Анна Велозо - Небеса нашей нежности
– Августо, давай сходим в ресторан «Максим».
– Ты с ума сошла? Там один ужин стоит, как месячная плата за нашу квартиру. И вино нужно покупать отдельно.
– Думаешь?
– Я это точно знаю, милая.
– Но разве теперь мы с тобой не разбогатеем? Теперь, когда я получила роль в фильме? Ты же всем рассказываешь, какая это важная роль.
– Ну да, распускать слухи – часть моей работы. Но пройдет какое-то время до того, как ты разбогатеешь и прославишься.
– И все-таки я считаю, что мы обязаны должным образом отметить подписание договора.
– Да, я согласен. Я думал, мы сходим в кафе «Де ля Гэр» и выпьем по бокалу пастиса.
– Ты омерзителен, Августо. Я не пойду в какую-то забегаловку пить дешевую водку. Право же, ты должен перебороть свою мелочность. Жадность – отвратительное качество.
– Тогда выпьем по бокалу шампанского.
– Именно. В ресторане «Максим».
«Дорогие мои! – написал Августо несколько дней спустя. – Вчера мы с Бель ходили в ресторан “Максим”».
Донья Неуза еще раз посмотрела на письмо, которое ей молча протянул почтальон. Она никогда в жизни не получала писем, письма приходили только Фелипе. Поэтому она положила письмо на стол мужу, чтобы он прочитал его позже. Так и вышло, что Фелипе и Неуза еще даже не подозревали о письме из Франции, а все соседи уже знали, что кто-то оттуда написал семье да Сильва, поскольку почтальон внимательно рассмотрел марку и почтовый штемпель и всем разболтал об этом.
Фелипе, как всегда, поздно пришел домой.
Неуза молча поставила перед ним тарелку с разогретым супом, села за стол и стала смотреть, как он ест.
– Невкусно?
– Нет, суп хороший.
– Другой и не приготовишь, если целый день управляешься с детьми и стариками. Твою мать тоже будет нужно сейчас покормить, а это приятная задача, поверь мне. Конечно, не настолько приятная, как смена ее пеленок. Это же великолепно, когда такая пожилая женщина…
– Дай мне вначале доесть, ладно?
– О, я перебила сеньору аппетит этой темой?
– Неуза, прошу тебя…
– О чем ты меня просишь?
Фелипе положил ложку рядом с полупустой тарелкой.
– Все, хватит.
Поднявшись, он ушел к себе в комнату.
Неуза взглянула ему вслед, сдерживаясь. Ей хотелось наговорить ему еще много гадостей. И почему она такая стерва? Пока Августо заходил к ним, она вела себя намного приветливее и чувствовала себя намного лучше. Почему же сейчас все вернулось на круги своя? Тогда Неуза решила в будущем быть милой с Фелипе и даже его матерью, поскольку в то время они относились к ней с бóльшим уважением.
– Неуза! Иди сюда скорее! – позвал Фелипе из соседней комнаты.
– Что вам принести, сеньор? Чем могу вам услужить, сеньор?
– Все, хватит ворчать. Вот, посмотри. – Он протянул ей письмо Августо.
– Что это?
– Письмо, Неуза! – не сдержался он. – Письмо от Бель и Августо из Парижа!
– Читай вслух.
Дорогие мои!
Вчера мы с Бель ходили в ресторан «Максим». Это знаменитый и очень красивый ресторан. Мы позволили себе выпить по бокалу шампанского. Вы, должно быть, удивлены, да? Донья Неуза, Вам бы там точно понравилось. Интерьер очень изысканный: на потолке витражи, на стенах – зеркала, на мебели – цветочные узоры. Сеньор Фелипе, там было настоящее шампанское, «Вдова Клико», а не та бурда, которую нам обычно выдают за шампанское. Как видите, у нас все прекрасно. Зимой было нелегко, зато мы видели снег. Он не такой чудесный, как думают в Бразилии. Но теперь пришла весна, и Париж преобразился. Из нашего окна открывается прекрасный вид. Мы живем на седьмом этаже, прямо на бульваре Клиши. Как замечательно звучит, да? Бель неуклонно движется к своей цели и станет знаменитейшей актрисой города, если не всего мира. Вскоре она сыграет роль в фильме великого французского режиссера и заработает много денег. Без ложной скромности скажу, что и я приложил руку к ее успеху. Поскольку я сумел помочь Бель, теперь и другие актеры и актрисы хотят, чтобы я представлял их интересы, а значит, я с полным правом могу называть себя «агентом». Поэтому, если соседи спросят о нас, можете сказать: «Бель стала кинозвездой, а наш зять – агент». Звучит-то как, верно? Конечно, нам предстоит еще много работать, и многое нужно сделать, чтобы добиться славы и богатства, но я не сомневаюсь, что у нас все получится. Так, я уже много написал о наших приключениях в Париже. Шлю вам сердечный привет и нижайше прошу, чтобы вы почтили нас своим письмом. Я хочу знать все-превсе. Как ваши дела? Как здоровье доньи Фернанды? Мучает ли малыша отрыжка? Не притащил ли Лулу в дом нового питомца? Стала ли Лара такой же красавицей, как ее сестра и мать? Не упускайте ни мельчайшей подробности. Я скучаю по родине, скучаю по вам, и каждая новость – бальзам для моей души.
С благодарностью и любовью,ваш АвгустоДорогие родители,
Августо и так уже все написал, мне больше рассказывать нечего. Все это правда. И мы очень счастливы. Правда, внуков вам придется подождать, сейчас важно посвятить себя карьере.
Всех целую и обнимаю,ваша БельЧитая письмо, Фелипе встал и принялся расхаживать по комнате, теперь же опустил бумагу и со слезами на глазах посмотрел на жену. Неуза тоже была тронута. Она бросилась мужу на шею и воскликнула:
– Ах, Фелипе!
Такое внезапное проявление чувств потрясло ее не меньше, чем Фелипе: женщина тут же отпрянула и скрестила руки на груди.
– Бель могла бы написать и больше.
– Да, но ты же ее знаешь.
– Но каков Августо! Мальчик – молодец. Лучшего мужа для Бель нельзя себе и представить.
– Да, я тоже так думаю, – согласился Фелипе.
Неуза недоверчиво уставилась на него. Что с ним такое? С каких это пор муж с ней соглашается? Наверное, нашел себе любовницу. Теперь его мучают угрызения совести. Вот почему он ведет себя так мило.
– Ну, что теперь стряслось? Почему ты на меня так странно смотришь? – спросил он.
– Тебе лучше знать, – с вызовом ответила она.
Хорошее настроение развеялось столь же быстро, как и появилось.
Тем временем Августо в Париже пытался починить протекающую крышу. Вот уже несколько дней, не переставая, шел дождь, потоки воды изливались со свинцово-серого неба, будто разверзлись хляби небесные, и по сравнению с этим ливнем даже тропическая гроза показалась бы мелким дождичком. Теперь вся и без того маленькая квартира Августо и Бель была заставлена горшками и мисками, куда стекала дождевая вода. Выглянув в окно, на тротуаре можно было увидеть только море черных зонтов. День и ночь в стекла стучали дождевые капли, выбивая барабанную дробь на металлической крыше. Августо эти дни напомнили февраль – это ведь было в феврале, верно? – два года назад в Рио, когда дождь не прекращался пару недель. Тогда у Октавио Осорио случился приступ ревматизма, Иоланда Маркос поскользнулась возле киностудии и упала в лужу, а он сам все время промокал до нитки, поскольку его постоянно отправляли по каким-то поручениям. «Мерзкое было времечко», – подумал Августо. И все же он немного скучал по своей студии. Он написал тестю и теще правду – Августо скучал по родине. И в хорошую погоду ему было нелегко, а в дождь и вовсе одолевала меланхолия. И Бель чувствовала то же самое, хотя и лучше это скрывала. Она ворчала, когда Августо не удавалось раздобыть ей кокосовую воду или fruta do conde, сахарное яблоко. Местные сезонные фрукты и овощи, по которым тут все сходили с ума, поднимая страшную шумиху, например спаржа, ревень или клубника, казались и Бель, и Августо безвкусными.
