Луиза Бэгшоу - Дитя понедельника
— Конечно, — отвечает за меня Джанет. — Уж агент-то из тебя точно выйдет. Ты же отлично чувствуешь материал, разбираешься в тонкостях модельного бизнеса. Вот я, например, ни черта в этом не смыслю.
Лили опускает глаза.
— Я… прости, что была… такой гадиной. Знаю, что прошу слишком многого…
— Забудем об этом, — великодушно предлагает Джанет. Боже, какая же Джанет добрая! Надеюсь, она скоро выйдет замуж за Эда и родит ему шестнадцать детей. Из нее получится идеальная мать.
Входная дверь хлопает.
— Я позвонил Генри, — сообщает Эдвард. — Он сейчас придет.
— Боже мой! — охает Лили и начинает метаться по комнате. — Но… я не могу с ним встречаться! Я… не знаю, что ему сказать.
— Просто попроси прощения, — предлагает Эд. — Он поймет, что с твоим характером и это нелегко. Генри тебя простит.
— Тебе нужно решиться, — говорю я Лили. — Ты должна увидеться с Генри и все ему объяснить. Рассказать всю правду о себе и своих страхах. Если он примет тебя, значит, вы созданы друг для друга.
— А если не примет? Что тогда? — с жалким видом спрашивает Лили.
— Понятия не имею, — честно отвечаю ей. — Но тебе станет гораздо легче после признания.
— Хорошо, — кивает Лили. — Я так и поступлю.
— Вот и славно. Я рада за всех вас, — говорю присутствующим.
— Спасибо тебе, подружка, — сердечно произносит Джанет. — Не могу найти достойных слов, чтобы выразить тебе свою благодарность.
Лили бросается ко мне и порывисто обнимает. Очень непривычное ощущение.
— Анна, я тоже благодарна тебе! Мне становилось только хуже день ото дня. Ты… молодец. — Она снова плачет.
— Теперь все изменится, Лили. К лучшему. По крайней мере я хочу в это верить.
Эдвард и Джанет прощаются и уходят. Лили просит меня остаться, и я присаживаюсь рядом с ней на диван.
— Я боюсь встретиться с Генри, — вздыхает Лили. — Я так ужасно выгляжу…
— Разве это важно?
— А разве нет?
— Только в том случае, если он не любит тебя. Если же любит, он даже не заметит, что у тебя опухли глаза. Или заметит, и это только тронет его.
— А что будет с тобой?
— В каком смысле?
— Что будет с тобой? — повторяет Лили.
— О чем ты?
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я. — Красные, опухшие глаза Лили прищуриваются. — Ты бросила Чарлза из-за того Суона, я же все поняла. А он даже не знает, что ты его любишь.
Откуда она узнала? Как догадалась? Или Лили не настолько слепа, как кажется?
— Здесь совсем другое дело, — вздыхаю я. Сердце тоскливо сжимается и начинает биться очень медленно и гулко. — У него есть подруга. Ведь у Генри нет другой женщины, поэтому тебе проще.
— Он что, женат?
— Пока нет.
— Тогда это ничего не значит. Ты должна пойти и все ему рассказать. Или твои советы хороши только для других?
Я качаю головой.
— Лили, ты просто не знаешь всех обстоятельств. Я не могу прийти к Суону и сказать: «Брось свою девушку и люби меня». Это будет гадко.
— Тогда скажи иначе. Скажи, что любишь его, и ничего не проси взамен. Пусть решает сам, кто ему нужнее.
— Тебе бы увидеть его девушку. Таких не бросают.
— Может, ты этого не заметила, Анна, — терпеливо говорит Лили, — но ты очень изменилась. Я должна признать, что Джанет проделала огромную работу, но дело не только в этом. Ты похудела, и — главное! — у тебя стал совсем другой взгляд. Ты красавица, Анна, даже если таких, как ты, и не приглашают сняться для обложки «Космополитен», — говорит она, а я не верю своим ушам. — Ты же сама сказала, если мужчина тебя любит, ему плевать, какая у тебя прическа.
— Это правило, должно быть, годится для таких, как ты. Даже с опухшими глазами ты красотка. А я по-прежнему толстуха с огромным носом.
— Да нормальный у тебя нос. Римский, довольно характерный. И ты давно не толстуха! Даже удивляюсь, как тебе удалось так быстро скинуть вес. Я так по полгода борюсь за каждые полкило.
— Но, Лили…
— Уверена, что этот Марк Суон плевать хотел на твой вес и твой нос. Ты ему нравишься, и то, что он взял тебя на съемочную площадку и позволял то, что не позволено другим, лучшее тому доказательство.
— Я просто нравлюсь ему как человек.
— Ха, это такая отмазка, которую мужчины придумали, чтобы скрыть свои чувства. — Лили смеется. — Анна, ты сама чувствуешь, что он тебя любит. Женщины всегда знают правду.
Я изумленно смотрю на нее.
— Я не так глупа, как тебе кажется, — улыбается она.
— Я и не говорила, что ты кажешься мне глупой, просто… ты сейчас сказала удивительную вещь. Про то, что женщины знают правду. Но у Марка было полно времени, чтобы признаться мне. Почему он молчал?
— Но ведь ты встречалась с Чарлзом, — замечает Лили. Точно!
— Ты молчала, потому что считала себя дурнушкой, а он молчал, потому что считал, что тебя интересуют только миллионеры.
—Что?
— Просто позвони ему, — настойчиво говорит Лили, протягивая мне трубку. — Ты обязана сделать это. Обязана самой себе.
— Обязана? А если я совершу ошибку?
— Нет. Или ты проведешь в сомнениях всю оставшуюся жизнь.
Стук в дверь.
— Генри! — охает Лили, вскакивая с дивана.
— Я ухожу.
— Останься, умоляю!
— Ты справишься, Лили. Теперь ты справишься со всем. — Я открываю дверь и впускаю Генри.
У него странное лицо, глаза ярко блестят. Видно, что он очень взволнован.
— А я как раз ухожу, — сообщаю я. — Увидимся позже.
— Спасибо тебе, — говорит Лили.
— Не за что.
— И обязательно ему позвони!
На это я ничего не отвечаю. Просто выхожу из квартиры и плотно прикрываю дверь. За мгновение до щелчка замка успеваю увидеть, как Лили бросается к Генри, а тот открывает ей свои объятия.
Я выхожу на улицу. Наверное, Лили права. Действительно, что я теряю? Разве что самоуважение? Так ли дорого оно ценится, чтобы не рискнуть им?
Я не смогу просто взять и забыть Суона. Именно потому, что всю оставшуюся жизнь буду терзаться сомнениями насчет его отношения ко мне.
Медленно бреду по тротуару, совершенно не заботясь о том, куда меня несут ноги. Возвращаться к Лили больше нет смысла, ютиться у Джанет нет желания. Да и видеть счастливые лица воссоединившихся влюбленных выше моих сил. Только не сегодня!
Может, поехать к Чарлзу? Думаю, он будет мне рад. Ведь на самом деле я вовсе не разбила ему сердце (как можно разбить сердце человеку, который никогда тебя не любил?), я просто разрушила его планы на будущее. А это совершенно разные вещи.
Нет, не могу. Боюсь, и он заведет разговор о Суоне, как только что Лили.
Я миную улицу за улицей, бесцельно разглядывая вывески, пока не замечаю, что приближаюсь к Сохо. Сердце начинает тревожно биться, но я продолжаю путь. Ноги сами несут меня к офису Марка. Возможно, это лучший выход. Разве можно признаваться в любви по телефону?
