Валерия Горбачева - Дача Стамбула
– Я знал, что ты придешь.
Споткнувшись от неожиданности, судорожно облизав пересохшие вдруг губы, Аня медленно закрывает глаза и резко открывает их снова: около скамейки стоит Егор. До него всего несколько шагов. И она бежит к нему, не задумываясь и не рассуждая, как и тогда, давным-давно на пирсе. И он так же широко раскидывает руки, ловит подбежавшую к нему Аню и крепко прижимает ее к себе.
– Анюта!
– Егор!
Смех, слезы, вопросы без ответов, необидные упреки и ничего не значащие оправдания… Они встретились как старые друзья, и не было места для детских обид или взрослого выяснения отношений. И точно так же, как и в первую их встречу, Аня вдруг неожиданно начала рассказывать, как трудно ей было, как приехала она сюда в надежде избавиться от боли и как ничего не получилось.
– Но теперь у меня все будет хорошо, я знаю, – убежденной скороговоркой произносит она, – все будет хорошо. Как странно, что я это знаю, ведь я не… – Аня резко замолкает. Неожиданные слова, готовые было сорваться с языка, как и внезапное осознание истины, приводят ее в замешательство. Егор внимательно и ласково смотрит на девушку. Он знает, что она хотела сказать, он ждет этих слов, потому что и сам чувствует то же самое. Но Аня молчит, испуганно глядя на него. Она похожа на маленького котенка, забравшегося на стол: то ли отругают и отшлепают его хозяева, то ли засмеются. И Егор решается помочь.
– Ты хотела сказать, что не любишь меня? – Он улыбается так искренне и так легко, что у Ани тут же на глаза навертываются слезы. Уткнувшись в плечо Егора, она плачет. Егор терпеливо ждет. В какой-то миг она поднимает голову и произносит:
– Но ты нужен мне, Егор, я не понимаю, как такое может быть, но ты нужен мне! – В ее голосе помимо ее воли звучит отчаянная надежда, что он поймет ее и ей же все сейчас объяснит. И Егор объясняет так, как чувствует это сам:
– Мы с тобой, как родные, понимаем и чувствуем друг друга. Я думаю, что это и называется дружба. Сердечная дружба. А в то далекое лето, когда мы встретились, мы были просто маленькие и мечтали о любви. Но это была не она. Если бы это была любовь, то мы встретились бы сейчас по-другому: мы бы кривлялись, упрекали, обижались.
Аня слушает простые слова и верит им. Может быть, потом, когда-нибудь, она с чем-то и не согласится, может быть, кто-то убедит ее, что настоящая любовь, наоборот, не помнит обид и не упрекает, может быть… Но сейчас она верит. И еще она точно знает теперь, что не ошиблась в этом парне, не придумала его. Он действительно такой – хороший. «И я могу любить другого, и он может любить другую, – неожиданно проносится у нее в голове, – и это…» Аня снова поднимает голову и заглядывает в лицо Егора. «И это не будет предательством!» – читает она в его глазах. Они понимают друг друга без слов. Они смеются. Как легко и беззаботно меняется настроение в юности! Как легко верится в лучшее! И им не надо слов и доказательств, они знают и верят, что всегда будут друзьями. Настоящими друзьями.
Аня и Егор еще долго сидят на скамейке под старым кленом. Аня спрашивает о родителях Егора, Елене Николаевне и Владимире Александровиче. Егор рассказывает, что все у них нормально, но видятся они редко – ведь Егор теперь живет и работает в Москве, а они не захотели переезжать из своего города. В это лето отпуск у них осенью, поэтому Егор приехал один, ненадолго, просто навестить бабушку с дедушкой, а потом поедет к родителям. В свою очередь, Егор интересуется Аниными родителями. Им легко и приятно разговаривать. Они уже договорились о встрече вечером, прощались несколько раз и снова о чем-то говорили. В конце концов Аня чуть ли не силой заставила себя уйти. Она шла домой, улыбаясь легко и счастливо. И люди, идущие ей навстречу, невольно улыбались в ответ.
Идущий за ней человек не улыбался. Он напряженно думал. «Она ни о чем не догадывается, ничего не знает, – думал он. – Может быть, я ошибаюсь и снова „тяну пустышку“? Нет, не может быть. Слишком много совпадений. И все-таки, все-таки… Надо проверить еще. Надо заставить ее раскрыться. И если все подтвердится, то я найду способ…»
Ближе к вечеру за Аней зашел Антон.
– Если даже ты не отдашь мне мой телефон, то идти со мной за новым тебе все равно придется, – твердо сказал он. – Тоже в качестве моральной компенсации – все-таки подарок друга.
Аня и не возражала. До вечерней встречи с Егором было еще много времени. А то, что она пойдет на нее вместе с Антоном, она решила сразу, как только он пришел. Ее беспокоило только одно: как познакомить Антона и Егора таким образом, чтобы они… ну хотя бы не испытали стихийной неприязни?
В салоне сотовой связи народу было немного. Парнишка, подскочивший было к ним с советами и комментариями, отпрянул сразу, наткнувшись на ледяную улыбку Антона. «Мы сами выберем, – сказал он вежливо, – и когда понадобится, пригласим вас». Но выбирать он не торопился. Медленно походил вдоль многочисленных стеклянных витрин, пару раз попристальнее взглянул на какие-то модели и перешел к аксессуарам – ремешкам и чехлам. Аня уже собралась было спросить, зачем они, собственно, пришли, как Антон негромко, но довольно отчетливо произнес:
– Наконец-то, не прошло и полгода! Можно подумать, это ты с работы, а я в отпуске…
Аня обернулась посмотреть, кого это он так встречает, и остолбенела: в магазин входил Егор.
– Знакомьтесь: Аня, это Егор, Егор, это Аня…
Антон не успел даже договорить, как Аня с Егором стали смеяться. Они хохотали так, что Антон, сначала с недоумением смотревший на них, тоже засмеялся. Выяснилось все очень быстро. Антон жил в том же доме, в том же подъезде и даже на той же лестничной клетке, что и бабушка Егора. С детства они знали друг друга. Они не писали друг другу писем и не звонили, не поздравляли с праздниками и днем рождения, но встречались каждый раз так, как будто расстались только вчера. Только когда Антона забрали в армию, Егор писал ему короткие мальчишечьи письма. Потом Антон поступил в институт в Москве. Учился он заочно и два раза в год приезжал на сессию, теперь они встречались чаще. Егор окончил институт раньше на год и работал в какой-то крупной российско-шведской компании. Фирме требовались работники, и Егор, заручившись поддержкой своего начальства, звал туда Антона, окончившего учебу в этом году. Антон думал. Егор торопил. Антон сомневался. Егор убеждал. Это Егор подарил Антону телефон и теперь должен был подобрать модель, чтобы повторить подарок.
Что испытала Аня, узнав, что Антон и Егор близкие друзья, сказать было трудно. Она и сама бы не смогла однозначно ответить на этот вопрос. С одной стороны, проблема их взаимоотношений отпала сама собой и Анечке можно было не волноваться и даже ничего не предпринимать. В то же время она испытывала легкую досаду именно из-за того, что не было необходимости действовать. Наивная, ведь она уже придумывала, как познакомит их, как и что станет говорить, чтобы они подружились, чтобы в хорошем смысле повлиять на отношения двух парней. Но сейчас было очевидно, что на их отношения уже никто и ничто не может повлиять, и еще было ощущение, что этой дружбе никто не нужен. Аня вдруг почувствовала себя лишней. Парни увлеченно выбирали модель телефона, споря и доказывая что-то, продавец теперь только успевал открывать витрины, показывать различные модели и как мог отвечать на заковыристые вопросы. Аня стояла рядом, она еще улыбалась и даже слышала, о чем они говорят, но настроение у нее стремительно портилось. Внезапно отчетливо, как наяву, она увидела картинку из своего далекого прошлого: она сидит в огромном, но душном зале на маленькой неудобной скамеечке и сама себе кажется маленькой и никчемной. Рядом сидит Егор, он увлеченно следит за игрой и совсем не замечает Аню. «Все повторяется». Ане становится холодно. Легкий озноб покрывает руки мелкими мурашками, по спине ползет противный холодок. Витрины становятся туманными и какими-то искривленными. Ане кажется, что она теряет сознание. Неожиданно теплые сильные руки обнимают ее с двух сторон, возвращая в жизнь.
