Вари Макфарлейн - Любовь как сон
И все-таки я морально готов попробовать еще разок, если ты убедишь меня, что оно того стоит.
С наилучшими пожеланиями,
Нейл.Анна пыталась подавить желание написать уничтожающий ответ. Она не должна этого делать…
А, плевать.
Нейл!
Я не играю ни в какие игры, скажу прямо: нет, спасибо, на второе свидание я не пойду. Может быть, в следующий раз тебе повезет больше, если ты не будешь эгоистично и грубо высказываться о женщинах, которых совсем не знаешь. И отпускать неделикатные намеки касательно возраста. И расспрашивать об их сексуальных пристрастиях после получасового общения.
С наилучшими пожеланиями,
Анна.Она нажала «отправить» и сердито отпила остывший чай.
Знакомства по Интернету способны превратить любого романтика в закоренелого циника. Интернет должен был обеспечить комфорт и равенство в этой области, но почему-то еще отчетливее отделил победителей от неудачников. В реальности получалось вот что: ты видела, что человек, который не отвечал на твои письма, уже несколько часов как торчал онлайн. Или что восторженный кавалер, написавший, что он уезжает в Австралию, а потому, к сожалению, не придет на свидание, на самом деле не покидал Англию и договаривался о встрече с другой женщиной. И, несмотря на все заверения в том, что они жаждут задушевных разговоров, самые популярные обитатели сайта, вне зависимости от пола, непременно оказывались дьявольски красивы, поэтому беседы в основном сводились к похвалам, приправленным пустяковыми репликами про любимый цвет и любимую еду. А мужчины предпочитали встречаться с женщинами лет на пять моложе себя.
Некоторые знакомые полагали, что Анна получает удовольствие, раз за разом удостоверяясь в своей привлекательности. Или просто страдает ерундой, словно жизнь – это фильм Норы Эфрон и мир полон потенциальных женихов, с которыми ты сталкиваешься, неся домой из магазина багет, завернутый в коричневую бумагу.
Нет, Анна искала родственную душу, которой, возможно, не существовало, притом в том месте, где ее заведомо быть не могло.
Люди, исполненные лучших побуждений, говорили ей: «Ну и ну, в тридцать лет ты по-прежнему одна. Мир, наверное, сошел с ума».
Анна только пожимала плечами. Ничего другого она от жизни не видела.
11
То, как изменилась Анна внешне, вряд ли подходило под какие-то стандартные описания. Если она говорила: «Я раньше выглядела намного хуже», или: «Я сильно изменилась после университета», или: «Я в детстве была гадким утенком», – собеседники кивали и отвечали: «Да, я тоже только после двадцати стал выглядеть прилично». И так далее.
Но выглядеть так, словно превратился в человека с другим набором генов? Это бывает только в слащавых фильмах, когда супермодель, переодетая в джинсовый комбинезон, в любую минуту готова сбросить очки и выпустить на свободу густую копну каштановых кудрей диаметром с банку колы.
Анна была необычным ребенком. Обычные дети непримечательны, на них не обращают внимания. А Анна привлекала взгляды. Избыточный вес, жирная кожа, скобки на зубах, вьющиеся черные волосы, растрепанные, как у металлиста, безразмерная одежда домашнего изготовления (о, как Анна ненавидела мамину швейную машинку)… в общем, она выделялась из толпы.
Предполагать, что в будущем она обретет некий блеск, было безрассудным оптимизмом, ключевое слово «безрассудным». Одноклассники неутомимо напоминали Анне, что она толстая и страшная.
Она сбросила вес, когда ей исполнилось двадцать два. Сбросила в буквальном смысле, как надоевшее бремя. Потому что Анна была ЖИРНОЙ. Этот факт преследовал ее и служил главным определением. И она наконец избавилась от груза, который метафорически давил на плечи, а физически заставлял стрелку весов взмывать на тридцать килограммов выше нормы.
Процесс изменений начался внезапно, после того как она вернулась домой в слезах – кто-то крикнул из машины: «Эй, смотрите, кит плывет!» Анна тогда заканчивала колледж. Она была умна и талантлива, и во всех других сферах ее жизни преобладали здравый смысл и успех. Так почему же она не могла разумно сбалансировать количество потерянных и поглощенных калорий?!
Как и многие люди, страдающие от избыточного веса в детстве, к тому моменту, когда Анна осознала, что она крупнее прочих девочек, ситуация казалась непоправимой. Ее младшая сестра Эгги уродилась худенькой и стройной, в мать. А Анна, по заверениям всей родни, пошла в отца, Оливьеро. Он был толстяк с густыми усами, типичный итальянский папаша, словно сошедший с экрана – ходячая реклама оливкового масла.
Мать Анны огромными кастрюлями готовила национальные блюда, словно извиняясь перед мужем, что он не на родине (хотя солнечную Италию Оливьеро покинул в 1973 году). Он очень любил Тоскану и часто жаловался на лондонские нравы, но никогда не выражал всерьез желания вернуться. Свою кулинарную политику мать распространила на Анну и Эгги. Семейный стол ломился от самых сытных блюд обеих национальных кухонь. Сыр, паста, рагу – дань итальянским корням. Оранжевые куриные наггетсы и жареная картошка – реверанс в сторону Англии. Ну, и мороженое как символ объединения двух держав.
В десять лет Анна весила почти семьдесят килограммов.
Худеть было одновременно тяжело и легко до умопомрачения. Анна поняла, что съесть за один присест целое тирамису значит не вознаградить себя за изгнание из мира нормальных людей, а закрепиться в нынешнем состоянии. «Быстрые» углеводы она заменила на рыбу и салаты и начала бегать по утрам, надев старые спортивные штаны.
А потом присоединилась к программе «Весонаблюдателей». Анна не ожидала особых результатов – она сделала это, просто желая проверить, вправду ли обречена всю жизнь быть толстой. Если уж и тренинги не помогут, она окончательно вычеркнет похудение из списка жизненных задач.
Она теряла сначала граммы, потом килограммы… и вдруг произошло нечто странное. Анна поняла, что она красива. Никогда раньше это не приходило в голову ни ей, ни кому-либо еще. Выразительные темные глаза, аккуратный нос и очаровательные губы прежде совершенно терялись на пухлом лице, как изюминки в миске теста. Но по мере того как проступали скулы, неопределенные черты делались привлекательными.
– Аурелиана прямо актриса! – с восторгом воскликнула тетушка на Новый год, когда Анна отказалась есть жареную картошку наперегонки с дядей Тедом. Она сначала улыбнулась, а потом убежала и расплакалась. От счастья. Впервые в жизни.
Чудеса следовали одно за другим. Анна узнала, что есть целый тайный мир взглядов и особых жестов, о котором она раньше и не подозревала. Открыть для себя флирт было все равно что вступить в тайный орден, со щипками за задницу вместо рукопожатий.
