Эмили Лоринг - Когда сводит судьба
Он внимательно разглядывал Макса Фэйртона, впрочем, как и тот его. Оба мужчины как бы оценивали друг друга. Между тем доктор изумленно посмотрел на свою дочь.
— Впервые слышу об этом, Франциска.
— Простите… Я не знал о том, что вы ничего не рассказывали своему отцу, — смущенно сказал Макс.
Стало ясно, что он в той или иной степени сам посвятил ее отца в то, что случилось в тот день.
— Джон все знал. Мне казалось, что этого будет достаточно, — коротко ответила Франциска.
Трое мужчин смотрели на девушку с интересом, и она гадала, о чем они сейчас думают. Мужчины все странные. Определенно странные. Франциска не сомневалась, что Джон с большей легкостью перенес бы ее смерть в волнах моря, чем спасение Максом. Она взяла это на заметку и решила позже высказать своему жениху все, что она по этому поводу думает.
Желая разрядить обстановку, Франциска неожиданно рассмеялась и, взяв отца под руку, сказала:
— Пап, один ты еще не танцевал со мной. А ну-ка!
Ее смех был поддержан.
Таким ей виделся сейчас единственный выход из той ситуации, которую она была не в силах контролировать. Она оставила Макса и Джона. Пусть разбираются между собой сами.
Молодые люди были практически одного роста. Только Макс выглядел, пожалуй, несколько более загорелым. Франциска обернулась через плечо и задумчиво посмотрела на них… Заиграла музыка, и отец закружил ее в танце.
— А теперь, моя юная леди…
— Пап, не начинай, ради Бога! — устало проговорила девушка. — С меня хватит нотаций Джона. Он меня уже убедил в том, что, разговорившись сегодня с Максом, я допустила грубейшее нарушение правил приличия… Но что мне было делать?
— И все же мне было бы спокойнее, если бы он сегодня здесь не появлялся.
— Я не виновата в том, что он появился. Отель открыт для всех. — Франциска увидела, что отец с недоверием воспринял это ее оправдание, и спросила:
— Папа… Он тебе что, не нравится?
— Нравится. Хороший молодой человек.
— Тогда в чем дело? Если я буду воротить нос от всех мужчин, кроме Джона, меня будут принимать за ненормальную. Я же не монахиня и не старуха.
Доктор вздохнул.
— Он был со мной откровенен… Сказал больше, чем я сказал бы четверть века назад.
— Обо мне? — спросила Франциска с легким удивлением.
— Нет, о себе. — Доктор внимательно вгляделся в лицо дочери. — У него хорошая работа… Правда, может, он так и останется на уровне наемного писаки. Мне интересно было послушать его рассказ о книге, правда, меня поразило то, что некоторые из его теоретических построений показались мне… э-э… довольно шаткими. Я думаю, что он жаждет нового материала для того, чтобы оживить свои писания, а общества ему катастрофически не хватает.
Франциска тут же с жаром согласилась с этим, так как сама была того же мнения и поэтому жалела Макса.
— До сих пор, правда, не пойму, зачем он мне все это рассказывал, — заметил доктор. — Может, он решил, что я думаю о нем как об отшельнике, и захотел развеять это мое впечатление?.. Возможно. Да, он действительно живет как бы в отрыве от общества.
Доктор понимал, что трудно выдвинуть сколь-нибудь серьезный довод против дружбы Макса с Франциской. Он понимал, что его дочь привлекает внимание одиноких молодых мужчин.
— Не волнуйся, папа, — весело заверила его Франциска. — Я не отношусь к той категории женщин, которых… которых так легко свести с пути истинного.
— Спасибо за эти слова, милая.
Танец закончился, и доктор отпустил дочь, будучи далеко не удовлетворенным той степенью откровенности, которую она явила ему в разговоре. Он рассчитывал на большее с ее стороны.
Джон и Макс стояли на некотором расстоянии друг от друга. Они ждали возвращения Франциски и ее отца. Джон заказал коктейль для всех, чтобы явить свое радушие, однако дальше этого не пошел.
— Снова лимонад? — спросила со смехом Франциска, принимая бокал.
— Вы и в самом деле полностью выздоровели? — с любопытством спросил доктор, повернувшись к Максу.
— Да. Мне повезло. Болезнь протекала в относительно легкой форме. Остаточные явления порой дают о себе знать, но со временем это пройдет. Лечебную гимнастику я пока еще практикую.
— Расскажите им о своем романе, — вмешалась Франциска, надеясь таким способом несколько разрядить атмосферу напряжения, которая установилась между мужчинами.
— Это благодаря своей книге вы остаетесь на острове на неопределенно долгий срок? — спросил Джон, не глядя на Макса, уставясь в свой бокал.
— Я уезжаю в сентябре, — ответил Макс. — Возможно, мне не удастся здесь закончить книгу. Франциска, как ни странно, смотрит на это гораздо более оптимистически, чем я, автор книги. Ведь в сущности это моя первая серьезная попытка в литературе.
— По крайней мере, вы не слоняетесь без дела. Это хорошо, когда у человека есть хобби, есть чем заняться, — сказал доктор.
Макс рассмеялся.
— Думаю, что это дело для меня несколько более весомо, чем хобби.
Музыка заиграла вновь, все замолчали и испытующе посмотрели друг на друга. Джон еще не успел поставить свой бокал, как Макс подошел к дочери доктора и предложил:
— Потанцуем, Франциска?
— Конечно.
Соглашаясь на танец с Максом, девушка упрямо не смотрела в сторону Джона, так как и без этого знала, что тот взбешен. Но она твердо решила преподать ему хороший урок, чтобы он раз и навсегда уяснил для себя, что она не будет во всем подчиняться ему ни сейчас, ни в будущем, каким бы оно ни было. Его властность была тем качеством, которое ей активно не нравилось.
— Подожди, мы недолго… — беззаботно бросила Франциска через плечо своему жениху.
У Франциски создалось такое впечатление, будто у нее выросли крылья, когда она кружилась по залу вместе с Максом. Ощущение радости было полным. Она забыла о болезненной ревности Джона, и ощущение сказки вернулось к ней. Она хотела быть предельно объективной в отношении Джона, но ей вообще трудно было думать о нем, находясь в сильных руках Макса. Франциска подняла на своего партнера веселый взгляд и улыбнулась… Внезапно ее словно громом ударила мысль о том, что… судя по всему, Макс переживал аналогичные чувства.
Неужели им обоим радостно только от того, что они снова встретились?
«Этому надо положить конец», — твердо решила Франциска.
Когда она станет женой Джона, то ей будет стыдно вспоминать о том, что она была кокеткой.
Макс был серьезен. Серьезной была и его улыбка. Когда он обратил ее на Франциску, девушку охватило такое сильное чувство, что она решила, что навсегда запомнит это, что бы ни случилось. Она вся раскрылась навстречу чему-то неизвестному, была взволнована, но одновременно слышала предупреждающие сигналы своего внутреннего голоса.
