Гийом Мюссо - Бумажная девушка
Голова закружилась, и мне пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Снотворное меня, конечно, не убило, но превратило в развалину, и я никак не мог прийти в себя. Больше всего меня беспокоили глаза: их как будто порезали, и они горели так, что мне тяжело было держать их открытыми.
Мучаясь от мигрени, я заставил себя спуститься на несколько ступеней, держась за перила. При каждом шаге мне казалось, что желудок выворачивает наизнанку, и меня вот-вот стошнит посреди лестницы.
На улице бушевала гроза. Под вспышками молний дом выглядел как маяк посреди бури.
Добравшись до подножия лестницы, я констатировал ущерб. Ветер ворвался через высокую стеклянную дверь, оставшуюся открытой настежь, перевернул по пути хрустальную вазу, и та разбилась. Ливень начал уже затапливать гостиную.
Проклятье!
Я поспешил закрыть стеклянную дверь и поплелся на кухню, чтобы отыскать коробок спичек. Только вернувшись назад, я вдруг почувствовал чужое присутствие и услышал дыхание.
Я резко обернулся и…
* * *Женский силуэт, тонкий и изящный, китайской тенью проступил на фоне голубого света ночи за окном.
Я подскочил и шире раскрыл глаза. Видел я не много, но различил, что молодая женщина была голой, одной рукой она прикрывала низ живота, другой – грудь.
Этого мне только не хватало!
– Кто вы? – спросил я, подходя ближе и рассматривая ее с головы до ног.
– Эй! Вы бесцеремонны! – воскликнула она, хватая с дивана шерстяной шотландский плед и заворачиваясь в него.
– Что значит, я бесцеремонный? Все с ног на голову! Напоминаю вам, что вы в моем доме!
– Возможно, но это не повод для…
– Кто вы? – повторил я свой вопрос.
– Думала, что вы меня узна́ете.
Я плохо различал ее, но ее голос, в любом случае, был мне незнаком, и у меня не было ни малейшего желания играть с ней в угадайку. Я чиркнул спичкой о коробок и зажег фитиль старого масляного фонаря, который отыскал на блошином рынке в Пасадене.
Мягкий свет залил комнату, и я, наконец, увидел незваную гостью. Это была молодая женщина лет двадцати пяти со светлыми глазами, одновременно испуганными и строптивыми, и шевелюрой цвета меда, с которой стекала вода.
– Не понимаю, как я мог бы вас узнать. Мы с вами никогда не встречались.
Она насмешливо хмыкнула, но я отказывался играть в ее игру.
– Ладно, хватит, мисс! Что вы здесь делаете?
– Это я, Билли! – сказала она таким тоном, будто это было очевидно, и натянула плед на плечи.
Я заметил, что она дрожит и губы у нее трясутся. Ничего удивительного: она промокла, а в гостиной царил ледяной холод.
– Не знаю никакой Билли, – ответил я, направляясь к большому шкафу из орехового дерева, который служил мне чуланом.
Отодвинув дверцу в сторону и порывшись в спортивной сумке, я нашел пляжную простыню с гавайским рисунком.
– Держите! – крикнул я ей, бросая полотенце с другого конца комнаты.
Она поймала его на лету, вытерла волосы и лицо, с вызовом глядя на меня.
– Билли Донелли, – уточнила она, ожидая моей реакции.
Не понимая до конца смысла ее слов, я долго стоял без движения. Билли Донелли была второстепенным персонажем моих романов: девушка трогательная, но несколько жалкая, она работала медсестрой в государственной больнице Бостона. Я знал, что многие читательницы узнавали в этой девушке себя: эдакая «девушка-соседка» с чередой неудачных любовных историй.
Опешив, я сделал несколько шагов навстречу девушке и направил на нее фонарь: изящная стройность, динамичная и чувственная, как у Билли, ее же сияющие волосы, чуть угловатое лицо с несколькими едва заметными веснушками.
Но кто эта девушка? Одержимая поклонница? Читательница, отождествляющая себя с моим персонажем? Почитательница, которая несколько не в себе?
– Вы мне не верите, так? – спросила она, устраиваясь на табурете у барной стойки в кухне, вылавливая из корзины с фруктами яблоко и вонзая в него зубы.
Я поставил фонарь на деревянную рабочую поверхность. Несмотря на острую боль, пронзавшую мой мозг, я решил сохранять спокойствие. Навязчивые поклонники знаменитостей в Лос-Анджелесе не могли удивить никого. Я знал, что как-то утром Стивен Кинг обнаружил в своей ванной комнате вооруженного ножом мужчину. Начинающий сценарист однажды пробрался к Спилбергу, чтобы заставить его прочитать сценарий. А сумасшедший поклонник Мадонны угрожал перерезать ей горло, если она откажется выйти за него замуж…
Долгое время эта участь обходила меня стороной. Я не появлялся на телевидении, отказывался от большинства интервью и, несмотря на настояния Мило, никогда не появлялся на сцене, чтобы продвигать мои книги. Даже гордился тем, что мои читатели ценят мои истории и моих персонажей больше, чем мою скромную персону. Но мои отношения с Авророй попали в прессу и помимо моей воли перевели меня из категории писателей в менее почетную категорию «публичных людей».
– Эй! Алло! Есть кто-нибудь на другом конце провода? – окликнула меня Билли, размахивая руками. – Можно подумать, что вас сейчас удар хватит с этими вашими глазами, похожими на яйца ласточки!
Та самая «образная» речь, как у Билли…
– Все, достаточно, сейчас вы что-нибудь на себя наденете и благоразумно отправитесь к себе домой.
– Полагаю, что мне будет трудно вернуться домой…
– Почему?
– Потому что мой дом в ваших книгах. Для гения литературы вы, на мой взгляд, слишком тормозите на старте.
Я вздохнул, не поддаваясь отчаянию, и постарался ее урезонить:
– Мисс, Билли Донелли – это выдуманный персонаж…
– До этого момента я с вами согласна.
«Это уже неплохо».
– Но сегодня ночью в этом доме мы с вами в реальности.
– Ясное дело.
«Хорошо, продвигаемся понемногу».
– Итак, если бы вы были персонажем книги, вас бы здесь не было.
– А вот и нет!
«А все так славно начиналось».
– Объясните мне, как это вышло, но только быстро, потому что я очень хочу спать.
– Я упала.
– Откуда упала?
– Из книги. Выпала из вашей истории!
Я смотрел на нее, не веря своим ушам, не понимая ни единого слова из ее рассуждений.
– Вот, выпала из строчки посреди незаконченной фразы, – добавила она, указывая на лежащую на столе книгу, ту самую, которую Мило отдал мне за завтраком.
Девушка встала, принесла мне ее и открыла на странице 266. Второй раз за день я пробежал глазами абзац, в котором история резко обрывалась:
«Билли вытерла глаза, почерневшие от потеков туши.
– Пожалуйста, Джек, не уходи так.
Но мужчина уже надел пальто. Он открыл дверь, даже не взглянув на любовницу.
