Елена Квашнина - Четыре Ступени (СИ)
- Уезжала из Москвы, Витя.
- Далеко? - Рябцев пытливо всматривался в лицо Светланы, сорока любопытная.
- Пять часов езды на перекладных, - не желая уточнять детали, сказала она.
- Далеко, - констатировал Витька. Руки по устоявшейся дурной привычке держал в карманах. Морщил нос, отчего веснушки казались живыми, смешно шевелящимися золотыми букашками.
- Вы мне во как были нужны. А вас не было.
- Для чего нужна? - заинтересовалась Светлана.
- Ольга Александровна разрешила Павлику на улице дольше гулять. На горку разрешила ходить, за дом. Если со мной. А я беспокоюсь. Конечно, нормальному пацану стыдно возле подъезда на лавочке на лавочке зависать. Надо местность… это… осваивать. Во. Но вдруг у Павлика обморок случится или ещё чего? Я ж его обратно один не дотащу. Помощники нужны.
- Видишь ли, друг мой, Витя, у меня далеко не каждый день есть возможность…
- Да я не про вас говорю, - нетерпеливо перебил Рябцев. - Хотя с вами тоже ничего. Конкретно… Мне бы ещё какого пацана типа Ковалёва.
- Ковалёв отказал тебе в помощи? - сделала недоверчивое лицо Светлана.
- Не… Я его пока не просил.
- Ну так попроси. Когда он тебе отказывал?
- Там… это… - Витька отвернул свой курносый нос в сторону, сдвинул белёсые короткие бровки. - Короче… не могу я…
- Почему? - продолжала разыгрывать притворное недоумение Светлана.
- Мы это… не разговариваем, - дёрнул головой Витька
- Ты же мне сказал, вы помирились.
Рябцев виновато моргал, пыхтел потихоньку. Догадаться, в чём дело, было не трудно. Павлик Павликом, но существовал один крайне весомый фактор. Витька и не подозревал о полной осведомлённости Светланы Аркадьевны в некоторых вопросах. В частности, касающихся лично Витьки. Футбольная команда на базе восьмого “Б” стала свершившимся фактом. Увы, Рябцева, отличного футболиста, в ней пока не наблюдалось. Не окажись он в стороне от Ковалёва, от других мальчишек, тогда о-го-го! Гордость мешала Витьке пойти на поклон, попроситься в команду. Если бы только одному Николаю Николаевичу, а то ведь надо прежде всего команде кланяться. Кланяться Витька не собирался ни за какие коврижки. Унижаться, ещё чего! Ему особое приглашение требовалось. Вот и придумал сначала Ковалёва вернуть, потом спокойно дождаться от него приглашения. Для возвращения Ковалёва он решил поделиться с Шуриком своим секретом, припахать его к шефству над Павликом. Эту хитрую пацанскую комбинацию совсем недавно Люля расписала Светлане до тонкости. Сейчас Светлана получала истинное эстетическое наслаждение от точно выверенных педагогической стратегии и тактики.
- Так, я поняла, ты меня тогда обманул, с Шуриком не мирился. Чего ж ты хочешь теперь?
Великий комбинатор тяжко вздохнул:
- Поговорите с Шуркой.
- Поговорить с хануриком? - ехидно напомнила Светлана давний разговор. - Я должна вас помирить? Правильно понимаю?
- Ну, да… - теперь нос Витьки поехал к низу, стал виден упрямый хохолок на макушке. - Вы, конечно, не должны. Но ведь можете? Чего вам стоит?
- Могу. Но хочу ли? Вот в чём вопрос.
Рябцев встрепенулся, вытаращил глаза. Главное сейчас - не переиграть. Люля особо предупреждала.
- Вот вы как! - начал ощетиниваться Витька. - В доверие втирались, другом прикидывались, а сами…
Светлана не дала ему высказаться до конца и убежать с чувством несправедливости мира к конкретному пацану Витьку Рябцеву, перебила:
- Во-первых, ты торопишься с выводами. Торопливость ведёт к ошибкам. Во-вторых, не очень хорошо разбираешься в дружбе. В-третьих… - и замолчала.
- Что “в-третьих”? - зло поторопил Витька.
- У меня несколько иной подход к проблеме. Я могу помирить тебя с Ковалёвым. Мне не сложно. Но моё уважение ты при этом потеряешь, Витя.
- Это почему? - растерялся Рябцев. Не ждал резкого поворота в разборке, переноса акцента с личности Светланы Аркадьевны на собственную персону.
- Мужчина должен уметь большинство проблем решать сам. Если он мужчина, не тряпка. Поверь, гораздо больше настоящего мужества требуется для того, чтобы сказать Ковалёву “извини, был неправ”, чем спрыгнуть со второго этажа на школьный двор.
- Откуда вы знаете? Кто настучал?
- Никто. Сама видела, Витя. Скажи спасибо, до Галины Ивановны пока не дошли слухи о твоём прыжке. Знаешь, почему ты не стал мириться с Шуриком, никому ничего не сказал о Павлике? Боялся, все увидят твои хорошие качества, твою доброту, отзывчивость, перестанут считать крутым, безбашенным, перестанут уважать, изведут насмешками. Вот эта боязнь и есть настоящая трусость, Витя. Далеко не каждый представитель сильного пола способен её преодолеть и, следовательно, быть настоящим мужчиной. Подумай на досуге о моих словах. С Шуриком я тебя помирю, не проблема. Зайди сегодня ко мне в кабинет часам к четырём. А сейчас давай, топай на алгебру. Через минуту звонок будет.
Слегка обалдевший Рябцев остался на месте, диким взором провожая спокойно удалявшуюся Светлану. Она посмеивалась про себя, довольная результатом. Последний её пассаж, - о настоящей трусости, - был чистой воды импровизацией, которая, кажется, удалась. Только бы Люле не проболтаться. Шею намылит за самодеятельность. С другой стороны, надо опыта набираться, не всё на панкратовских помочах ходить.
Она ждала Рябцева к условленному времени. Не дождалась. Не пришёл, струсил, поросёнок. И Ковалёв, коему назначила явиться чуть позже, не явился. Вместо “сладкой парочки” в дверь постучал Миронов.
- Светлана Аркадьевна, дело есть.
- Какое?
- Посоветоваться бы надо.
- Проходи, Серёжа, не перекрывай доступ воздуха в кабинет.
- А? Чего?
- Входи, говорю, посоветуемся.
- Ага.
Она разбиралась с его проблемами два часа, после чего сама отправилась за советом к Люле. И у Панкратовой минут сорок просидела. По мнению той, пришла пора переходить к разработке секретной операции по спасению девочек, начиная не с Игнатовой или с Кахаевой, а с заводилы Галиуллиной.
После работы прямой наводкой Светлана устремилась к Вишневецким на занятия с Павликом. Нос к носу столкнулась с выходящими из подъезда Ковалёвым и Рябцевым. Поболтала с ними пять минут о Павлике. Делая вид не удивлённого ничем человека. Проводила мальчишек взглядом.
Витька догнал её на втором этаже, шумно выдохнул, с вызовом заявил:
- Видели, Светлана Аркадьевна? Вот так. Я не трус. Я сам всё сделал, без вашей помощи.
Недобро поблёскивая глазами, набычившись, ждал её реакции. Она спокойно ответила:
- Видела. Ты не трус. Я всегда это знала.
- А чё тогда сегодня в школе наехали?
