Эстер Браун - Маленькая леди и принц
– Полностью согласна,– ответила я и вдруг замерла, точно мультяшный персонаж, которого огрели по затылку сковородкой.
Наверное, до Нельсона вдруг дошел смысл собственных слов, потому что теперь на его лице отражались испуг и растерянность. Я тоже растерялась и испугалась, но первой взяла себя в руки.
– Что ты имеешь в виду? Когда… у меня будут дети? И у… тебя? – запинаясь, произнесла я. – Или у… нас?
Нельсон ответил не сразу. И это были самые мучительные несколько мгновений во всей моей жизни. Они тянулись как несколько часов. Я слышала музыку из дома и хлопки откупориваемых бутылок с шампанским. Казалось, даже Берти понимал, что минута крайне напряженная, поэтому помалкивал.
Наконец губы Нельсона тронула стеснительная и добрая улыбка. Он неуверенно произнес:
– Когда у… нас будут дети.
– Ты хочешь, чтобы я родила тебе детей? – для верности переспросила я.
– Да, когда-нибудь,– сказал Нельсон. – Сама знаешь, я идеалист. К женщинам у меня завышенные требования. Если точнее: не могу представить рядом с собой ни одну из них. Кроме тебя.
– Ты уверен?
Он попытался обнять меня одной рукой, но нам помешал Берти.
Я осторожно взяла его у Нельсона, положила в купель подушку и шаль, опустила на них крестника и погрозила ему пальцем, чтобы он, следуя примеру родичей, не испортил мне волшебные мгновения.
Нельсон обнял меня и привлек к себе. Я поразилась, как мы подходим друг другу: мои округлости идеально прижались к его могучей груди, мой нос уткнулся ему в шею. Возникало ощущение, что нас создали специально друг для друга. Я вдохнула его запах – очень знакомый и вместе с тем чарующе новый – и так разволновалась, что Нельсон наверняка почувствовал бешеное биение моего сердца.
– Мелисса,– произнес он, немного отстраняясь, чтобы я видела, как честны его голубые глаза. – Я много раз наблюдал, как ты пытаешься измениться, и теперь, по-моему, знаю тебя лучше всех на свете. Так что, если я скажу, что ты самая добрая, веселая и красивая девушка на земле, ты должна мне поверить. Я люблю тебя.
Он помолчал, чуть заметноулыбнулся и повторил, чтобы я уж точно ни в чем не сомневалась:
– Я люблю тебя, Мелисса.
– Я люблю тебя, Нельсон.
Едва эти слова слетели с моих губ, Нельсон стал целовать меня, и я вдруг почувствовала, что он – мужчина,каких больше нет на всем земном шаре. Его губы были теплые и требовательные, а поцелуй настолько сказочный, что у меня все растаяло внутри. Он стал гладить меня по спине, и я будто слилась с ним. Тут поцелуй перерос в нечто столь сексуальное, что рассудительный Нельсон навек перестал для меня существовать.
Увы, слишком скоро все закончилось. Будто он не желал, чтобы я неверно его поняла.
– Не подумай, что я затеял обзавестись детьми в кратчайшие сроки.
– Надеюсь,– ответила я, проводя пальцем по веснушкам на его подбородке.
– Подобные вещи обсуждают заранее и строят соответствующие планы. Это дело серьезное, оно времени требует.
– Правильно,– пробормотала я, очерчивая пальцем его губы.
– Вот и хорошо,– прошептал Нельсон, обхватывая мою голову руками и притягивая меня к себе. – Вдобавок я еще не готов делить тебя с кем бы то ни было.
Последовал еще один поцелуй. Я и подумать не могла, что Нельсон, выпускник школы для мальчиков, умеет так искусно ласкать и целовать.
Нам снова грубо помешали. На сей раз Берти, посчитавший, что на него слишком долго не обращают внимания. Теперь даже Нельсону не удалось остановить безбожно пронзительный детский вой.
– Дай-ка его мне.
Я взяла крикуна и, держа его на вытянутых руках, смерила строгим взглядом. Потрясенный Берти икнул и умолк.
– Я до сих пор не утратила былых способностей,– радостно отметила я.
– И никогда не утратишь,– ответил Нельсон.
Мы поднялись и пошли выпить шампанского.
Примечания
1
Слоун — фешенебельная улица в Лондоне.
2
Emery board!(англ.) — наждачная пилочка для ногтей.
