Инид Джохансон - Гром и молния
— Вы дрожите. — Он взял ее заледеневшие под дождем руки, согревая их, но она поправила его:
— Честно говоря, я этого не заметила. — Она мельком оглядела комнату. — Просто я еще никогда в жизни не встречала человека, о котором могла бы сказать, что мы созданы друг для друга.
— Вы к этому скоро привыкнете.
Если его улыбка согревала ее, то глаза обжигали. Она таяла, словно воск на огне, от силы его рук, крепости тела, теплоты прикосновений. Неужели это происходит на самом деле? А вдруг все — просто прекрасный сон и, проснувшись, она еще острее ощутит свое постылое одиночество?
— Когда я бываю в Лондоне, я всегда останавливаюсь здесь. Я предпочитаю жить в отелях. С тем же успехом можно работать в хорошо обставленном офисе с вышколенным персоналом, но мне больше нравится везде, куда я приезжаю по делам, каждый раз нанимать секретарей и переводчиков на время. — Встав на колени, он снял ее мокрые туфли, затем поднялся и расстегнул жакет. — Но мы до сих пор не познакомились. — Его глаза ласково улыбались, голос был низким и казался спокойным. — Как вас зовут?
Это вызвало у нее улыбку: они так близки, почти принадлежат друг другу, но практически ничего друг о друге не знают.
— Мэделин.
— Имя вам подходит. А я — Роналд Спаркс. — Он согнулся в почтительном поклоне. — Теперь расскажите мне о себе. — Он помог ей снять намокший жакет, и она осталась в легкой шелковой блузке. — Для начала, какая ваша любимая еда?
Мэделин громко рассмеялась.
— Больше всего на свете я люблю ванильное мороженое.
Он провел ее к ванной комнате, отделанной светло-голубой плиткой, с кремовой мраморной ванной, такой большой, что в ней можно было плавать, как в бассейне.
— А после мороженого я, пожалуй, больше всего люблю жареную рыбу!
— Что ж, учтем. Но не хотите ли вы что-нибудь поизысканнее?
Он восхищенно посмотрел на ее стройную фигуру. От этого откровенного взгляда у Мэделин перехватило дыхание, а по животу разлилось приятное тепло.
— Я не могу часто баловать себя деликатесами, — не без смущения заявила она. — Вы сами сможете придумать что-нибудь получше.
— Да, пожалуй, я так и сделаю.
Он снова в упор взглянул на Мэделин. Его взгляд скользил по ее груди, талии, бедрам, ногам, и она чувствовала, как отзывается ее тело, как все сильнее разгорается в нем пожар чувственности...
Никогда еще в жизни она не испытывала столь сильного влечения к мужчине. Завороженно следя, как он наполняет ванну, она чувствовала себя так, словно им предстояло вместе отправиться в дальнее плавание, которое должно завершиться их любовным соединением.
Сцепив руки, чтобы сдержать дрожь нетерпения, она рассматривала его. Роналд уже сбросил пиджак. Тонкая белоснежная ткань рубашки облегала его плечи, подчеркивая красоту развитых мускулов. Он измерил температуру воды и взбил облако дурманяще пахнущей пены. Потом выпрямился, повернулся к ней и, развязывая галстук, сказал:
— Можно нырять. Хорошая ванна — это то, что вам нужно. — Выходя, он добавил: — Отдайте мне ваши мокрые вещи. Я вижу, их нужно как следует высушить и погладить.
Дверь за ним закрылась. Мэделин охватило глубокое и необычное ощущение счастья. Отогревшись в теплой воде, она вытерлась и закуталась в уютный махровый халат, который Роналд заботливо положил на позолоченное кресло. Затем Мэделин рискнула войти в комнату. Ее босые ноги сразу же утонули в мягком ворсе пушистого ковра.
Ее губы подрагивали от волнения, глаза были широко открыты. Впервые с момента их встречи она почувствовала себя по-настоящему смущенной, точно маленькая глупая девочка. Ее тело ласкала мягкая ткань светло-голубого халата, лицо было чисто умыто, длинные черные волосы влажными прядями падали на спину.
Неужели все это на самом деле? Да, это действительно случилось, случилось с ней! Она влюбилась в Роналда Спаркса с первого взгляда! Но разве может быть, чтобы и с ним произошло то же самое?
— Мэдди. — Роналд поднялся с мягкого кожаного кресла. Его улыбка, нежный взгляд, протянутые навстречу руки развеяли все ее сомнения так же легко и быстро, как яркие лучи солнца разгоняют утренний туман.
Он уже успел переодеться в домашние брюки и черный свитер. Обняв ее, он заглянул в ее глаза так глубоко, как будто хотел увидеть душу, и осторожно поцеловал. Его поцелуй был нежным и ласковым, и Мэделин едва не вскрикнула от переполнившего ее счастья.
Она прижалась лицом к его груди, впитывая всем существом своим его ласку, а он целовал ее снова и снова. Она чувствовала, как беспокойно бьется его сердце, как все больше напрягается его тело, но вот он внезапно оторвался от нее и заговорщически улыбнулся.
— Я обещал, моя желанная, сначала накормить тебя. — Роналд подошел к двери и нажал на кнопку. — А пока мы будем ужинать, ты расскажешь о себе. Я хочу знать все о твоем прошлом.
Он усадил ее за изысканно сервированный стол в глубине алькова. Мэделин восхитилась изящным старинным фарфором и изысканными серебряными приборами — настоящими произведениями ювелира. Роналд налил в ее бокал шампанского. В дверях появился величавый, преисполненный достоинства официант. В тишине он торжественно проследовал через комнату, держа в руках что-то, прикрытое салфеткой. Его лицо было непроницаемо.
— Лучшая жареная рыба во всем Лондоне. Так, по крайней мере, меня уверяли, — усмехнулся Роналд.
Мэделин в ответ звонко расхохоталась. Выложив рыбу на великолепную фарфоровую тарелку, она, ничуть не стесняясь, принялась есть с помощью рук, не обращая внимания на изысканные приборы. Едва она расправилась с содержимым тарелки, как перед ней тут же появилась хрустальная чаша с мороженым.
Мэделин прикрыла глаза, чувствуя себя поистине на седьмом небе: Роналд трогательно хлопотал, чтобы ее порадовать, даже позаботился доставить в этот престижный отель ее любимую, такую неаристократическую еду, только бы ей угодить.
— Ты рассказала о себе совсем немного, — заметил он, когда официант оставил их наедине за чашечкой кофе. — Но, возможно, ты и права. Главное — наше будущее. Остальное — пустяки.
Эти воспоминания так растравили душевную рану Мэделин, что, когда их машина притормозила возле дома в Челси, она чуть не плакала.
— Ты помнишь нашу первую встречу? — неожиданно для себя спросила она Роналда. — Помнишь, ты тогда говорил мне, что главное — наше будущее. Нельзя им рисковать, Рон.
Она умоляюще смотрела на него, надеясь, что услышит ласковые и обнадеживающие слова. Но он продолжал мрачно глядеть в одну точку, словно не слышал ее.
— Это в первую очередь относится к тебе. — Его голос звучал по-прежнему холодно. — Ты прекрасно знаешь, что от тебя требуется.
