Анна Антонова - Кекс на пляже
– Хочу посмотреть, – запнувшись, продолжала я. – Пойдем сейчас?
Он просто кивнул. Я хотела еще что-то сказать, но посмотрела на него и передумала.
Джинсы, кроссовки, куртка… Пригодилась теплая одежда, не зря тащила! Леня, ждавший меня в холле, тоже утеплился – надел носки и какую-то растянутую серую кофту.
– Это что?.. – начала было я, но умолкла на полуслове.
Что такое, совсем потеряла форму…
С моря и в самом деле дул холодный ветер, а по небу бежали неопрятные серые облака. Даже не верилось, что еще вчера мы не знали, куда деваться от жары. Повезло Наде с Ромой, вовремя уехали!
– Смотри! – вдруг сказал Леня.
Похоже, ночью прошел дождь, и теперь влажная асфальтовая дорожка была усыпана здоровенными, с половину моего кулака, улитками.
– Это еще что такое? – я даже остановилась от неожиданности.
– Виноградные улитки, – пояснил Леня. – Сыро, вот они и вылезли.
– Похоже, давненько жизни не радовались, – протянула я. – Еще бы, такая жара стояла… – и спохватилась: – А как же они здесь-то, прямо на дороге…
– Ты что, их боишься? – заботливо поинтересовался Леня. – Давай обойдем.
– Ничего я не боюсь! – возмутилась я. – Мы-то обойдем, а вот остальные…
Я села на корточки, аккуратно взяла ближайшую улитку за панцирь, пересадила в траву и потянулась за следующей.
– Ты что? – возмутился Леня. – Каждую так будешь? Пошли, на море же собирались…
– Ага, а их тут всех передавят! Давай тоже, не стой!
Леня вздохнул и нехотя опустился на корточки.
– Дались тебе эти улитки, – ворчал он, забрасывая круглые спиральные панцири в траву.
– А тебе что, их не жалко?
– Все равно мы не спасем всех улиток в мире.
– Всех – нет. А вот этих…
– Между прочим, в некоторых странах их едят.
– А люди вообще много кого едят, – не смутилась я. – Сверчков, тараканов, личинок…
– Перестань! – скривился Леня. – Меня сейчас стошнит.
– Сам же предложил попробовать улиток!
– Я предложил? Так, все, пошли отсюда! – Он дернул меня за руку, заставил подняться и потянул за собой.
– Ну куда? – затрепыхалась я. – Еще не все…
– Оставь и другим! Вдруг еще кто-нибудь захочет поиграть в спасателей. Тоже мне, Чип и Дейл спешат на помощь!
Мы вышли на пустынный пляж, и я не узнала море: грязное, шумное, беспокойное. Вдоль кромки воды валялись выброшенные на берег водоросли вперемешку с серыми клочьями пены, они издавали тяжелый душный запах.
– Ракушки! – загорелась я. – Их, наверно, много после шторма вынесло, давай поищем!
– Что, ты полезешь в эту помойку? – скривился Леня.
– А ты не полезешь?
– Я – нет.
Я хотела было возмутиться и закапризничать, но почему-то не стала. Кошмар, что делается, скоро совсем в пай-девочку превращусь!
– Принесу я тебе ракушек, – сказал он.
– В городе купишь? – скептически осведомилась я.
– Вот еще, в городе! Я здесь, на берегу, одно место знаю.
– Они там, наверно, старые и разбитые.
– Сама увидишь!
– А пойдем туда сейчас, – загорелась я.
– Нет, – покачал головой Леня. – Всем туда нельзя.
– Секретная военная база по добыванию ракушек?
– Ага.
– Смотри, вон табличка! – отвлеклась я.
Шест с дощатым щитом, на котором неровными буквами было намалевано краской «Шторм! Купаться запрещено!», был воткнут прямо в гальку.
– Брр! – поежилась я. – Даже если бы не запрещалось, сомневаюсь, что возникло бы такое желание!
– А какое бы желание возникло? – вкрадчиво поинтересовался Леня, прижимая меня к себе.
– Да уж не то, о котором ты подумал, – отрезала я, чувствуя, что щекам стало горячо.
– А я видел, как люди на пляже любовью занимались, – шепнул Леня, запуская руки под мою куртку.
– Ну и как? – глупо спросила я.
– Возбуждает, – по-прежнему шепотом ответил он, щекотно касаясь губами моего уха.
По мне словно прокатила волна, оглушающая и неостановимая, как штормовое море, наши губы встретились…
Я резко отстранилась.
– Что, накатило? – прищурился Леня.
– Пошли, – пробормотала я.
– Куда?
– На… смотровую площадку.
Смотровая площадка, на удивление, была пуста. Похоже, народ рассматривал море исключительно в прикладных целях и, если нельзя купаться, интереса к нему не проявлял.
Леня уселся на узкую скамейку верхом, прислонился спиной к дереву и прижал меня к себе. Я смотрела на море, полулежа в его руках, и мне было удивительно хорошо и спокойно.
Плохо и беспокойно было только чертику, который сидел внутри и давно, с самого утра, просил слова. Пока мне удавалось вовремя его затыкать, но, стоило расслабиться, он пролез и высказался:
– Любовь не вздохи на скамейке и не прогулки при луне…
– Ты это к чему? – насторожился Леня.
– Да так.
– Нет, ты скажи!
– Да ни к чему.
Но, похоже, его зацепило не на шутку.
– Во-первых, это не твои слова, а какая-то дурацкая цитата. А, во-вторых, я тебе в любви еще не признавался!
– Вот как? – вскинулась я, сбрасывая его руки.
– Надька, ты что? – испугался он. – Извини, я не хотел…
– Ничего! – Я отскочила к перилам и дернула расстегнувшуюся – или кем-то расстегнутую? – молнию куртки.
Наверно, в замок попала ткань, молния не поддалась, а я от резкого движения потеряла равновесие. Перед глазами мелькнули каменистый склон, клочья пены на камнях, темная вода далеко внизу…
Леня оттащил меня от перил, схватил за плечи, встряхнул:
– С ума сошла?
– А нечего говорить… – начал было чертик, но я дала ему мысленного пинка.
– Что говорить?
– Что ты мне в любви не признавался! – все-таки прорвался чертик.
– А я что, признавался? – удивился Леня.
– Ах, так!.. – снова дернулась я, но он держал меня крепко.
– Ну пожалуйста, если тебе так хочется: я…
– Нет! – завопила я. – Не хочу! Замолчи сейчас же!
– Ладно, ладно, – успокаивающе проговорил он. – Я тебя не люблю. Ты это хотела услышать?
– Мечтала, – буркнула я. И с преувеличенным вниманием посмотрела в траву: – Ой, тут тоже улитки!
– Давненько не видала! – фыркнул Леня.
Я взяла улитку за панцирь, и она, как ни странно, не спряталась, оставила снаружи любопытные рожки.
– Смотри, у нее глазки! – восхищенно протянула я.
– А ты не знала, что у них глаза на рожках? – скептически осведомился Леня.
– Ну, знала, конечно, и по телеку видела, но чтобы вот так, в натуре…
– Перестань мучить животное!
– Хочешь, тебя помучаю? – прищурилась я.
