Бедуэлл Лолли - Темная лошадка
Уложив Дэнни и приняв ванну, Рита сидела одна в комфортабельном номере, размышляя о том, как давно не видела нормальной ванной комнаты. Для того чтобы как следует помыться, она раз в неделю снимала комнатку в дешевеньких мотелях. Там обычно были душ и кран с горячей и холодной водой. О такой роскоши, как здесь, нечего было и мечтать. Для того чтобы искупать Дэнни, ей приходилось кипятить воду в чайнике, в своем фургоне.
Но все это искупалось чувством безопасности. Относительной, конечно, но все-таки… Никто не упрекал ее в том, что она неверная жена, или плохая мать, или неблагодарная дочь. Как хорошо быть хозяйкой своей судьбы! Как плохо осознавать при этом, что навсегда потеряла человека, которого любишь…
В дверь постучали. Рита, плотнее запахнув уютный махровый халат, который нашла в ванной, открыла дверь. На пороге стоял Рене.
— Я тут подумал, — жестким тоном произнес муж, отодвигая оторопевшую женщину и входя в номер. — Я хорошенько поразмыслил над твоими необоснованными претензиями и должен тебя разочаровать. В этом браке у тебя нет никаких прав.
— Я не верю, что ты действительно так считаешь, — пролепетала Рита, испуганная мрачным выражением его, обычно спокойного, лица. Сердце ее учащенно забилось. — Ты зол на меня, вот и все.
— Отнюдь. Я вовсе не зол. — Рене расположился в удобном кресле и закинул ногу на ногу. Просто должен сообщить, что не могу доверять тебе и предоставлять такую свободу, какой ты пользовалась прежде.
— Ты называешь это свободой? — горько усмехнулась Рита, вспомнив свою прежнюю жизнь с супругом.
Каждая минута была расписана, не оставляя никакой лазейки для собственных желаний и увлечений. Временами хотелось биться головой о стену или вылить тарелку супу на голову приемной матери Рене. Жаль, что она этого не сделала — теперь шанса, наверное, не представится.
— Называй как хочешь, но отныне ее у тебя не будет.
— Ну, если ты имеешь в виду твои деньги… очень хорошо, меньше забот. Они мне не нужны, Рене, совсем не нужны. Вероятно, я все-таки не та женщина, на которой ты должен был жениться. До сих пор не понимаю, зачем ты это сделал…
Рита старалась говорить презрительно и отстранение, как это прекрасно умел муж. Но под его холодным испытующим взглядом, смешалась и замолчала.
Рене по-прежнему сидел в кресле, внимательно глядя на нее, чуть повернув голову так, что видно было, сколь совершенны черты его аристократического лица. Как и всегда, он выглядел необычайно привлекательно. Рите случалось видеть его после двух суток бессонницы и напряженной работы, но он и тогда имел вид чуть утомленного принца, вернувшегося с охоты или с турнира. Что бы ни происходило в его душе, Рене никогда не позволял усталости или огорчению проявиться на лице.
— Не понимаешь? — прошептал ангел с сердцем демона, легко поднявшись и подходя к Рите.
Остановился он опасно близко, и молодая женщина вдруг ощутила, что о безразличии не может быть и речи. Стоило Рене приблизиться, просто встать рядом с ней, и теплая волна желания поднялась и нахлынула, согревая все ее существо. Напрасно рассудок кричал, что теперь между ними ничего быть уже не может, — чувства говорили обратное. Откуда-то появились непрошеные воспоминания о том, как хорошо им было в первые месяцы после свадьбы, какие страсть и Нежность скрыты в этом холодном и обычно сдержанном человеке.
Сексуальная притягательность Рене де Сен-Сирка могла сравниться разве что с его деловыми качествами. Когда Рита вынуждена была появляться с ним на светских приемах, то с ревностью замечала горящие взгляды дам, наблюдавших за ее мужем. В этих взглядах она легко читала тоску, желание, зависть. Он был не похож на остальных мужчин своего круга, вечно озабоченных, усталых и прагматичных дельцов. Древняя и знатная кровь, текущая в его жилах, придавала ему легкость, изящество, те неуловимые властность и притягательность, которые не приобретешь ни с возрастом, ни за деньги. Их можно только унаследовать.
И вот теперь этот прекрасный мужчина, по какой-то нелепой случайности ее супруг и повелитель, стоял перед Ритой, глядя на нее магнетическими голубыми глазами, оживляя давно и, казалось бы, прочно забытые чувства.
Рене подошел так близко, что сквозь ткань халата она уловила тепло сильного мужского тела, тонкий, только ему присущий аромат, ощутила его дыхание и биение сердца.
Как хорошо, что он снял деловой костюм, мелькнула в голове непрошеная мысль. В нем он похож на неприступную скалу, а сейчас, в тонкой белой рубашке и в синих джинсах, — так притягателен… и так недоступен.
— Мне подумалось, что я многое могу тебе дать. А ты… ты ведь сильно желала меня, если не ошибаюсь. Очень сильно. Тогда мне показалось это взаимовыгодным обменом.
Мысли отчаянно путались в голове Риты. Ей уже ничего не было нужно, только бы муж снова обнял ее, как тогда, давно, в далекие счастливые времена тысячу лет назад. «Сильно желала», — сказал он. Можно ли желать воздух, которым дышишь? Можно ли желать хлеб, который ешь? Рене был для нее воздухом и хлебом, самой жизнью, давая возможность быть рядом с ним, любить его, боготворить. Так почему же, почему все это теперь потеряно? Что за злую шутку сыграла с ними судьба?
— И раньше ты не спрашивала, почему я женился на тебе, — прошептал он.
— Ты высказался вполне ясно в первые дни нашего знакомства, — выговорила наконец Рита, с трудом разлепив пересохшие губы. Сердце билось где-то в горле. В висках стучало.
— Это было давно. С тех пор ситуация изменилась. — Рене внимательно посмотрел в ее туманящиеся желанием глаза. — Но, как это ни печально для тебя, ты все еще продолжаешь желать моих ласк.
— Вот уж нисколько! — из последних сил возразила Рита. Не хватало еще, чтобы он заметил эту позорную слабость и стал издеваться.
— Ты и вправду так думаешь?
В голубых глазах Рене появилось опасное выражение. Крылья его породистого носа затрепетали, и он совершил вдруг самую невозможную вещь на свете — медленно притянул задрожавшую от этого прикосновения женщину и одарил долгим, глубоким, чувственным поцелуем, покоряя и подчиняя своей воле.
Вмиг он показал Рите, кто на самом деле здесь хозяин. Добившись того, что она растаяла в его сильных руках, словно податливая восковая статуэтка, Рене принялся целовать со всей пылкостью человека, восемь месяцев не видевшего жену. Поддаваясь умелым ласкам, Рита с удивлением осознала, что отвечает на поцелуй со всей страстью, на которую только была способна.
В висках оглушительно стучали какие-то молоточки, колени подгибались, перед глазами поплыли разноцветные круги. Только сейчас Рита поняла, как тяжело ей было вдали от Рене. Она была готова забыть все их размолвки, никогда больше не возражать мужу, только бы он продолжал целовать ее так же страстно и в то же время бережно, а потом поднял бы на руки, и…
