Рози Томас - Год любви
Но другой, более сильный, возражал:
«Я всегда веду себя осторожно. Теперь же я просто хочу посмотреть, что произойдет. И если это ненастоящее чувство – ну и пусть! Пусть даже это продлится один-единственный день!»
«Ягуар» сбавил скорость. Они съехали с магистрали на дорогу, которая вела к маленькой уютной деревушке. Дома лепились вокруг неправильного зеленого треугольника и церкви с невысокой, приземистой колокольней, скрывавшейся за аллеей тисовых деревьев. На одной из вершин треугольника располагался кабачок. Над его низкой дверью красовалась вывеска с изображением шелковицы.
Оливер выключил зажигание, и на его лице опять заиграла ослепительная улыбка.
– Вот где мы с тобой перекусим.
И опять он не дал ей возможности возразить, захоти даже она это сделать. Элен покорно позволила Оливеру повести ее по зеленой лужайке к двери под шелковицей. Он легонько обнимал ее за плечи. В кабачке пылал камин и стояли дубовые стулья с высокими спинками.
– Ты всегда так мерзнешь, – усмехнулся, глядя на Элен сверху вниз, Оливер. – Давай-ка сядем поближе к огню.
Его рука снова на миг прикоснулась к ее шее, прикрытой растрепавшимися черными кудрями.
– Доброе утро, лорд Оливер, – приветствовал юношу мужчина из-за стойки бара. – Доброе утро, мисс.
Элен поняла, что здесь Оливер чувствует себя, как дома.
– Привет, Билл. Что будем пить, Элен?
Элен быстро взглянула на бар и выбрала интуитивно.
– Херес, пожалуйста. Со льдом.
– Вполне безопасно, но немножко скучно, – подразнил ее Оливер. – Я лично собираюсь выпить шампанского, и, по-моему, тебе следовало бы ко мне присоединяться.
Напитки подали сразу же: Оливеру в серебряном кубке, а ей в высоком, узком бокале.
«Забавно, – подумала Элен. – Второй раз за неделю! А ведь раньше я почти никогда не пила настоящего шампанского. Как же все удивительно!»
Она подняла бокал и слегка насмешливо взглянула на Оливера. В его глазах вспыхнул огонек.
– Ты очень хорошенькая, – сказал он Элен. – Почему ты пытаешься это скрыть?
– Я не пытаюсь, – тут же насторожилась Элен. – И потом внешность это еще не все.
– Интересно, – рассмеялся Оливер, – а что же еще имеет значение? Ну, расскажи мне… на примере Элен Браун, пожалуйста. У меня не было возможности побеседовать с тобой во время чаепития. А потом нас с тобой занесло куда-то совсем не туда.
Оливер отпил большой глоток шампанского и выжидающе смотрел на девушку.
– Гм… на твоей вечеринке… – Элен попыталась таким самым безопасным путем уйти от его вопроса. – Скажи, все эти люди – твои друзья?
Оливер пожал плечами, ему явно было неинтересно об этом говорить.
– Нет, в основном, это не друзья, а так… знакомые. Кроме Тома Харта. Он совсем другой, это страшный человек!
Элен припомнила смуглое, напряженное лицо, резко выделявшееся на фоне бело-розовых физиономий английских аристократов, и слегка усмехнулась. Он-то ей показался гораздо менее страшным, чем светские знакомые Оливера.
– Но ты сменила тему, – укоризненно произнес Оливер. – Неужели ты не любишь говорить о себе? Все женщины, которых я знаю, это обожают.
Он откинулся на спинку стула и, сцепив руки за головой, ждал, пока Элен заговорит.
Но Элен молчала. Как она могла говорить с этим обходительным, светским молодым человеком о том, что ее волновало? Она знала инстинктивно, что Оливер будет ошарашен и, возможно, смущен, если она расскажет ему о своих проблемах. У нее не было никакого желания говорить с ним об отце и даже о матери с братом в их холодном, едва отапливаемом доме. А что волновало ее меньше, то показалось бы ему вовсе скучным. Она не надеялась, что лорда Оливера Мортимора позабавит рассказ о ее рабочих буднях и редких развлечениях, которые она подчас себе позволяла. Элен покраснела под его пристальным взглядом, но все-таки решила, что изменять своим привычкам не следует.
– Нет, – холодно сказала Элен. – Я предпочитаю не распространяться о себе.
Оливер смотрел по-прежнему дружелюбно, но в глазах его появилось любопытство. Она неожиданно улыбнулась ему.
– Но разве это не отличает меня выгодно от всех знакомых тебе женщин?
Оливер пожал плечами.
– В общем-то отличает.
Он кивнул бармену, что хочет еще шампанского.
Поскольку по ее вине разговор угас, Элен обратилась к нейтральной теме, пытаясь восполнить наступившую паузу.
– А где ты живешь? Ну, когда не занимаешься в Оксфорде.
Оливер нахмурился и заглянул в кубок.
– Совсем недалеко отсюда. Во всяком случае, мое семейство тут проживает… Слава богу, я не старший сын и не должен особенно вникать в семейные дела.
Элен могла только гадать, какие «семейные дела» он имел в виду. Ей представился некий образ феодального семейства с главой вроде баронского великолепия отца Оливера. Интересно, кто он? Герцог? Виконт?
– А ты где живешь?
Элен назвала свой родной город, на лице Оливера не отразилось ровным счетом ничего.
– А… – протянул он. – И как там, хорошо?
– Да не очень-то. Но не всем же жить в Глочестершире. Мне не следовало этого говорить, – спохватилась Элен, но Оливер только ослепительно улыбнулся.
– Да, – согласился он, словно она высказала некое предположение. – Не могут. А жаль.
Сидя в углу и наслаждаясь теплом, разлившимся по ее телу благодаря шампанскому и огню, потрескивавшему в камине, Элен сознавала, что Оливер дальше от нее, чем она могла предположить вначале. Казалось, они выходцы с разных планет. И тем не менее эта мысль не угнетала ее, а, наоборот, возбуждала. Элен исподтишка наблюдала за Оливером. Он рассеянно вертел в руках серебряный кубок, стараясь поймать отблески огня в камине. Его мягкие светлые волосы при этом освещении порыжели, а щеки слегка порозовели. Горделивые черты, напоминавшие Элен изображения мраморных рыцарей, высеченных на могильных камнях, смягчились, и Оливер больше походил на себя самого, а не на отпрыска благородного семейства.
«Я хочу его!»
Слова эти вдруг возникли в сознании Элен и на мгновение шокировали ее.
«Его ты хочешь?» – спросила она себя.
«Быть причастной, – ответила ей другая, тайная Элен. – Хоть немножко быть причастной к нему, такому экстравагантному и блестящему и… довольно опасному человеку. Я надеюсь перенять у него то, чего у меня никогда не было: уверенность и веру в свои силы. А деньги и всякие привилегии меня интересуют лишь постольку, поскольку они помогут человеку обрести эти качества. Я хочу его! – подумала она, – но не больно-то стараюсь добиться желаемого. Если бы я была Флорой или Фионой, я бы хихикала и сплетничала. Он, наверно, решил бы, что я дура, но уж во всяком случае, я не сидела бы молча».
