под холодным безрадостным северным небом и — самое важное — постоянно иметь под рукой материал, который она когда-то воспринимала как должное. Возможно, все это время она шла по ложному пути. Возможно, на самом деле ей хотелось писать вовсе не о жиголо и страстном сексе, а о том, что в полной мере могло бы вместить в себя тот забавный и мудрый житейский материал, которым так богат Слэкмаклетуэйт.
Это те истории, которые всегда публиковала «Мокери». И хотя Кейт не сомневалась, что эта традиция продолжится, кто знает — может быть, под руководством вдохновленного борьбой Денниса Уэмисса старая добрая газета возродится и пойдет своим путем? Например, давно пора заняться расследованием происходящего на «Слэк кантри чикенз». Даже только ради этого стоило возвращаться. Даррен был прав — когда-то ненавистная газета сейчас казалась ей очень привлекательной, даже больше, чем сидящий поблизости сексуальный мужчина, поразительно похожий на Джорджа Клуни.
Центральные газеты, перепечатав материал из «Меркьюри», теперь знают о ее существовании. И вероятно, в Лондоне для нее тоже могли бы открыться карьерные перспективы. Но работа в «Меркьюри» привлекала Кейт даже сильнее. Возможно, она могла бы одновременно писать роман — правда, пока еще неизвестно, о чем он будет. Теперь вся семья знает, чем она занималась, секрета в этом уже нет.
— Пойдем, Крайтон! — Даррен поставил редактора на ноги. — Пора доставать резиновый клей.
— Наш офис компьютеризирован, — надменно заметил Крайтон.
— Это как посмотреть. Честно говоря, по сравнению с вашей редакцией офис «Мокери» выглядит как помещения НАСА.
Кейт поняла, что у нее есть и другие причины, чтобы уехать. Все ее знакомые здесь были влюблены и счастливы — Селия и Кен, Мэнди и Тролль. Хуже того, они собирались пожениться. А у нее за спиной лишь разрушенные отношения с Фабьеном. Ради чего тогда оставаться?
— Подождите, — сказала Кейт, отодвигая стул. — Я думаю, ты был прав, когда говорил о моем возвращении в «Меркьюри». Я хочу поехать с вами, чтобы хорошенько все обсудить.
Глаза Даррена расширились.
— Гм… честно говоря… — Он как-то странно и почему-то испуганно взглянул на Крайтона.
— Дело в том, что мы не можем, — договорил за него редактор. — Ты должна остаться здесь.
— Остаться здесь? — Кейт огляделась по сторонам: тенистая терраса, фасад отеля, украшенный резными херувимами, красивые балконы. Официанты сервировали ленч, тихо звенели бокалы и дорогая посуда. Кейт мимоходом заметила, что за ближайшим столиком сидит женщина с ослепительно белой кожей и рыжими волосами, очень похожая на Николь Кидман. — Но почему?
— Так… гм… сказала твоя бабушка. А также госпожа графиня, — сообщил Крайтон.
— О! — Это место вряд ли в бабушкином вкусе, но в последнее время под влиянием Одиль ей в голову приходят странные идеи. — Они придут на ленч, да?
— Они не сказали, — осторожно произнес Даррен. — В любом случае передай им привет, когда увидишь. Скажи Одиль, что ее эксклюзивное интервью о передаче государству картин Пикассо и дома под Музей современного искусства выйдет на этой неделе. А потом его подхватит вся французская пресса, — с ухмылкой добавил он. — «Ривьера газетт» публикует первый серьезный материал за все время своего существования!
— Какая наглость! — воскликнул Крайтон. — Да будет тебе известно, я как-то написал статью о том, что на вечеринке с фондю мэра Ванса забросали едой. И ее перепечатала «Фигаро».
Кейт наблюдала, как они уходят с террасы. К ней подошел официант, но она жестом отослала его. Забавно — мужчина за столиком напротив действительно невероятно похож на Джорджа Клуни. Она посмотрела на обсаженный пальмами бульвар, сияющее на солнце море и с сожалением подумала о том, как здесь все-таки красиво. Хотя это не значит, что она не хочет уезжать.
Теперь у нее нашлись причины торопиться домой. Удивительно, но мама простила ее, а «Меркьюри» вышла на новую орбиту со скоростью «Аполлона-13». Ей просто нужно смириться с тем, что ее личная жизнь осталась где-то на обочине дороги. А Фабьен останется для нее лишь воспоминанием о прошлом — что ж, тем лучше.
Решено. После ленча с бабушкой и Одиль она вернется в отель «Де тур» и упакует вещи. Ее путешествие подошло к концу. А пока она в последний раз насладится шикарной жизнью на Ривьере. Посидит здесь, ожидая старушек; солнце будет согревать ей спину, легкий ветерок дуть в лицо, и она растворится в приятных ощущениях. Кейт удовлетворенно закрыла глаза, чувствуя облегчение оттого, что все решения приняты. В итоге это оказалось совсем несложно.
Солнце светило на нее, поэтому даже с закрытыми глазами все вокруг казалось красным. Все переживания последних нескольких дней навалились на Кейт. Она устала, очень устала…
Кейт почувствовала, что кто-то подошел к ней.
— Нет, — сонно пробормотала она, — я же сказала, что не хочу коктейль с шампанским. Я кое-кого жду.
Она снова провалилась в дремоту. Перед ней возникло лицо Фабьена.
— Боже, мне очень жаль, — сказала она ему. — Я вовсе не собиралась портить твою студию. Я всего лишь пыталась помочь, вот и все.
— Знаю, знаю, — бормотал Фабьен в ее сне. — Мне тоже очень жаль.
— Я вела себя как дура, — застонала Кейт. — Не нужно было. Мне казалось… ну, ты понимаешь… что ты и Николь…
Его темные глаза были переполнены нежностью.
— Понятно, что ты так подумала, увидев ту картину… Потом я понял, что ты должна была чувствовать…
Кейт нравился этот сон. Все глупые разногласия улаживались сами собой. Воображение дарило свободу. Она никогда бы не смогла говорить так откровенно в реальной жизни. Она улыбнулась ему:
— Почему же ты мне не сказал?
Он выгнул темную бровь.
— Если не принимать во внимание то, что я не видел тебя, потому что ты постоянно меня избегаешь? — Он вздохнул. — Думаю, я слишком разозлился из-за студии. И еще потому, что ты ушла так, словно все, что было между нами, ничего для тебя не значило.
— Но я подумала о тебе то же самое! — воскликнула Кейт.
— А мне гордость мешала с тобой объясниться, — с сожалением признался Фабьен. — Какой же я идиот!
— И я как идиотка думала, что ты влюблен в Николь!
— Да уж, — согласился Фабьен, — влюблен в эту ведьму! Я ведь тебе говорил, у нас были отношения, и именно тогда я понял, что ее интересуют только деньги.
