Энн Брашерс - Последнее лето - твое и мое
И потом был еще Пол. Он обладал не только талантами, полезными в детском возрасте, но и естественными склонностями к взрослой жизни. Он был способным студентом и чутким писателем. Ему было присуще тонкое чувство юмора, дополняющее облик привлекательного энергичного мужчины. У него было много денег и престижное имя, хотя он презирал и то, и другое. Его способностей хватило бы, чтобы из года в год идти победным маршем, но все же возникало ощущение, что он не чувствует себя уютно во всех сферах своей жизни.
Алисе не нравилось это чувство, но она все так же сидела, наблюдая за сестрой и словно продолжая долбить по больному зубу, проверяя, насколько сильно он болит. Тяжело было расстраиваться из-за человека, которого уважаешь. Вдвойне тяжело было оттого, что, как она понимала, сам этот человек не видит своих бед. Алиса не хотела видеть больше того, что видит Райли. Ей не хотелось, чтобы равновесие было нарушено.
У Алисы возникло ощущение, что она, как и эти пустоголовые суматошные спасатели, движется по жизни вперед, а Райли, верная своему стержню, остается тем, чем была.
— Поднимается ветер, и никто не вывел «Хоби», — сообщила Райли с высокого сиденья велосипеда, когда догнала Алису по пути из дома Коэнов, где она присматривала за ребенком.
— Надо плыть, — откликнулась Алиса.
Хоть она и не дотягивала до матросских способностей Райли, ей очень нравилось это занятие. У нее в спальне висели ленточки с того времени, когда Райли позволяла ей управлять лодкой.
— Пойду приведу Пола, — сказала Райли.
— Думаю, он занимается статьей.
Райли с улыбкой посмотрела на сестру.
— Какая разница?
Алиса изо всех сил пыталась столкнуть лодку в воду, когда приехали эти двое — белые рыцари на ржавых велосипедах. Уверенно заступив на вахту, они быстро и ловко справились с парусами и узлами, после чего столкнули лодку в воду.
— Запрыгивай, Алиса, — позвала Райли.
Понтон неистово закачался, когда Алиса приземлилась на сетку. Пол в последний раз толкнул лодку, и они с Райли запрыгнули на борт. Было сильное волнение, и Алиса порадовалась, что она в спасательном жилете. Ну а Райли скорее бы надела на борту юбку для хулы, чем спасательный жилет.
— Ого-го! — закричала Алиса навстречу ветру, когда яхта повернула в открытое море и стала набирать скорость.
В следующий момент яхта уже опрокинулась на одну гондолу. Алиса прижалась к другой гондоле, однако Райли, закрепляя паруса, скакала по сетке, словно сила тяжести на нее не действует. Даже Пол не стал ей мешать, позволив делать то, что у нее получалось лучше.
— Лучшего дня для спинакера и не придумаешь, — радостно сказала Райли.
Только Райли хотелось бы плыть еще быстрее.
Они летели вперед на краю одной гондолы, другая была высоко в воздухе.
— Алиса, рули, — приказала Райли.
— Пол, помоги нам удержаться, ладно?
Ветер налетал порывами, каждый из которых грозил перевернуть яхту. Пол, пытаясь удержать лодку, перевесился через борт, насколько можно было при отсутствии трапеции.
— Ха! — раздался ликующий крик Райли навстречу ветру, когда яхта так сильно накренилась, что гондола рассекла воду бухты.
Ей нравилось плыть под самым сильным ветром. Доведя все до предела, она иногда, как знала Алиса, переворачивалась вместе с лодкой.
— Ладно, уваливайся, Алиса! — закричала ей Райли.
На миг Алиса забыла, как надо уваливаться, и вместо этого пошла прямо навстречу ветру. Парус мгновенно повис, и яхта тяжело завалилась, сбросив Пола с борта.
Алиса пронзительно закричала — отчасти от страха, отчасти от неподдельного восторга. Райли привела парус к ветру и подержала гондолу, чтобы Пол мог забраться в лодку. Она смеялась. В мире Райли скучно было ходить под парусом, если никто не сваливался за борт. И, хотя Райли сама никогда не совершала подобных ошибок, она не ругала за них Алису.
Не то было с Полом.
— Алиса! — завопил он. — Ты знаешь, что такое «уваливаться»?
Она увидела, что, забираясь в лодку, он совсем потерял над собой контроль. Она догадалась, что он хочет ее схватить, и завизжала, вскочив на ноги и покачиваясь на парусине.
— Прости меня!
Она пыталась увернуться от него, но куда ей было деться? Отступив на край брезента, Алиса хотела спастись на гондоле.
— Сейчас поплаваешь, — сказал он ей, стряхивая с себя воду.
Он никогда не плавал в заливе по собственному желанию.
— Пол! — смеясь, пронзительно закричала она.
Он тоже смеялся и обнял ее мокрыми руками.
— Прости, детка.
— Нет!
Она снова завизжала, ругая себя за то, что ведет себя по-девчоночьи. Потом почувствовала, как он сжимает ей бедра — сначала нежно, потом более твердо.
— Пол! Лучше не надо! — От сильного смеха она едва дышала. — По-ол! — закричала она, когда он столкнул ее в воду.
Райли сидела в своем кресле скрестив ноги в десяти футах над песком и смотрела вдаль на воду. Здесь было удобное место, расположение которого по отношению к окружающему миру доставляло ей удовольствие. В тот момент в воде не было пловцов, за которыми следовало бы наблюдать. Так часто бывало во время дежурств, и она ничего не имела против. Ей нравилась эта свобода, когда она блуждала взглядом по поверхности моря, ни на что не натыкаясь вплоть, должно быть, до самых Азорских островов. Рано утром в воде бывало, как правило, несколько пловцов — ветеранов океанских заплывов. Они обычно заплывали далеко, но не доставляли Райли, как спасателю, никаких хлопот. Иногда появлялись серферы, но она не следила за ними так, как за обычными прыгунами по волнам. Она знала этих серферов, а они знали ее. Она иногда занималась с ними серфингом и понимала, что они уважают ее способности и отвагу. Они скорей бы утонули, чем позволили ей себя спасти.
Ей казалось, эта привычка появилась у нее давно. Когда она вглядывалась в воду, то какая-то ее часть всегда высматривала дельфинов. За свою жизнь она видела их с этого берега раз десять, и каждый раз это приводило ее в невыразимый восторг, но в то же время вызывало у нее некое чувство, едва ли проявляющееся в других обстоятельствах. Чувство неполноты, желание большего и нового, чем то, что у нее уже есть.
Если верить ее отцу, первое слово, произнесенное ею в младенчестве, было «прыгать», а второе — «брызгать». Она быстро соединила эти слова воедино, чтобы описать дельфинов из аквариума на Кони-Айленде. Единственное, чего ей хотелось, это поехать смотреть дельфинов, и еще, чтобы о дельфиньей паре Марни и Турке стали говорить как о членах их семьи. Райли любила смотреть, как они прыгают и брызгаются. Она помнила, как, разыгрывая из себя дельфина, бросала в унитаз монетки. Отчасти она это помнила, а иногда ей об этом рассказывали. В течение многих лет, если только не проводили время на пляже, они по воскресеньям ездили в аквариум. Аквариум был под открытым небом и нравился Райли еще и по этой причине. «С тобой было столько хлопот!» — так мать комментировала ее постоянные требования.
