Алиса Корсак - У любви нет голоса, или Охота на Лизу
Вот какие вензеля выписывает иногда судьба! Кто бы мог подумать, что такой мужчина нуждается в услугах свахи?
Ленка и не думала. По уже заведенной традиции перед судьбоносной встречей она не стала ни краситься, ни наряжаться, под неодобрительное ворчание мамы влезла в старые джинсы, прошлась пятерней по взъерошенным волосам. Когда в дверь позвонили, она возмущенно фыркнула, нацепила на лицо кислую улыбку и пошла открывать «дорогим гостям».
Она едва не грохнулась в обморок, когда за спиной хрупкой, моложавой женщины, видимо, той самой старинной маминой приятельницы, разглядела Свешникова. Он улыбнулся Ленке широкой, отнюдь не смущенной улыбкой, сунул ей в руки торт, протянул сияющей от удовольствия Антонине Петровне букет роз, рассыпался в галантных комплиментах и даже к ручке приложился. Только к маминой, Ленкины руки были заняты тортом, и ей вдруг стало интересно, как бы поступил великолепный Свешников, будь они свободны?
– Леночка, ну что же мы гостей дорогих на пороге держим?! – Мама незаметно ткнула ее локтем в бок. – Приглашай Илюшеньку в гостиную, а мы с Анной Станиславовной пока бутербродиков нарежем.
Анна Станиславовна улыбнулась Ленке доброжелательной улыбкой и вдруг озорно подмигнула. От удивления Ленка чуть не выронила торт. Она даже не слишком сопротивлялась, когда Илюшенька увлек ее в гостиную.
У него были крепкие и горячие пальцы, Лена чувствовала их тепло сквозь тонкий трикотаж свитера. От этого тепла, а еще от таких интимно-панибратских прикосновений она окончательно отупела. Стояла посреди гостиной с тортом в руках и глупо хлопала ресницами.
– Здравствуйте, Елена Ивановна, – сказал Илюшенька насмешливо.
Ого, а он, оказывается, выучил ее отчество!
– Здрасьте, – выдавила она из себя. – Милая у вас мама.
– И у вас тоже.
– Ну, это только с виду, – Свешников улыбнулся. – Вообще-то, она страшно доставучая. Если что-нибудь вобьет себе в голову, то все, не отвертишься.
– Моя такая же, – проворчала Ленка.
– Вот, говорит, познакомлю тебя, Илюша, с дочкой своей давней подруги, Леночкой Селецкой. Славная такая девочка, умненькая, учительницей работает…
Под внимательным взглядом его ярко-синих голливудских глаз Ленка покраснела.
Так он, оказывается, знал, с кем его будут знакомить! Знал – и все равно пришел. Наверное, решил поиздеваться над ней, глупой гусыней. Потом, небось, смеяться будет над тем, как она к нему сваталась!
От этих мыслей ей стало горше некуда. Ленка даже разозлилась. Она всегда злилась после того, как пугалась или расстраивалась. Такая вот у нее была защитная реакция.
– Могли и не приходить! – с вызовом сказала она и швырнула торт на стол.
Бросок получился красивый, но неточный, торт заскользил по столешнице и с противным чавканьем плюхнулся на пол, прямо на любимый мамин ковер. Ленка закрыла глаза, досчитала до пяти, чтобы успокоиться, а когда открыла, Свешников был уже совсем близко – только руку протяни. Он смотрел на нее сверху вниз со смесью удивления и интереса, словно видел впервые в жизни.
– Вам не понравился торт? – спросил вежливо.
– Понравился, – Лена отошла на безопасное расстояние, присела над раскрывшейся от удара коробкой. Мама будет ругаться. Этот ковер ручной работы она привезла еще в девичестве из Самарканда и очень его любила. А тут – жирный торт!
Мысли об испорченном ковре помогли ей отвлечься от Свешникова. Она вздрогнула, когда над ухом послышался вкрадчивый голос:
– Не расстраивайтесь, Елена Ивановна, ковер мы сейчас почистим.
Мы?! Он собирается чистить с ней ковер?! Ленка так удивилась, что даже злиться перестала. А Свешников уже закатывал рукава свитера.
– Несите веник и совок, – командовал он тем же тоном, каким раздавал распоряжения на педсоветах – начальник, понимаешь ли…
В комнату вошли мамы, увидели детей, копошащихся под столом, и чему-то обрадовались.
– Что у вас случилось? – весело спросила Анна Станиславовна.
– Да вот, – Свешников поднялся на ноги, виновато посмотрел на Ленкину маму и произнес покаянно: – Антонина Петровна, мне нет прощения, я испортил ваш замечательный ковер. Я очень неловкий. Леночка так расстроилась…
«Леночка расстроилась». Надо же! Чудеса…
Мама вдруг повела себя удивительным образом – ласково посмотрела на Свешникова и легкомысленно махнула рукой:
– Дети, не переживайте! Бог с ним, с этим ковром! Новый купим. Сами-то не перепачкались?
Свешников осмотрел Ленку с ног до головы, словно перепачкаться могла только она одна, сказал скромно:
– Нет, Антонина Петровна, все в порядке. Я сейчас все уберу.
Вот какой он, оказывается, джентльмен! И вину на себя взял, и убирать собирается. Ленка скептически фыркнула.
А ведь не прост Илюшенька. Ох как не прост!
Коверная возня продолжалась минут пятнадцать. Оскорбленная Ленка в процесс не вмешивалась, предоставила Илюшеньке возможность отдуваться самому.
А он и отдувался, причем, как ни странно, с видимым удовольствием. И за накрытым столом продолжал ухаживать за дамами и одаривать комплиментами всех троих. Как говорится, всем сестрам по серьгам.
Матушки тоже чему-то радовались, переводили полные умиления взгляды с Илюшеньки на Леночку, переглядывались, перемигивались. А Ленке все больше казалось, что она очутилась в самом центре какого-то коварного семейного заговора. Она еле дождалась конца обеда. Невыносимо хотелось курить. Вот уйдут «гости дорогие», и она сразу же покурит. И не важно, что мама будет ругаться. Надо же ей как-то стресс снять!
И потом, ей уже двадцать пять. Раз до замужества доросла, то уж до курения и подавно…
Гости уходить не спешили, день плавно перетек в вечер, а они все сидели – общались. Нет, Ленка была вовсе не против Анны Станиславовны, очень милая оказалась женщина, но вот ее сыночек был просто невыносим. Ленка то и дело ловила на себе его насмешливые взгляды и из последних сил старалась не краснеть.
Что ей какой-то там Илюшенька? Всего лишь очередной претендент.
Претендент? Мамочки! Да на что же он претендует? На нее, Ленку Селецкую?
Обхохочешься…
Ее мучения закончились только в седьмом часу вечера. Гости дорогие заверили хозяев в своем искреннем расположении, поблагодарили за замечательно проведенное время, потоптались немного на пороге да и отбыли. Слава тебе господи!
– Ну, как он тебе? – спросила мама, убирая со стола.
– Никак! – Ленка выудила из сумочки сигареты и потопала на балкон, снимать стресс.
Как ни странно, мама не ворчала. Только посматривал на дочку задумчиво, улыбалась каким-то своим мыслям.
На следующий после эпохального события день на работу идти страшно не хотелось. Придешь, а там – Илюшенька, холеный, насмешливый, прознавший про ее темное прошлое. Она уже собиралась симулировать какое-нибудь ОРВИ и взять больничный, но в последний момент передумала. Что же, она теперь будет все время бояться неведомо чего?
