Сюзан Саллиз - Дочери Луны
– Разумеется, нет!
– Видишь ли, я думал, ты поймешь. Про Мередита. Я хотел рассказать тебе прежде, чем я узнал об Эми. Потому что я думал, ты поймешь.
– Я понимаю. Конечно, понимаю.
– Тогда разреши мне погулять с вами. Ты, я и Эми.
– Ладно. – Но нежелание все же просквозило в ее голосе.
Он взялся за ручку коляски, и Эми не выразила неудовольствия. Они прошли вдоль Воскресной улицы, поднялись наверх, затем пошли по тропинке на верх утеса. От нее ответвлялась дорожка, ведущая к «Проспекту Вилла».
Очень тихо она произнесла:
– Думаешь, стоит идти туда, Питер?
Он не сразу ответил, но когда они дошли до поворота, он остановился и посмотрел на нее.
– Тебе решать. Но вспомни, ты всегда уклонялась от того, чтобы прямо посмотреть в лицо происходящему. Но ты вернулась однажды в «Рыбный домик» ради Миранды, и постепенно он стал для тебя вторым домом. Прошла сердечная боль. Ради Миранды, неужели я не могу снова прямо взглянуть на «Проспект Вилла»?
– Я… не знаю. А ты не можешь пойти один?
– Нет. Извини, но нет. Ничего, мы взберемся на верхнюю дорогу.
– Да. Это для тебя ничего. – Она повернула налево. – Пойдем. Ради Миранды же.
Она бесстрастно зашагала по грунтовой дороге. Шла уже вторая неделя мая, но погода, вообще капризная в этом году, стояла на редкость славная. Она взглянула на широкую гладь бескрайнего Атлантического океана, и ей вдруг страстно захотелось оказаться на Артемии.
Они подошли ко входным воротам, покосившимся и обветшавшим. Казалось, и дом тоже разваливается. Ползучие ветви ежевичника скрывали нижние окна, а шиферная крыша вся продырявилась.
Питер, споткнувшись, замер, глядя на дом. Мэг приблизилась вплотную к коляске и взяла Мэг за ручку. Малышка счастливо залепетала, не ведая о происходящем.
Наконец Питер произнес:
– Отлично. А теперь пойдем по лестнице вниз.
– Мы не сможем спустить коляску по этим крутым ступенькам, Питер.
– И не надо. Я понесу Эми.
Он откинул одеяльце, вынул ее и прижал к себе покрепче. Она посмотрела на мать и, словно все поняв, потянулась к морю. Питер направился по «привратному спуску» к бухте Ланна. Мэг волей-неволей следовала за ним, по-настоящему испуганная. Дорожка была еще более отвесной, чем та, что вела к бухте Барана, да и Питер не обладал силой Чарльза. Да и его ответственностью тоже. Ее стремление на Артемию превратилось постепенно в стремление к Чарльзу.
Но ничего страшного не случилось. Питер положил Эми очень нежно на сухой песок под отвесной скалой и опустился с ней рядом. Она для начала подпрыгнула, потом набрала горсть песку и раскидисто швырнула его.
Он рассмеялся.
– Ты только погляди на нее, Мэг. Как она очаровательна, правда?
Мэг тоже присела. Она неуверенно сказала:
– Да.
– Ты не забыла, что это наш общий ребенок?
Мэг не ответила. Перед ее мысленным взором по-прежнему стоял Чарльз с Эми на руках. Чарльз, которому можно было верить до скончания века.
Он продолжал:
– Я никогда этого не забуду. Я не должен забывать. Я думал, что я и буду помнить только, как Мередит убил мое дитя, но потом… вот мы стоим тут, внизу, и я положил сюда Эми… я понял, что у меня есть еще ребенок. Еще одна дочка. Я не должен забывать этого, Мэг.
Мэг сидела, низко опустив голову. Она тяжело глотнула. Он сказал:
– Не плачь. Все хорошо. Я знаю, что ты меня не любишь. Я и сам не могу объяснить, что произошло между нами… той ночью. Может, все было именно так просто, как говорит Миранда, и мы просто должны были оказаться друг с другом, вырвавшись из обыденного порядка вещей.
Она взглянула на него. Как будто все возведенные ею заслоны вдруг исчезли перед его неожиданным немыслимым усилием рационально истолковать иррациональное. Она и забыла, что, помимо гениальной одаренности и безумного темперамента, он обладал еще и мужеством. Оказалось, как просто сломить ее временное, суетливое сопротивление, просто лишив ее страха, такого беспричинного. И она заставила себя честно признаться:
– Я любила тебя. И тогда, после… до Артемии… Я хотела быть с тобой. Очень хотела.
– Ах, Мэг. – Лицо его прояснилось. – Спасибо, что ты сказала это. Спасибо тебе.
Они опять помолчали. Эми перевернулась на живот и теперь неистово барахталась в мягком песочке. Питер смеялся.
– Нет, ты только посмотри. Да она пойдет буквально на днях.
Мэг откашлялась.
– Она еще слишком маленькая. В моей книжке о ребенке…
Он засмеялся снова.
– Ах, Мэг! Да Кэти пошла в семь месяцев!
– Прости, – сказала она. – Я и забыла, что ты опытный отец. – Их глаза встретились. – Прости, я не то хотела сказать…
– Я знаю, что ты хотела сказать. – Он дотянулся до резвящейся девчушки и взял ее за ручку. – Мэг, мы были вначале столь добрыми друзьями. Пока я не попытался заставить тебя делать то, чего ты не хочешь. Прости меня.
Она отчего-то улыбнулась чему-то своему.
– На Артемии Эми – то есть Эми Смизерс – называла нас Обществом Взаимного Восхваления. Ты и я сейчас напоминаем Общество Постоянно Извиняющихся!
– Да. Боюсь, что мы так и останемся навсегда виноватыми. Сплошные сожаления.
Она пожала его пальцы.
– Нет. Мы не должны. Сожаления бессмысленны, губительны. Мы должны преисполниться… благодарности. Мы столько получили, Питер. Несмотря ни на что, мы очень много приобрели. Больше, чем то, с чего мы начинали!
Он сидел, размышляя.
Она настойчиво продолжала:
– Я благодарна тебе за Эми. Следовательно, я должна быть благодарна тебе за ту ночь. Не так ли? Как обычно говорит Алекс – само собой разумеется.
– Думаю, что так.
Она еще крепче сжала его руку.
– Может быть, я могу быть благодарна даже… дядюшке Седрику. Тебе Миранда рассказывала о дядюшке Седрике?
– Да. Он стал причиной того, почему Мередит оказался на первом месте.
Мэг этого не поняла.
– Разве? Нет, он был причиной того, что я не смогла поговорить с тобой много лет назад. Я даже думаю, что именно поэтому я навязалась тебе в прошлом году.
– Мэг! Ты мне не навязывалась! Она улыбнулась:
– Почти.
Эми, подогнув коленку, проползла несколько дюймов. Они захлопали в ладоши, и она радостно завопила. Питер очень тихо произнес:
– И вот поэтому-то я и убил человека, Мэг. Я просто не знаю, как мне жить с этим.
Она все же очень надеялась, что он уже нашел выход. Простых ответов она не знала и потому смирно сидела, стараясь думать обо всем настолько логично, насколько могла.
Наконец она сказала:
– Я и впрямь думаю, что тебе следует признаться Миранде. Иначе этого не вынести. Думаю, что тебе надо все рассказать ей. Видишь ли, Питер, Миранда именно так бы и поступила. Это… это в ваших характерах.
