Анастасия Соловьева - Похождения соломенной вдовушки
Мы просто поражались ее несгибаемости! Она ни за что не хотела сдаваться и в конце концов вознаграждена была. Оно и понятно: ее труды по поиску мужа можно сравнить с трудами Ленина по подготовке революции в России.
Одно время я стала задумываться: а не пойти ли и мне ее дорожкой?
Постоянно взвешивая все pro и contra, я приучила себя критически смотреть на мужа и с каждым днем открывала все новые и новые минусы. Где только глаза у меня были раньше?!
Минусы раздражали. В состоянии раздражения я цеплялась к Вадиму по мелочам, кричала или, наоборот, весь вечер сидела, надувшись, как мышь на крупу.
Муж не был готов к таким переменам. К тому же он искренне недоумевал: в чем причина этих перемен?
Ссоры он не поддерживал. Молчание переносил равнодушно. Я думала, в нем говорит пресловутая приверженность этикету. Но все было отнюдь не так просто. Муж, оказывается, встретил другую женщину.
Интересно, он тоже, как моя коллега, писал письма, таскался по брачным конторам и лазал в Интернет?
Хотя найти приличную женщину в наши дни, безусловно, легче, чем найти мужчину...
21
В спальне зазвонил телефон:
– Тетя Мила! Ну наконец-то!
Я ощутила разочарование и слабость в коленях. Подспудно все-таки ждала звонка от Вадима...
Но он не придет и не позвонит – тебе же объяснили человеческим языком! Женщина объяснила с красивыми миндалевидными глазами. Та святая, с фрески...
– Тетя Мил, ты немедленно должна приехать ко мне!
Звонила дочь моей подруги Ольги – двадцатитрехлетняя взбалмошная девица, привыкшая к тому, что все ее желания и капризы исполнялись по первому требованию.
– Стась, я устала! Прилетела утром, на работе уже была, и завтра мне предстоит...
– Не оправдывайся, – перебила Стася. – Сегодня у тебя не получится откосить!
– Да я не откашиваю...
– Не откашиваешь? Да?! А кто обещал приехать ко мне еще в мае? Кто потом нахально дотянул до отпуска и слинял на Сардинию, а?
– Ты передергиваешь.
– Не надо!.. Короче, выезжаешь из Москвы по Холщевскому шоссе, едешь до эстакады, дальше налево третий поворот. Там сразу будет указатель «Коттеджный поселок «Березовая роща», восемнадцатый дом.
– Стася!..
– Тетя Мил, ну, пожалуйста, приезжай! Очень нужно.
– У тебя проблемы?
– Как бы тебе сказать?.. Почти.
– Ну раз так... Ладно, приеду.
– Одолжение делаешь? – предположила Стася запоздало.
Стася была для меня почти дочерью, а я для нее – кем-то наподобие второй мамы.
Первая Стасина мама – моя подруга Ольга – уже лет десять жила в Японии замужем за крутым бизнесменом и богачом.
Ольга – художница. Поехала в Токио на фестиваль российской культуры, картины свои на выставку повезла. А бизнесмен, кажется, спонсировал эту выставку.
Ольга – яркая, броская, говорливая – легко обратила на себя внимание мецената. На нее и раньше многие мужчины внимание обращали. Но с японцем было совсем не так. Серьезно. Причем серьезно и с ее, и с его стороны.
В Москву Ольга вернулась озадаченной.
Россия переживала очередное лихолетье. Ольгина семья бедствовала. Муж Степан, беспомощный и безденежный, капитально действовал ей на нервы. Надо было решаться. Раз и навсегда порвать с этим жалким прозябанием, с непредсказуемой страной и... с тринадцатилетней дочерью Стасей. Потому что японец не хотел видеть чужого ребенка у себя в доме.
Ольга позаламывала руки, поплакала и укатила в Токио, предоставив заботиться о Стасе своему беспомощному мужу и мне. Она верила: я не подведу. Мы с ней дружили с детства.
22
Припарковав свою «витару» у въезда на восемнадцатый участок, я нажала кнопку домофона.
Стася не торопилась открывать. От нечего делать я встала на цыпочки, пытаясь разглядеть, как устроилась на новом месте моя приемная дочь.
То, что открылось мне на участке, превзошло мои самые смелые ожидания. Я, конечно, знала, что Стася – девушка экстравагантная, но чтобы до такой степени... Нет, не подозревала!
Короче говоря, посреди коротко остриженной лужайки я увидела дом, похожий на многократно увеличенный детский кубик радикально красного цвета. Мама мия – к чему ей такие навороты?!
– Ну и как? Тебе нравится?
– Честно? Не очень.
– Тетя Мила. – Стася наклонилась и чмокнула меня в макушку, она была ужасно высокой – в баскетбол бы могла играть за мировую сборную. – Тетя Мила, ну когда ты исправишься? Когда перестанешь говорить вслух все, что думаешь, а?
– Своим родным и близким, – я в свою очередь потянулась вверх и тоже поцеловала ее, – я всегда буду говорить правду, только правду и ничего, кроме правды!
– Смотри, а здесь деревья. – Стася взяла меня за руку, увлекая в глубь участка. – С деревьями тебе нравится больше?
– Ну пожалуй. А то я чувствую себя персонажем дебильной компьютерной игры.
– Да... Над участком придется еще поработать. – Стася вздохнула. – Я уже посадила кое-что, вот здесь посмотри. Рододендроны, лилии, кусты роз.
– Лилии, рододендроны?.. Что это нашло на тебя?
– Старею, наверное.
– Со всеми случается периодически, – заметила я и от души рассмеялась.
Все-таки хорошо, что я выбралась за город к Стасе, а не осталась дома – плавать в мутной жиже воспоминаний.
Какое небо у нас в Подмосковье! Нежное, почти прозрачное. Совсем не такое, как на Сардинии. И воздух ласковый, ароматный... Если закрыть глаза и набрать полные легкие воздуха, кажется – ты уже на небе. И только под ногами земная твердь. Земля, покрытая короткой, мокрой от вечерней росы травкой. Я наклонилась, чтобы снять босоножки. Когда мне еще удастся так просто постоять на земле?
– Как доехала, тетя Мил?.. Пошли в дом. Ужин готов.
В доме, по современной моде, не было ни единой перегородки. Прихожая отделялась от гостиной при помощи широкой арки, границей между столовой и гостиной служила спинка кожаного дивана, а темные деревянные колонны (из такого дерева была сделана почти вся мебель) указывали на то, что дальше начинается зона кухни.
Небольшой круглый столик в столовой был накрыт на две персоны. Опять с опозданием я осознала, что хочу есть. Так хочу, что даже голова кружится. Дома я почему-то совсем не чувствовала голода.
Стася разложила по тарелкам долму – мясо, завернутое в виноградные листья.
– Что будем пить – сухое, виски?
– Конечно сухое! И то совсем чуть-чуть. Мне ведь еще обратно ехать.
– Может, не поедешь, а, тетя Мил?
– Да что с тобой, Стаська? – не выдержала я. – Что это взбрело тебе в голову?
Стася молча закусила губу. Рот у нее был совершенно Ольгин. Чуть больше, чем требовали того классические пропорции, зато красиво очерченный и яркий. И овалом лица дочка как две капли воды походила на мать. Тем удивительнее мне было видеть на Олином лице глубоко посаженные, серые глаза Степана вместо Олиных огромных, карих, сверкающих.
