Наталья Калинина - Девушка моего шефа
Она уже лежала рядом со мной под одеялом. Эта девчонка, похоже, задавала вопросы только потому, что у нее красивый голос.
— От тебя воняет, как от маринованной сардины.
Она словно не слышала моих слов.
— Я уже договорилась с будущей хозяйкой о зарплате. Угадай, что я буду делать?
— Сидеть в бочке с рассолом и изображать русалку.
— Какой ты умный, мой Метис. Голубой-Голубой. Это за то, что минуту назад я назвала тебя просто Метисом.
— Сперва с короля стащили корону, потом заставили носить сразу две. И получился король-олень, а попросту рогоносец.
— Не надо, прошу тебя. — Она нежно провела ладонью по моей груди. — Я буду изображать не русалку, а дочку колдуньи. И сидеть не в бочке, а на дереве в большом гнезде. Она будет платить мне пять долларов в день. Она пригласила нас жить у нее.
— Я не хочу спать в гнезде. И вообще я боюсь ведьм, домовых, а больше всего колдуньиных дочек. Можешь пригласить к себе на дерево Тима.
— Не пойму, когда ты серьезно, а когда шутишь!
Она вскочила и хлопнула изо всех сил дверью ванной. Тут же зашумела вода. Я в очередной раз наполнил стакан пивом. Если вылакать этой гадости литра два, становишься настоящим истуканом.
Полина появилась закутанной в полотенце. Она уселась возле зеркала спиной ко мне и стала расчесывать волосы, вырывая из них целые клоки.
— Колдуньи любят лысых? — примирительным тоном поинтересовался я.
Она ничего не ответила — стала еще быстрей орудовать щеткой.
— Сегодня ночью карнавал и конкурс «Мисс Бирюзовый залив».
— К черту, — буркнула она. — Мне надоело развлекаться.
— А я только начинаю входить во вкус.
Я заставил себя встать и одеться.
Она обернулась и посмотрела на меня удивленно.
— Метис… Голубой, как ты думаешь, почему у нас с тобой ничего не получается?
— Я так не думаю.
— Думаешь. Только боишься себе признаться. А я не боюсь.
— Тебе к лицу смелость. Увидимся, наверное.
Я видел, что она хочет мне что-то сказать, и поспешил захлопнуть за собой дверь — не люблю выяснять отношения. Особенно в тропиках и в лунную ночь.
Я прошелся по пляжу. Океан влажно дышал мне в лицо. Доносившаяся со стороны террасы музыка казалась настоящей какофонией в сравнении с ритмичной песней прибоя. Цивилизация, думал я, оккупировала и этот райский уголок. Сперва испанцы уничтожили индейцев, не пожелавших превратиться в их рабов, испанцев потопили в океане англичане, которые завезли сюда африканцев и в конце концов согласились дать им независимость, растлив предварительно их наивные души. Процесс растления цивилизацией, похоже, веселое занятие — количество вовлеченных в него растет в геометрической прогрессии. Если это так, одиночке противостоять невозможно. Разве что поселиться в ските в виде хижины под пальмовыми листьями.
Я подсел к одиноко сидевшей за столиком женщине неопределенного возраста. Судя по тому, как она была одета, у этой дамы есть кредитная карточка и еще не утрачен интерес к противоположному полу. У меня не было определенных намерений. К тому же я знал, что импровизация мой конек.
— Что вам заказать, мисс?
— Эн Эм Айрис Мэри, — сказала она и слабо улыбнулась своими бледно-розовыми губами.
— Многозначительное имя. Итак, банановое дайкири. Угадал?
— Нет. Дело в том, что я никогда не говорю мужчинам «да».
До меня дошло, что мадам тоже успела здорово накачаться либо принять что-то более существенное. На этом острове за несколько долларов можно приобрести «балду» чуть ли не под каждой пальмой.
— Правильно делаете. Боб! — окликнул я официанта. — Мы не будем пить банановый дайкири, понял? Только ни в коем случае не говори «да».
Официант понимающе улыбнулся и уже через минуту поставил перед нами два бокала.
— Вы здорово говорите по-английски. Но вы не американец.
— Нет, мэм.
— Ты местный?
— В некотором роде.
— У вас тут варварский язык. Но мне нравится приезжать сюда. Нравы здесь тоже варварские.
— Вы не правы, мэм.
— Здесь женщины командуют мужчинами.
— Нет, мэм.
— Мужчины им подчиняются, потому что их содержат.
— Нет, мэм.
Эн Эм грязно выругалась. При этом выражение ее лица не изменилось.
— Да, мэм, — сказал я и залпом осушил дайкири. — Хотя я понял, что был неправ.
— Хочешь заработать пятьдесят долларов?
— Нет, мэм.
Она достала из сумки банкноту и положила на середину стола между нами. Я не шелохнулся.
— Думаешь, стоишь больше?
— Нет, мэм.
Она достала еще пятьдесят долларов, но положила их возле себя.
— Больше у меня нет наличными. Видишь ту даму в фиолетовых штанах?
Эн Эм кивнула головой в сторону соседнего столика, за которым восседали две не слишком молодые пары.
— Нет, мэм.
— Ты пригласишь ее прогуляться по берегу. Возьми свои деньги.
Она подвинула обе купюры ко мне. Я взял их и засунул в карман джинсов.
— Смелей, бледнолицый варвар. Ты не представляешь, какие роскошные груди у этой Бэл. С ума можно сойти.
Честно говоря, я не понял, серьезно Эн Эм это сказала или иронично — те, кто под балдой, часто путают интонации.
Женщина, которую я пригласил прогуляться, оказалась весьма миловидной. Она тут же встала и взяла меня под руку. Сидевшие за ее столом мужчина и женщина удостоили меня лишь беглым взглядом.
Едва мы очутились на пляже, как Бэл вцепилась в мою руку и сказала испуганным шепотом:
— Я боюсь ее, но не могу ничего с собой поделать. Ты меня защитишь?
— Нет, Бэл. Я сам беззащитный.
— О да, мужчины тоже ее боятся.
Бэл семенила рядом со мной по песку. Я обратил внимание, что она босая.
— Ты потеряла свои туфли?
— Нет. Я их скинула. Одну возле лестницы, другую только что.
— Зачем? — изумился я.
— Чтобы она знала, где я.
— Но ведь ты сказала, что боишься ее.
— Да. Но она может рассердиться и выбрать себе другую подружку.
— Понятно. За столом сидел твой муж?
— Я так люблю Джоэла!
Бэл вздохнула и прижалась ко мне.
— Он тебя не ревнует?
— Только к ней. Он разрешает мне трахаться с мужчинами. Слушай, может, мы с тобой трахнемся? Ей назло.
— Не хочется что-то. Вообще я голубой.
— Понятно. — Я почувствовал, как Бэл от меня отстранилась. — Я видела тебя в обнимку с симпатичной девчонкой.
— Игры трансвеститов. Увы, операция оказалась не совсем удачной. Но мы ни о чем не жалеем. Я по крайней мере.
— Давай присядем и покурим, — предложила Бэл, увлекая меня к топчану под пальмой.
Затянувшись, я понял, что за сигаретку она мне предложила. Но отступать не хотелось.
