Лина Озерова - Подари мне Воскресенье
Кроме комбайна на кухне у Павла были еще и электромясорубка, и фритюрница, и даже посудомоечная машина. Все это Ася решила оставить «на потом». Пока ей хватало хлопот с микроволновкой.
Водрузив на стол громадную книгу «Русская микроволновая кухня», Ася принялась подыскивать какой-нибудь более или менее приемлемый рецепт. Вчера микроволновка ее разочаровала: то ли Ася неправильно поставила время, то ли еще что-то, но все блюда у нее получились какими-то несъедобными. Даже всеядная Нинка отодвинула тарелку, попробовав Асину стряпню.
— Ну что, есть что-нибудь новенькое? — спросила она Асю.
— Нет. Ничего.
— Ни слуху ни духу? Я же говорила…
— Нин, прекрати!
— Ну хорошо, хорошо, — примирительно бросила Нинка. Лучше расскажу про себя. Ты и представить себе не можешь, что со мной произошло!
— Что? — улыбнулась Ася. Нинка оставалась собой, что толку было на нее сердиться!
— После мастерства подходит ко мне Ромка… — Нинка со значением взглянула на Асю, — понимаешь, сам подходит! И говорит, что им в отрывок нужна рыжая девушка. Они ставят, между прочим, твоего любимого Тургенева, кусочек из «Месяца в деревне». В общем, он предложил мне Верочку!
— Правда? Вот здорово, — сказала Ася без особого энтузиазма. Студенческие дела казались ей сейчас такими далекими, словно Щукинское училище находилось на другой планете. — Рада за тебя!
— Верочку, представляешь? Ромка считает, что это мой типаж! Понимаешь, если мы с Ромкой будем играть вместе, то это шанс! И не только в личном плане, на Ромку режиссеры уже сейчас ходят! И вообще, Ромка классный парень. И красивый, и умный, и прикольный. Пришел тут в кроссовках фирмы «кенгуру». Знаешь, смешные такие, словно специально для перевозки контрабанды сделанные.
— Какой еще контрабанды? — спросила Ася. — При чем здесь контрабанда?
— Да любой: бриллиантов там или пакетика с наркотиками. Что-нибудь мелкое, ну чтобы в кармашек влезло.
— В какой кармашек?
Нинка засмеялась:
— Так фирма-то почему «кенгуру» называется? Потому что у кроссовок язычок с маленьким кармашком на липучке. Кладешь туда бриллианты, и ни один таможенник не догадается. Здорово, правда? Как у австралийского кенгуру. — Нинка помолчала, потом задумчиво сказала: — Хотя вообще-то глупость какая-то. Непонятно, зачем на ботинках кармашек, что там хранить-то? Разве любовные записки от ревнивой жены прятать. Но Ромка пока не женат…
У Аси в голове мелькнула сумасшедшая догадка.
— Что? — переспросила она, боясь спугнуть пришедшую мысль.
— Что «что»? — удивилась Нинка.
— Давай еще раз про кенгуру…
Нинка пожала плечами:
— Я сказала, что в таком маленьком кармашке только любовные записки прятать, больше туда ничего не влезет. Но мне бы не понравилось, если бы мои записки хранили в кроссовках… Понимаешь, маленький кармашек на ботинках, ну как сумочка у кенгуру?..
Ася уже не слушала Нинку. Фартучек на Кнофлике… И на фартучке — кармашек! Смутная догадка перешла в уверенность, и Ася бросилась в спальню.
— Вот сумасшедшая, — закричала Нинка и припустилась за подругой. — Что случилось-то?
Медвежонок по-прежнему сидел на подзеркальнике, там, куда Ася посадила его утром.
Трясущимися от волнения руками Ася лихорадочно ощупала Кнофлика. Так и есть — в его кармашке что-то лежит. Небольшое усилие — фартучек довольно плотно прилегал к медвежонку — и Ася достала маленькую, туго скатанную полоску бумаги… Развернув ее, она тут же узнала мелкий, убористый почерк Павла. Слова тесно лепились друг к другу:
«Любимая! Так получилось, что мне на некоторое время нужно исчезнуть. Я не хочу, чтобы мои дела хоть краем затронули тебя. Надеюсь, когда все кончится, мы снова будем вместе. Не волнуйся, не скучай и верь мне. Пожалуйста, верь мне!»
Глава 4
Таинственный даритель
Дни тянулись один за другим, по-прежнему не принося новых известий. Однако после найденной записки Ася почувствовала себя спокойнее, окончательно уверившись в непременном возвращении Павла. Надо было просто набраться терпения и ждать, ждать, ждать, как он просил. Чтобы скрасить ожидание, Ася придумывала себе разные дела: ездила за покупками на машине, практикуясь в вождении, регулярно занималась английским, так хотел Павел, потом еще час французским (в театральном французский был обязательным предметом). Чтобы не тратить времени даром, Ася стала ходить в фитнес-клуб, хотя с фигурой у нее всегда было все в порядке. Пробовала читать — у Павла была прекрасная библиотека. Надо же, в конце концов, было пополнять образование. Но серьезная литература не давалась Асе в ее состоянии. Поэтому оставшуюся от языков и поездок часть дня Ася валялась на диване, читая любовные романы в ярких целлофановых обложках. Героинь целлофановых романов после всех их злоключений обязательно ожидало счастье. И это почему-то очень радовало Асю. Когда романы надоели, Ася взялась за своего любимого Тургенева, в сотый раз перечитав «Дым» и «Дворянское гнездо», а потом и все остальное, по порядку. Иногда вместо Тургенева она брала Чехова и читала том за томом.
Почти каждый вечер приходила Нинка. Она могла заявиться и в двенадцать, и даже в час ночи, из какой-нибудь шумной компании. Поддержать несчастную брошенную подругу она считала своим святым долгом. Нинка частенько пыталась вытащить Асю в какие-нибудь гости, но безрезультатно: к веселью Ася была абсолютно равнодушна. Кроме того, ей почему-то казалось, что Павел должен вернуться домой именно вечером. Почему, она и сама вряд ли могла бы объяснить. И каждый день часов с семи Ася начинала его ждать, стараясь не отлучаться из дома.
Днем Ася еще могла переносить свое одиночество, а вот ночью… Если сразу не удавалось заснуть, приходила страшная тоска.
Но вслед за ночью наступал новый день, а вместе с ним опять появлялась надежда на возвращение Павла. Казалось, что сегодня, именно сегодня, он точно придет, и тоскливые одинокие ночи больше никогда не повторятся.
Накануне «час волка» — так называла ночную бессонницу Ася — затянулся, и ей удалось уснуть только около пяти утра. Проснулась она поздно и сразу, не вылезая из постели, принялась придумывать распорядок дня на сегодня. Английский, французский — само собой. Три часа убиты. Днем хорошо бы куда-нибудь слинять — придет Елена убирать квартиру. Можно погулять по магазинам, без всякого энтузиазма подумала Ася. Можно… Фу-ты, скоро от такой жизни она превратиться в глупую курицу. Так, а что бы придумать поинтереснее? «Может, в театр сходить? Пожалуй, я хочу в театр», — неожиданно решила Ася. Она тут же схватила эту мысль за хвост и очень обрадовалась: Ася думала, что слово «театр» навсегда стало для нее запретным.
