Аурелия Хогарт - Жених благородных кровей
– Хорошо, если так тебе будет спокойнее, я завтра рано утром позвоню маме и скажу, чтобы нас ждали. По рукам?
Роберта заглянула в любимые серые глаза – правый был с коричневым пятнышком у самого зрачка, – острее обычного почувствовала, что, дабы глаза эти век светились радостью, она готова не то что съездить в гости к старшим О’Брайенам, а встретить лицом к лицу любое злосчастье, и без слов кивнула.
4
Они поужинали в старинном пабе «Джонни Фокс», и Джеффри предложил поехать к нему, но Роберта, хоть и почувствовала пьянящее тепло внизу живота, решила: сегодня лучше переночевать дома. Ее терзали сомнения. Не понимая почему, она до жути боялась завтрашней поездки.
– В тебе как будто до отказа натянулась струна, – сказал Джеффри, остановив машину возле дома, где она снимала квартирку.
– Что? – Она вздрогнула, словно задремала с открытыми глазами и он вдруг разбудил ее.
– Ну чего ты так волнуешься, глупенькая? Пожалуйста, успокойся. Рано или поздно нам придется предстать перед моими родственниками. Почему бы не сделать это завтра? Заодно посмотришь, где я родился и вырос. Разве тебе не интересно?
– Очень интересно, – пробормотала Роберта, беспокойно теребя край короткой узкой курточки. – Зайдешь на чашку чая?
Джеффри наклонился и поводил носом с небольшой горбинкой по ее виску. Она прикрыла глаза, снова ловя себя на мысли: даже за малейшие его ласки пойду на что угодно...
– Чашка чая у тебя дома... – Джеффри вдохнул аромат ее кожи. – Мм... Я целый день, всякий раз как только вставал из-за компьютера, мечтал: вот наступит вечер и малыш позовет меня на чай, но, боюсь, едва мы переступим порог, как о чае и думать забудем, – прибавил он хрипловатым горячим шепотом. – А ты так взвинчена, что, наверное, тебе лучше поскорей лечь отдыхать...
Роберта уже вся дрожала внутри, представляя, как прижимается грудью к его горячей обнаженной груди, но, вспомнив про завтрашний день, поспешно кивнула.
– Да, верно.
Оставшись одна, она забеспокоилась пуще прежнего. В голову, и без того битком набитую тревожными думами, один за другим полезли обескураживающие вопросы.
В качестве кого Джеффри собирается ввести ее в родительский дом? Приятельницы? Подружки? Невесты? Ей не было особого дела, каким словом он ее назовет, но она сознавала, что для людей типа его родственников разница еще как важна. Он был единственным наследником, и на любую женщину, что у него появлялась, отец и мать, само собой, смотрели как на возможную невестку. Которая, как они наверняка полагали, была обязана, едва став О’Брайен, изучить все семейные традиции и правила, по всякому вопросу считаться с их мнением и прочее, и прочее. Для таких, как они, конечно, имеет немалое значение, как человек одет, откуда родом, водит ли знакомства с сильными мира сего. Женить сына О’Брайены, очевидно, намеревались с размахом и помпой, невестку у алтаря мечтали увидеть в пышном, расшитом бусинами, немыслимо дорогом платье, фате до пола и с притворно невинным потупленным взором.
Роберта же вовсе не задумывалась о том, закончатся ли их с Джеффри отношения свадьбой. Ее сердце желало одного: просто быть с ним, дышать одним воздухом. По ночам вдвоем умирать от ласк, а наутро заново рождаться. Колесить рука об руку по Ирландии, по всему миру, вместе видеть и замечать то, о чем он будет писать, чем оба будут восторгаться, против чего, удвоив усилия, станут выступать и бороться. Потом, спустя время, у них родятся дети. Сначала мальчик. Непременно похожий на папу. Потом девочка... Или еще мальчик. Неважно.
Что ей делать? Как вести себя завтра? Просто и естественно, что всегда гораздо лучше притворства и жеманства? Но придется ли простота по вкусу тем, кто, судя по всему, ни на минуту не забывает об утонченности манер? Оценят ли они по достоинству ее правдивость и непринужденность или сочтут их пороками, не достойными их семьи? И что стоит надеть?
Роберта остановилась посреди спальни в полной растерянности. Даже на работу она носила брюки и рубашки, отнюдь не длинные юбки и не пиджаки скучных тонов... Простояв минуту-другую на месте и перебрав в уме все, что висело у нее в шкафу, она почти неосознанно достала из сумки сотовый и набрала номер Джеффри. Он ответил сразу же.
– Что случилось?
– Прости, что надоедаю, но... – Роберта вдруг почувствовала себя беспросветной дурой, но все же решила довести начатое до конца. – Я совсем забыла спросить... Что лучше надеть завтра?
Джеффри от души рассмеялся, как над несмышленым младенцем, что только начинает говорить и путает похожие слова. Роберта совсем пала духом. Она отнюдь не была трусихой. Напротив, не боялась ни возразить уверенному в своей правоте профессору в колледже, ни гонять по британским дорогам с непривычным для нее левосторонним движением, ни путешествовать одна по Европе – да она почти на любую трудность смотрела лишь как на возможность проверить себя. Теперь же, когда вроде бы не должно было случиться ничего из ряда вон, она дрожала от страха.
– Я серьезно, – проговорила она как могла строго.
– Что ж, серьезно так серьезно. – Он помолчал. – Надень брюки цвета хаки, футболку с надписью «Я из Нью-Йорка» и ту кофточку, где на карманах – оранжевые бешеные коты. Очень ее люблю. Да, и обязательно бейсболку, чтоб в прорезь просунуть хвостик, ну... как обычно.
– Я серьезно! – теряя терпение, воскликнула Роберта.
– И я серьезно, – на сей раз твердо и без намека на шутку ответил Джеффри. – Надень то, в чем тебе будет удобно, обо всем остальном забудь.
– Легко сказать! – Роберта усмехнулась.
Джеффри так тяжело вздохнул, что она устыдилась своей смехотворной нерешительности.
– Наверное, это я виноват – запугал тебя и сразу же пригласил. – Он кашлянул, с шумом набрал в легкие воздуха и продолжил просительно и с лаской, будто уговаривая ребенка отдать нож, который тот схватил со стола: – Ты неправильно меня поняла. Мои родители живут и смотрят на жизнь не так, как я, но это вовсе не значит, что они не признают людей не их круга или что помешаны на аристократичности. Мать охотница понудить, но вместе с тем умеет ладить с кем угодно и, если кого-то не понимает, не судит строго. Отец вообще весьма сдержан. Ты им понравишься. Ты не можешь не нравиться. И потом жить ведь тебе не с ними – со мной. А для меня ты – лучше просто некуда.
От прилива радости у Роберты дух захватило. Жить вместе... Раньше они об этом не заговаривали. Впрочем, со дня их знакомства не прошло и месяца. А впереди ждала целая жизнь.
– Обещаешь, что сейчас же перестанешь изводиться и ляжешь спать? – спросил Джеффри.
Роберта прижала губы к трубке, целуя его голос.
