Елена Лагутина - Экспедиция в любовь
— Терпеть не могу таких недоумков! — отрезала Татьяна. — Она не первая у нас такая, прекрасно помнишь. Прется такая кукла в геологию только потому, что у нас мужиков много и мужа себе подцепить легче. И ведь работать потом будет, а кому-нибудь за ее ошибки отдуваться придется.
— Может, ей самой и придется.
— Вот уж нет! Такие всегда сухими из воды выходят. Она же скользкая, как намыленная. Ладно, черт с ней, практика закончится, и прощай, девочка. Ты вот лучше, Машка, скажи, как там твои поживают? Вроде как ты вчера от Михаила опять письмо получила?
— Получила, — нехотя ответила Маша.
— Ну и что?
— Да ничего… Все по-старому. А что может быть-то?
— Ну, не знаю. А ты на предыдущее письмо его ответила?
Маша недовольно прищурилась. Почему-то ее раздражали эти расспросы подруги.
— Татьяна, ты что, контролировать меня взялась? Таня не ответила. Взяв со столика пачку сигарет, она молча вылезла на «крыльцо» и уселась на досках настила, отгоняя дымом немногочисленных комариков. Посидев молча несколько минут, она серьезно произнесла:
— У тебя, Маш, явно кризис жанра наступил. Тебе нужно что-то в жизни менять. Или, во всяком случае, нужны какие-то новые впечатления.
Маша неожиданно для себя ответила:
— Ты знаешь, как ни странно, у меня такое же ощущение. Сама не пойму, что со мной творится. Вроде все в порядке, и работа по душе, и в семье все отлично, а я как будто пятый угол потеряла. Только, Танька, ты меня сейчас не тормоши и не лезь со своими дурацкими советами по поводу обзаведения любовником, да еще и не одним.
— Да, подруга… — неодобрительно протянула Татьяна, возвращаясь в палатку и плюхаясь на раскладушку так, что пружины не скрипнули, а взвизгнули. — Похоже, у тебя все еще серьезнее, чем мне казалось. Ну ладно, ладно, не хмурься, морщины будут. Не лезу я к тебе!
В общем, как Маша ни устала от маршрутов, неделя пребывания в базовом лагере показалась ей длинной, нудной и никчемной. Как только погода немного наладилась, она отправилась к Рузаеву. Тот, как обычно, восседал на складном стульчике возле своей палатки, почти полностью спрятавшейся в густых зарослях на самом краю лагеря, и сосредоточенно возился с какой-то заковыристой корягой. Таких же коряг, самого разного размера и формы, вокруг было сложено еще множество. Рузаев обожал возиться с ними, и было удивительно видеть, что его руки способны сотворить из ничем не примечательного куска дерева.
— Бог в помощь! — окликнула Маша начальника.
— А, Машенька! Вот посмотри-ка, какая интересная штуковина получается.
Он протянул ей «штуковину», и Маша увидела, что Рузаев создал новый шедевр — вдоль небольшого поленца изящно вытянул стебель и узкую головку деревянный тюльпан. Рузаев сумел разглядеть его в обычной веточке с утолщением, растущей из более солидного ствола.
— Ой, Евгений Иванович, я каждый раз удивляюсь, как вы умеете вот это разглядеть! — искренне восхитилась она.
— Да, сделать — это не так уж и сложно, если руки из правильного места растут. Увидеть — вот в чем хитрость, это ты права, — польщенно подтвердил начальник.
Маша еще немного полюбовалась деревянным цветком и, вспомнив, зачем пришла, спросила:
— Евгений Иванович, когда маршруты начинать будем?
— Да пора уже, погода вроде установилась. Я, Машенька, так полагаю: нужно с дальнего листа начинать, пока снова дожди не зарядили. Поставим выездной лагерь на пару недель, а потом ближние листы можно будет и отсюда отработать.
— Да, я тоже так думала.
— Вот и давай прикинем, где выездной лагерь поставить, и кое-какие маршруты наметим.
Они отправились в камеральную палатку и, расстелив на столе карту, принялись намечать планы предстоящей работы.
Через день обе экспедиционные машины уже катили в южном направлении — сначала по трассе, потом по грейдеру, а потом по проселочным дорогам, отчаянно пыля. Место, намеченное для выездного, временного, лагеря, было почти единственным зеленым уголком возле небольшого озерца со впадающим в него ручьем. Тот лист карты, на котором предстояло работать в ближайшие две недели, почти полностью находился в степной зоне, и даже небольшая рощица была там редкостью. Снова нависла жара, и работа предстояла тяжелая — самая тяжелая в этом полевом сезоне.
Рузаев ехал в идущем первым «уазике», Маша смотрела вокруг с высоты кабины грузового «ГАЗ-66». Передняя машина притормозила, мягко съехала по пологому спуску к озеру и замерла. Этот поросший невысокой травой бережок и был выбранным заранее местом для лагеря.
Из обеих машин посыпались студенты и геологи, разминая затекшие за долгую дорогу ноги и обмениваясь впечатлениями по поводу пригодности этого места для лагеря. Сошлись на том, что «бывает и лучше, но и здесь сойдет».
— Ну-ка, орлы, быстренько на разгрузку! Часа через три темнеть начнет, а вам еще палатки ставить и вообще обустраиваться! — хриплым от дорожной пыли голосом скомандовал Рузаев.
Сам он должен был сегодня же вернуться на «уазике» в базовый лагерь, где оставались Леночка и Дима. А сейчас пожилой геолог принялся деятельно руководить созданием временного пристанища для своих «ребятишек», как он называл всех без исключения — и опытных геологов, и желторотых студентов.
Через час его «уазик» поднялся по склону и исчез из виду, а работа продолжалась уже под руководством Маши и Павла. Первым делом занялись кухней, чтобы повариха могла начать готовить ужин. Такая поспешность отнюдь не была лишней, ибо Дядя Ваня была изрядной копушей. К тому же готовить ей теперь нужно было не на привычной всем газовой плите с баллонами, а на двух паяльных лампах, которые использовались вместо горелок.
Для этого Паша, обладавший умелыми руками и большим опытом в устройстве таких импровизированных очагов, аккуратно вырыл в земле две небольшие ямки, куда и нужно было ставить лампы, а от них пошли две мелкие канавки, на каждой из которых было по два расширения — для чайника, кастрюль и сковородок. Таким образом, в распоряжении поварихи оказалась своеобразная плита на четыре конфорки. Покончив с рытьем, Паша раскочегарил одну из паяльных ламп, осторожно установил ее в ямке, отрегулировал пламя и принялся обучать Антонину Петровну тонкостям обращения с такой «плитой».
Тем временем остальной народ занимался установкой палаток. Конечно, ради двух недель никто не собирался ставить их на щиты, да и электродвижок тащить сюда не было смысла. Обеспечивать каждого отдельной палаткой тоже было бы глупо. В результате маленький лагерь вырос на пустом месте как по волшебству, и Дима-маленький уже с шумом плескался в озерце, приглашая остальных последовать его примеру. Изрядно пропылившись за дорогу, все быстренько переоделись, и вскоре тихая до приезда геологов вода уже кипела брызгами.
