Вера Юдина - Письма в Лондон
- Привязанность? В детстве у меня была подруга, к которой я был очень привязан.
- А как ее звали? – подавшись вперед, с надеждой спросила Маша.
- Не помню. Это было очень давно. – глядя ей прямо в глаза, холодно ответил Стас.
Получив легкий укол в сердце, Маша решила сменить тему:
- Я слышала ты играешь в футбол? Давно?
- С детства. Это была моя мечта. Теперь я добился таких высот, что любой мальчишка, гоняющий во дворе мяч, может только позавидовать. – Стас откровенно хвастался.
- Твоя мама наверно гордится тобой.
Стас на мгновение задумался, отвел взгляд в сторону и печально улыбнулся.
- Я сирота. Мама умерла два года назад. Отца я не помню.
- Мне очень жаль. – Искренне произнесла Маша и поддавшись минутному порыву, подалась вперед и накрыла его руку своей.
Стас отрешенно проследил за ее движением, руку высвобождать не стал, но заметно напрягся. Затем передернул плечами и вымолвил:
- Это жизнь. Все нормально.
- Моя мама тоже умерла, я тогда была маленькой. – Начала свои откровения Маша, но Стас неожиданно прервал ее. Глядя в глаза, он взял ее руку и нежно приложил раскрытой ладонью к своим губам. Маша не могла оторвать взгляда. Она почувствовала, как обожгло кожу, в месте, где едва ощутимо Стас коснулся ее губами, и сразу по телу разлилось приятное тепло.
- Давай не будем о грустном. – томно прошептал он.
- А вы в Лондон по делам, или к кому-то в гости? – сорвавшимся голосом, безрезультатно пытаясь скрыть смущение, спросила Маша, освобождая при этом свою руку.
Стас снова смерил ее хмурым взглядом, откровенно удивляясь подобной непросвещенности, но руку выпустил беспрепятственно. Он взял свой бокал и откинулся назад. Маша давно заметила, что он не пьет, а только болтает напиток в бокале. Скорее всего, он держал его для важности, чтобы закончить образ идеального героя.
- Скоро у нас игра. Я самый молодой участник сборной. – в голосе его прозвучала неподдельная гордость, немного смахивающая на хвастовство. - Ты не следишь за футболом?
Маша мотнула головой, но сразу вспомнила, что многие из ее знакомых и даже Антон, что-то говорили о матче Россия - Англия. Маша удивленно посмотрела на Антона.
- Ты в составе сборной России?
Антон дерзко улыбнулся и кивнул.
- Это же здорово! Я могу прийти на твою игру и буду болеть только за тебя.
- Ты же Англичанка. Это будет полит не корректно с твоей стороны. – Поддразнил ее Стас. – Высокомерные саксы начнут презирать тебя…
- Я переживу это. – улыбаясь ответила Маша.
Стас подался вперед, гипнотизируя Машу глубоким взглядом, пытаясь проникнуть прямо в душу и сказал:
- В таком случае, сочту за честь, миледи.
Маша тряхнула головой, в надежде отогнать обманчивое очарование хмеля. Она не могла понять, то ли это мягкие пузырьки шампанского так метко ударившие в голову, то ли магический взгляд Стаса, готового в любую минуту наброситься на нее, заставили почувствовать себя, раскрепощено и пустили по ее телу легкую волнительную дрожь.
Атмосфера в комнате накалялась, их взгляды уже без смущения изучали друг друга, а сердца учащенно забились. Маша больше не могла играть в эту игру, она поднялась. Ей захотелось сбежать.
- Мне наверно пора домой. – Выпалила она.
Стас резко вскочил и поймал ее за руку. Маша вздрогнула и затаив дыхание замерла. Она попыталась собрать воедино все разумные мысли заметавшиеся в голове, но они ускользали, оставляя лишь легкий налет волшебной иллюзии.
Стас не стал терять времени на разговоры и настойчиво притянул Машу к себе. Маша не сопротивлялась. Оказавшись совсем близко, она почувствовала его горячее дыхание и легкую дрожь, держащую в напряжении его мощное тело. Стас без стеснения, обхватил ее голову и принялся жадно целовать, обжигая ее губы своим горячим дыханием. В тот же момент, мир взорвался миллиардами ярких красок, и Маша впервые испытала чувство, о существовании которого прежде никогда даже не догадывалась. Она вцепилась в руки Стаса, боясь, что он остановится или отпустит ее и она навсегда утратит эти волшебные ощущения. Стас отстранился лишь на мгновение, жадно прижавшись губами к ее виску.
- Останься со мной. – Требовательно прошептал он.
И вопреки своему первоначальному желанию бежать подальше, явно предчувствуя приближающуюся беду, Маша открылась навстречу и прошептала:
- Да.
Стас подхватил ее на руки и бегом вбежал с ней по ступеням наверх, вошел в спальню, и ногой закрыл за собой дверь. Маша дрожала в его руках, не в силах произнести ни слова. Чувствуя ее неопытность, Стас взял все на себя. Он бережно опустил ее на кровать, и был безгранично нежен с ней. Он стал ее первым мужчиной. Он целовал каждый участок ее тела и смотрел томно, с любовью. Маша без остатка растворилась и утонула в его жадных ласках. Их тела и сердца сливались в едином ритме, повторяя чувства и эмоции друг друга. Такие чувства сыграть невозможно. Они шли от самого сердца. В ту ночь, их близость стерла последние преграды, и Маша почувствовала себя самой счастливой на свете.
После близости, стирающей все мыслимые границы, Маша впервые поняла свои чувства - она любила Стаса всю свою жизнь. Вот чем оказалось то странное чувство непреходящей тревоги и сомнений. Глубокая тоска и тревожные воспоминания. Это была любовь. Он был единственным мужчиной, о котором она когда-либо думала и вспомнила. Их любовь зародилась в далеком детстве и спустя много лет, разгорелась еще ярче.
Когда все закончилось, Стас откинулся на подушки, и закурил. Маша прижалась к нему и обняла его, устроив голову у него на плече. Она ласково гладила его широкие плечи, нежно и трепетно, едва касаясь холодными пальцами, а Стас закинув одну руку за голову, выпускал сизые клубы дыма.
Маша уже начала дремать, когда он затушил сигарету и холодным тоном заявил:
- Тебе пора идти.
Маша очнулась, подняла голову и заглянула ему в глаза. Все еще находясь в томной эйфории после случившегося, Маша не уловила в голосе Стаса нотки безразличия и презрения.
- Зачем? – тихо сказала она. - Я могу еще недолго побыть с тобой.
Она действительно хотела этого. Хотела побыть с ним; жаждала вновь почувствовать тепло его тела; хотела жадно вдыхать его дорогой парфюм, и мечтала целиком, без остатка раствориться в нем одном – самом любимом на свете мужчине. Это было новое и оттого более желанное чувство, которое хотелось пробовать и смаковать раз за разом. Но вместо ответных ласк, Стас грубо отстранил девушку и холодно повторил:
