Барбара Брэдфорд - Женщины в его жизни
Яхта была верхом мыслимой роскоши. Помимо трех обычных кают были еще семь кают типа «люкс», каждая с отдельной ванной, элегантный главный салон и большая кают-компания. То и другое для более торжественных приемов. Были библиотека, кабинет Максима и полностью оснащенный центр связи рядом с офисом его секретариата, бассейн в носовой и кормовой частях палубы, всевозможное оборудование для плавания, игр и солнечных ванн, а надстройка на шлюпочной палубе служила комнатой для игр и заодно местом, где можно перекусить или пообедать на скорую руку. Максиму было также необходимо иметь вертолетную площадку, чтобы он мог по своему желанию улетать и совершать посадку на собственном вертолете.
Постройка яхты заняла без малого три года. Еще год ушел у Анастасии с матерью на внутреннее убранство судна. Когда же они завершили эту работу, яхта приобрела изысканный вид: и стильно, и роскошно, но без претенциозности. Бледные тона, французский и английский антиквариат, много подлинных произведений искусства и живописи. К огромному удовлетворению Максима, интерьеры яхты были комфортабельны, чрезвычайно уютны, необычны и отмечены великолепным вкусом.
Он принял яхту во владение в июле 1974 года. Увидев ее у одного из самых лучших причалов в гавани Монте-Карло, он был поражен ее красотой. Он стоял вместе с Анастасией, Аликс и Майклом и восторженно любовался ее горделивыми обводами, высоким, стремительно очерченным форштевнем, общим изяществом. Сверкающая белизна корпуса на фоне глубокой бликующей синевы моря в ярких лучах утреннего солнца. Это была самая нарядная и красивая яхта в порту Монте-Карло. «Атлантис» Ставроса Ниархоса, греческого короля судовладельцев, не выдерживал сравнения с яхтой Максима.
– А ведь она стоила того, чтобы ее дожидаться, а, Стасси? – спросил он, когда они подошли к трапу.
– Еще бы! Столько времени, таланта, любви пошло на ее создание! – спокойно ответила Анастасия. – Единственное, мне жаль, что она не была готова к твоему сорокалетию.
– Я считаю, что об этом нам следует забыть, – рассмеялся Максим, ступив на палубу. Он помог подняться Анастасии. Все вместе направились, чтобы поприветствовать поджидавших своих хозяев капитана и команду.
В тот уик-энд «Прекрасная Мечтательница» легла курсом на Сен-Тропез к Средиземноморскому побережью. Максим пригласил Марго, Александра Деревенко и Тедди с Марком принять участие в этом первом коротком плавании вместе с Анастасией и детьми. После четырех славных дней в море яхта повернула обратно на Монте-Карло, готовая к первому большому приему, который хозяева собирались устроить на борту судна. Праздник был назначен на субботу, семьдесят человек гостей были приглашены на этот бал.
Анастасия убрала яхту множеством цветов, повсюду протянули праздничную иллюминацию, было нанято лучшее на Лазурном берегу трио, заказано несметное количество шампанского, составлено деликатесное меню по совету двух французских поваров. Прием явился гвоздем сезона.
До середины вечера Анастасия принимала поздравления по двум великолепным поводам: прекрасная яхта и невиданный по роскоши и размаху бал.
Она со снисходительной вежливостью благодарила каждого и продолжала улыбаться до окончания вечера, хотя на сердце у нее кошки скребли. В отношениях с Максимом все было далеко не в порядке на протяжении последних нескольких лет. И нынешним вечером она чувствовала себя как никогда скверно, просто на грани нервного срыва.
Она стояла поодаль от танцевальной площадки и внимательно наблюдала за мужем, танцевавшим с Чедлией эль-Бахи, молоденькой марокканкой, приглашенной Дэвидом Мейнсом, приятелем Корешка. Максим был в тот вечер несказанно красив: бронзовый загар, темные волосы, блестящие темные глаза, хороший кремовый блайзер из шелковой чесучи. Он любовался Чедлией, без умолку болтал с ней и смеялся, внимательно прислушиваясь к каждому ее слову.
У него есть время для всех, кроме меня, с горечью подумала Анастасия. Он способен очаровать и ослепить весь мир своим обаянием, властью, огромным богатством. Во время плавания он даже моему отцу уделял больше внимания, чем мне, решила Анастасия. Ему просто не о чем было говорить со мной, если не считать распоряжений, отдаваемых императорским тоном. Ни дать ни взять, император Максимилиан. Граф!
Она закусила губу, заметив, что он тесней прильнул к партнерше по танцу и что-то зашептал ей на ухо. Молодая женщина рассмеялась, подняла на него глаза, улыбаясь. В нем всегда было что-то гипнотизирующее, с досадой подумала Анастасия, соблазняющее. В большинстве случаев люди не выдерживают его напора. На свою беду, она заметила, что оба танцуют значительно ближе друг к другу, чем следовало, и в остром приступе ревности ощутила, словно у нее в животе покрутили острым ножом. Это ощущение теперь возникало нередко.
В последние дни Анастасия окончательно потеряла душевный покой. Тупая боль внутри теперь не отпускала ее ни на минуту, так же, как ощущение одиночества и подавленности. Причина была в стиле жизни и поведении Максима, она знала это совершенно точно. Он почти постоянно отсутствовал, все время куда-то спешил: то в Лондон, то в Париж, то в Лос-Анджелес или Нью-Йорк, или еще Бог знает куда. Из-за его долговременных отлучек ей становилось все труднее верить, что он не заводит шашни на стороне, не связан с другой женщиной. Случайные половые связи теперь, возможно, стали нормой в его жизни – так ей казалось. Она подозревала мужа, нетерпеливо ожидая его возвращения, ждала, когда он соблаговолит прийти домой в удобное для него время.
И тут ей пришла мысль, что за последние годы она истратила слишком много времени на ожидания. Она ждала Максима, ждала яхту, ждала мебель, когда ее доставят, антиквариат, предметы искусства, ткани, всевозможные аксессуары, необходимые для создания плавучего дворца. Ожидание, постоянное ожидание… И состояние тревоги. Неизбывной, пугающей тревоги.
Мысленно она вернулась в лето 70-го года, когда у нее произошел откровенный разговор с матерью в Париже, а вслед за тем премилый отпуск вместе с Максимом и детьми на вилле в Больё. Что это была за идиллия! В конце лета, следуя совету матери, она начала путешествовать вместе с ним. Поначалу все шло хорошо, но затем ей стало слишком трудно выдерживать заданный темп. Его распорядок, активность, поездки, встречи в мире большого бизнеса были в значительной мере непредсказуемы. Иной раз они останавливались в Нью-Йорке лишь на пару дней, хотя по предварительным планам должны были провести там гораздо больше времени. Ни с того ни с сего им приходилось вдруг вылетать обратно в Лондон (требовал бизнес) или в другой город, или в Гонконг, Австралию, а то и в какой-нибудь отдаленный уголок земного шара, куда его звала очередная сделка. У нее не было Максимовой страсти к перелетам, равно как не было и его фантастической выносливости. Каждодневное напряжение скоро измотало ее и пагубно отразилось на здоровье.
