Наталия Котянова - Камни & косы, или О кошечках, птичках и прочих милых тварях
— Кофе с ликёром для леди?
Я невольно засмеялась и кивнула. Грех не отведать ещё раз эту вкуснятину…
Неспешно потягивая кофе, я пыталась сосредоточиться на мыслях о Калебе. Может, действительно стоит приглядеться к нему получше? Может, то, что он чувствует ко мне, не очередной каприз, а нечто более серьёзное? И, если да, это к лучшему или наоборот? Я ведь объяснила, что на мимолётные «интрижки» принципиально не размениваюсь. Или всё, или ничего…
И что мне теперь со всем этим делать?
От размышлений меня отвлёк звонок. Я нехотя вынула из кармана телефон. Саби…
— Ты где?!
— В кафе сижу… А что…
— Давай скорее домой! Ирг пошёл бить морду Калебу!!
— Зачем? — тупо спросила я, но она уже нажала отбой. Что там у них происходит, из-за чего??
Я кинула на стол деньги, и, кивнув на прощанье бармену, выбежала на улицу.
На саму драку я уже не успела. Ирг и Калеб стояли неподвижно и сверлили друг друга неприязненными взглядами. У первого слегка кровоточила разбитая губа, у второго под глазом наливался качественный фингал. Саби с робеющим Мертом находились тут же; Тома, видимо, дома нет, иначе он бы обязательно предотвратил это безобразие.
— В чём дело?
Калеб хмуро глянул на меня; Ирг же повернуться не соизволил, бросив через плечо:
— Мы уже всё выяснили. Надеюсь.
Калеб машинально потёр опухающую щёку и неохотно кивнул.
— Да за что ты его??
— За плагиат! — Саби демонстративно не замечала их предостерегающих взглядов. Протянула Калебу завёрнутый в полотенце лёд и повернулась ко мне. — Я сразу поняла, что эту песню не мог написать Рыжий. Он просто упёр у Ирга стихи и ноты.
— Сабина!
— А что такого? Веро имеет право знать. Она, между прочим, обещала поцеловать Калеба, если песня ей понравится. Так что теперь она может поцеловать тебя. Да, Веро?
Я рефлекторно кивнула, потом махнула рукой и подошла к Калебу. Особого раскаяния я в его взгляде не заметила.
— Ты понимаешь, что поступил, мягко говоря, некрасиво? Неужели нельзя было просто попросить??
— Он бы не дал. На войне и в любви все средства хороши, забыла? Ладно, надеюсь, ты не очень сердишься. Я ведь так и не успел стрясти с тебя обещанное! Благодаря нашей подозрительной Сабиночке, спасибо тебе большое!
— Всегда пожалуйста! — гордо ответила Саби.
А я размахнулась и залепила ему пощёчину. С учётом состояния — несильную и по здоровой щеке. У Калеба от изумления отвисла челюсть.
— Не воруй у друзей. Это мерзко. И — можешь успокоиться, я на тебя не сержусь.
Это был переломный момент. Или он в ответ тоже меня ударит (точнее попытается, реакция-то у меня хорошая) и таким образом захочет спасти уязвлённое самолюбие. Или — проглотит, а потом подумает и, надеюсь, раскается в своём неприглядном поступке.
Нет, скорее первое: уж больно злое у него лицо, даже Саби на всякий случай отступила поближе к Мерту… И тут Калеб с силой отшвырнул полотенце и вышел, почти выбежал из комнаты. Громко хлопнула входная дверь.
— Не переживай, проветрится и вернётся, — шепнула Саби, касаясь моей руки. — Ты такая молодец, Вероника… Может, теперь он хоть немножечко поумнеет.
Я рассеянно кивнула и повернулась к Иргу. Всё это время он стоял, неотрывно глядя в окно, и молчал.
— Болит?
— Что? — он вздрогнул и посмотрел на меня с недоумением. Я показала на разбитую губу.
— А, это… Нет.
— Ты, по-моему, не лечить это должна, а кое-что другое сделать!
— Саби…
— А что опять Саби? — деланно возмутилась эта нахалка. — Ты же сама сказала, что поцелуешь автора. Вот и…
— А моё мнение спрашивают? — хрипло спросил Ирг. — Так вот, не стоит утруждаться!
Он резко развернулся и тоже вышел из квартиры.
— Ну, вот видишь, поставила человека в неудобное положение, — укорила подругу я. — Да и меня тоже. Может, мне неприятно, что мной пренебрегают!
Сабина посмотрела на меня как на дуру.
— Веро… А я ведь ещё твоей проницательностью восхищалась… Ты что, не поняла?
Я качнула головой; сердце отчего-то застучало сильнее.
— Ирг написал эту песню о тебе. Ты ему небезразлична, хоть он ни за что в этом не признается.
Я медленно опустилась на стул, а могла бы и мимо.
— Почему ты так думаешь?
— Я просто лучше его знаю. И уверена, что не ошибаюсь. Ирг очень замкнутый, почти никогда ни с кем не делится, даже с Томом. Но я… просто чувствую.
Она оглянулась на сидящего тише мышки Мерта.
— Ты только молчи об этом, понял? Ладно, мы тогда пойдём, прогуляемся, а ты отдыхай…
Сабина схватила Мерта за рукав и потащила на выход.
А я осталась сидеть. И думать.
Иргинтас
Сначала была только злость. Точнее, досада — на дурака Рыжего, который так некстати поковырялся в моих вещах, на Сабину с её обострённым чувством справедливости. Ну, спёр он этот лист, и спёр, подумаешь, я бы всё равно рано или поздно узнал и дал ему по шее для профилактики, по-тихому. И пошли бы мы в бар, как раньше, и трепались бы за пивом о «бабах»… Ведь этот придурок так ничего и не понял. И не понял бы, если бы не Саб.
А что теперь?? Кому что доказывать? Не тупые, сложат два и два… Да уж, дурак здесь только один. Причём полный.
Я болтался по улицам, плохо понимая, где нахожусь, и более-менее пришёл в себя, когда обнаружил, что почти исчезли прохожие. Посмотрел на часы — два десять…
Можно возвращаться, наши наверняка уже спят… Или ну их всех к такой-то бабушке! Паспорт и кредитка в кармане; пойти на автобусную станцию и встретить рассвет уже где-нибудь в Польше. На первое время хватит, а там что-нибудь придумаю, не впервой!
М-да, дурак — это диагноз…
Я всё же решил вернуться и элементарно поспать. Утром будет ясно, кто какие сделал для себя выводы. Исходя из этого и будем действовать…
Я порадовался, что взял у Мерта запасные ключи. Прокрался на кухню, не зажигая свет, выхлебал полпакета сока и решил сегодня заночевать на балконе на раскладушке. Находиться с Калебом в одной комнате физически не хотелось, не сгонять же Тома или самого хозяина с кроватей посреди ночи. Я вспомнил, что кухонный диванчик покрыт довольно толстым пледом, возьму его, завернусь, и дело с концом. Подошёл, резко дёрнул за свисающий край… Плед почти не поддался, а с дивана раздалось подозрительное шевеление.
— И-Ирг?
Ну всё, приехали…
— Ты что тут делаешь?
— Тебя жду. Вот, задремала уже…
Я машинально сделал шаг назад.
— Зачем?
