Грейс Металиус - Пейтон-Плейс
— Да, — смеясь сказала Эллисон. — Да, придумала.
— Скрылся, — строго сказала миссис Прескотт из-за фонтанчика содовой. — Никогда он не скрывался. Вот так рождаются сплетни, юная леди. Возмутительный вымысел. Растет, делится на части и снова растет.
— Да, мадам, — кротко сказала Эллисон.
— Сплетни, как амеба, — продолжала миссис Прескотт, — растут, делятся и снова растут.
Эллисон и Селена еле сдержались, чтобы не прыснуть от смеха, бросили свои сэндвичи и выбежали из аптеки. Миссис Прескотт неодобрительно смотрела из окна на истерически хохочущих девчонок.
Долгий субботний день подходил к концу, и они отправлялись домой к Эллисон. Там они часами наслаждались, нанося друг другу на физиономию ничтожно малое количество косметики, которую им удавалось добыть, продавая купоны журналов компаниям, предлагающим бесплатные образцы.
— Я думаю, «синяя слива» — твой цвет помады, Селена.
Селена, чьи губы теперь напоминали отборный виноград сорта «конкорд», отвечала:
— «Ориенталь-2» — это для тебя, просто шикарно!
Эллисон разглядывала в зеркале то, что можно было бы назвать бледной индианкой:
— Ты действительно так считаешь? Не просто, лишь бы что-то сказать?
— Нет, правда. У тебя так глаза делаются больше.
Игру надо было заканчивать до прихода Констанс: она имела обыкновение так говорить о том, что косметика придает юной девушке дешевый вид, что Эллисон просто физически ощущала, как испаряется радость субботнего дня, и настроение уже было испорчено на весь вечер.
По субботам Селена всегда оставалась на ужин у Маккензи. Констанс обычно готовила что-нибудь незамысловатое — например, вафли, яичницу-болтунью и сосиски. Для Селены это был роскошный ужин, как, впрочем, и все в доме Маккензи было для нее роскошным и прекрасным, чем-то, о чем можно было только мечтать. Она часто удивлялась и даже злилась, пытаясь понять, что так мучает Эллисон и почему она чувствует себя несчастной в этом доме, ведь у нее такая прекрасная, великолепная мама и своя бело-розовая спальня.
Так всегда две подруги проводили субботу, но в этот день какое-то внутреннее беспокойство и непреодолимое желание противоречить не дали Эллисон ответить стандартно на вопрос Селены: «Чем займемся сегодня?»
— О, я не знаю, — сказала Эллисон. — Давай просто прогуляемся.
— Куда? — практично спросила Селена. — Не можем же мы все гулять и гулять и никуда не идти. Пошли в магазин твоей мамы.
Селена любила ходить в «Трифти Корнер». Иногда Констанс разрешала ей рассматривать поближе дорогие, блестящие платья и снимала их с белых, смягченных поролоном плечиков.
— Нет, — решительно сказала Эллисон, которая готова была идти куда угодно, только не в магазин своей матери. — Тебя всегда тянет туда, где мы уже были сто раз. Давай пойдем куда-нибудь еще.
— Ну, куда же? — раздраженно спросила Селена.
— Я знаю одно место, — быстро сказала Эллисон. — Я знаю самое лучшее в мире место. Но это секрет, и ты не должна никому говорить, что я тебя туда водила. Обещаешь?
Селена рассмеялась.
— Где же это? — спросила она. — Не собираешься ли ты показать мне замок Самюэля Пейтона.
— О нет! Я бы никогда туда не пошла. Я бы испугалась, а ты?
— Нет, — спокойно сказала Селена. — Я бы не испугалась. Мертвецы не могут сделать тебе ничего плохого. Это живых надо опасаться.
— Ну, все равно, я говорила не про замок. Пошли, я покажу тебе.
— Хорошо, — сказала Селена. — Но если это какие-то глупости, я сразу разворачиваюсь и иду в город. Я гладила для миссис Пертридж, и она заплатила мне доллар и двадцать пять центов, а в аптеку Прескотта пришли новые «Фотопьесы» и «Серебряный экран».
— Ну, пошли же, — нетерпеливо позвала Эллисон.
Взявшись за руки, девочки прошли через весь город и вошли в Мемориальный парк. Эллисон выбирала дорогу, она чувствовала радостное возбуждение, — такое часто случалось с ней перед Рождеством, когда у нее для кого-нибудь был приготовлен особый подарок, — и еще ту особенную радость, когда делишься с лучшим другом чем-то очень дорогим для тебя.
— Вон идет Тед Картер, — почему-то шепотом сказала Эллисон, хотя Тед был в противоположной стороне аллеи и не мог ее услышать. — Сделаем вид, что не замечаем его.
— Почему? — громко спросила Селена. — Тед хороший парень. Почему я должна делать вид, будто не вижу его?
— Потому что он положил на тебя глаз, — прошипела Эллисон.
— Ты спятила.
— Нет. Тебе нечего с ним делать, Селена. Тед Картер из ужасной семьи. Однажды я слышала, как мама и миссис Пейдж говорили о его родителях. Миссис Пейдж сказала, что миссис Картер ничем не лучше обыкновенной таскухи!
— Ты хочешь сказать — потаскухи?
— Тс-с, — прошептала Эллисон. — Он тебя услышит. Я не знаю, что имела в виду миссис Пейдж, но, когда моя мама услышала это, она вся покраснела, так что это, наверное, что-нибудь ужасное, как вор или убийца!
— Да, наверное, что-то типа этого, в своем роде, — сказала Селена, растягивая слова, и вдруг расхохоталась. — Привет, Тед, — сказала она мальчику, который к этому времени уже почти поравнялся с ними. — Что ты здесь делаешь?
— То же, что и вы, — улыбаясь, сказал Тед. — Просто прогуливаюсь.
— Ну, тогда пошли с нами, — предложила Селена, не обращая внимания на Эллисон, которая незаметно толкала ее локтем в бок.
— Не могу, — сказал Тед. — Пора возвращаться, я обещал маме зайти в бакалею.
— Ну, не можешь, так не можешь, — сказала Селена.
— Пошли, — шепнула Эллисон.
— Пока, Тед, — сказала Селена.
— Пока, — отозвался Тед. — Пока, Эллисон.
Девочки пошли дальше через парк, а Тед зашагал в город. Дойдя до конца аллеи, он повернулся и посмотрел назад.
— Эй, Селена, — крикнул Тед.
Девочки повернулись, и он помахал рукой.
— Еще увидимся, Селена.
— Конечно! — крикнула в ответ Селена и тоже помахала рукой.
Тед свернул с аллеи на улицу и скрылся из виду.
— Увидимся! — в бешенстве сказала Эллисон. — Вот видишь! Что я тебе говорила. Он положил на тебя глаз.
Селена остановилась и посмотрела на свою подругу. Она смотрела долго и не отрываясь, взгляд у нее был тяжелый.
— Ну и что? — наконец спросила она.
День получился неудачным. Впервые за все время их долгой дружбы девочки не смотрели друг другу в глаза.
«Что происходит?» — думала Эллисон, не в состоянии понять человека, который остается равнодушным, когда кругом такая красота.
«И что ее мучает?» — размышляла Селена, не в состоянии понять человека, которого не радует и у которого не вызывает любопытства каждый новый «поход в город». «Ну, у Эллисон голова всегда забита всякими странными идеями, — подумала Селена. — То она хочет остаться совсем одна, то мечтает над фотокарточкой своего отца».
