Кэти Линц - Шальные похождения
Эта леди спутала всю игру. Кому бить, кому бежать. И подачи тоже, добавил Рик, вспомнив нежный и быстрый огонь их поцелуя. Он не планировал этот случай. Но сейчас, раз уж так случилось, Рик не собирался отказываться от вызова.
В данный момент дело обстояло так: по итогам первой подачи счет в пользу милой леди, у нее два очка, у частного сыщика по-прежнему ноль. В его распоряжении еще восемь подач и восемь дней. И только потом Рик начнет беспокоиться.
По какой-то причине Холли этой ночью тоже приснился бейсбол. Раньше ей никогда не снилась эта игра. Надо проверить у Скай, что бы это могло значить. Скай хорошо умела толковать сны.
Так как Холли прошлой ночью не удалось много поспать, она выбрала себе туалет в ярких и бодрящих тонах. Нельзя сказать, чтобы у нее в шкафу висело много скучных вещей. Она уже давно отказалась от бежевого и серого цвета, так же как и от черно-белых вещей. И ничего в клетку с тех пор, как она вышла из школы-пансионата, где в форме всегда присутствовала клетка в том или ином виде. От клетчатых тканей Холли бросало в дрожь.
Одеваться, свободно подбирая цветовые пятна, — только один из утренних ритуалов, которыми обычно наслаждалась Холли. Была и другая самая любимая часть утра — ежедневные занятия йогой и медитацией.
Потом Холли сняла хлопчатобумажную ночную рубашку, трусики, предназначенные на этот день недели, носки от “Роки и Булуинкла” и шагнула под душ. От влаги ее волнистые волосы, будто моментально обезумев, круто закурчавились. После душа, надев ярко-голубые легинсы и поверх на пару размеров больше, чем надо, густо-розовую майку, доходившую почти до колен, Холли почувствовала себя Дикой Женщиной с Борнео. Вместо пояса она завязала сотканный Скай пестрый шарф, включавший цвета и легинсов и майки. Носки и гимнастические туфли на толстой подошве тоже были густо-розовыми.
Из своей экстравагантной коллекции украшений Холли выбрала плетеное ожерелье с гватемальскими куклами — хранительницами очага и серьги — серебряные колокольчики, точная копия тех звеневших на ветру колокольчиков, которые она повесила у себя на крыльце.
Теперь надо что-то сделать с волосами, и Холли принялась тщательно расчесывать их щеткой, пока они не рассыпались по плечам. Затем убрала их с лица, стянув светящимся, цвета электрик, ботиночным шнурком. Ее макияж, только из естественных ингредиентов, был типа “плюнул — мазнул — готово” — тени для глаз, блеск для губ вместе с коричневато-розовой помадой и чуть-чуть туши. Несколько мазков полностью натурального, пахнущего лимоном крема для тела — и она готова. Затраченное время — пять минут.
Холли засиделась за завтраком: несколько ломтиков испеченного Скай хлеба, поджаренных и щедро сдобренных апельсиново-ананасно-вишневым мармеладом. Кружка густого английского чая с молоком и медом дополняла ее любимое утреннее меню. Выйдя из своего коттеджа, Холли раскрошила и бросила птицам, нахальной серой сойке и нескольким синицам, кусочки оставшегося хлеба и только потом направилась к главному офису. Чарити уже ждала ее там.
— Как сегодня малышка? Все в порядке? — спросила Холли, хотя вчера вечером не раз справлялась о здоровье ребенка.
— Да, лихорадка прошла. Но у меня, конечно, голова сейчас мутная.
— Да, понимаю, нелегко быть мамой, правда?
— Так-то оно так. Но и быть экзотической танцовщицей в Аризоне тоже нелегко, а я выжила. Не могу передать, как я тебе благодарна, что ты предложила мне эту работу. Я бы не могла дольше оставаться в этом низкопробном баре.
Однажды Холли зашла в “Голубой бар” на ленч, не понимая, что его название не имеет отношения к цвету.
— Бар, может быть, и низкопробный, но ты талантливая танцовщица.
— Спасибо. К сожалению, парней в баре мои таланты танцовщицы не интересовали. А после того, как Билли Джо накинулся на меня, когда узнал, что я беременная… Не знаю, что бы я и делала, если бы тебя тогда не встретила.
— Эх, Чарити, зато сейчас у тебя семья. — Холли ободряюще обняла молодую женщину.
— Не уверена, что здесь все так же легко относятся к моему прошлому, как ты.
— Что ты имеешь в виду?
— Вот Байрон. Он никогда не смотрит на меня, когда разговаривает. Да и разговаривать-то избегает.
— Байрон никогда не будет судить другого, Чарити. Он не такой человек.
— Мне хочется понравиться ему. То есть я хочу сказать, чтобы все было нормально. — Чарити вдруг запнулась, почувствовав неловкость, словно она ненароком сболтнула лишнее, и быстро переменила тему: — Ох, забыла тебе сказать — когда я утром пришла, офис был не заперт.
— Helvete, — в сердцах выругалась Холли по-шведски. — Держу пари, что это я забыла запереть прошлой ночью, совсем замоталась. Но ты не заметила — ничего не пропало? Компьютер и копировальная машина на месте? — Холли быстро проверила, все ли в порядке.
— Вроде все цело, — успокоила ее Чарити. — Даже бумаги на моем столе лежат нетронутыми. Да, кстати, я видела, что мистер Поттер зарегистрировался.
— Рик Поттер. Да, он появился вчера перед обедом. Пропустил встречу, где мы обсуждали методологию, но потом вроде бы быстро освоился. — И быстро продвинулся, учитывая, что уже успел поцеловать ее!
Холли поймала себя на том, что она опять думает о Рике, — интересно, как он участвует в сегодняшних занятиях. Она представила, как он сидит в классе — вероятно, лениво откинулся :ш спинку стула, ноги широко расставлены и вытянуты вперед, руки скрещены на груди. Типичная наглая, упрямая мужская поза.
Рик и в самом деле удобно устроился и полуслушал, полупропускал мимо ушей обсуждение, посвященное творческим проблемам бизнеса, которое вела Шарон. Черт возьми, он не видел больших трудностей в том, как разрешать проблемы с персоналом. В его учебнике жизни говорилось, что, если у вас есть проблема, разделайтесь с ней. Избавьтесь от нее. Вышвырните вон. Подавите. Уберите. Какое отношение имеет к этому творчество?
Тема семинара, естественно, обратила мысли Рика к Холли. Что он в конце концов узнал о ней? Первое: она не любит отца. Удивительное дело, иронически отметил он. Из-за чего не поладили Холли и ее старик — это Рика совершенно не трогало. Второе: ее поцелуи были словно динамит и ее будто на заказ сделали для него, не зря она так отлично чувствовала себя в его руках.
Прошлой ночью он слишком быстро приступил к делу. Поспешишь — людей насмешишь. Нежными разговорами заманить ее к отцу — это одно. А спать с ней — это что-то совершенно другое.
Несмотря на карт-бланш, который дал ему Редмонд, у детектива не было иллюзий о причинах, почему старик требовал к себе дочь. И Рик не мог одобрять их. Редмонд преследовал своекорыстные интересы. А для Рика главное — отстаивать собственные интересы. А это значит — сосредоточиться на работе… И, конечно, на пяти тысячах долларов, ждущих, когда он, достигнув цели, заберет их.
