Вирджиния Эндрюс - Ангел тьмы
— Я вам завидую. Мне всегда казалось, что я веду какую-то бешеную гонку со временем и с Тони, — вновь улыбнулся он. — Так и быть, оставайтесь, крадите мое время!
Теперь я даже не знала, как поступить. Мне очень хотелось остаться, но я была смущена и напугана.
— Ну, успокойтесь же, — сказал Трой. — Вы добились своего, а я вполне безобиден. Мне нравится возиться на кухне, но на большее, чем приготовить сандвичи, меня не хватает. Ем я, когда проголодаюсь, но так быстро сжигаю калории, что вечно голоден. Итак, Хевен, сейчас мы быстренько организуем наш первый совместный ужин.
Как раз в этот момент ужин меня ожидал в особняке, но я, совершенно забыв о нем, с волнением отправилась следом за Троем в его маленькую, но очень удобную кухню. Хозяин стал извлекать из шкафчиков хлеб, масло, салат, помидоры, ветчину, сыр, прикрывая дверцы лбом, поскольку руки у него были заняты. Я успела заметить, что полки забиты продуктами в упаковке: запасов хватило бы, чтобы прокормить пятерых детей из семьи Кастилов в течение года. Трой сам приготовил сандвичи, не разрешив мне как гостье помогать ему. Я просто сидела, пытаясь поддерживать разговор. Однако темы быстро иссякли, и Трой предложил мне заняться сервировкой стола. Быстро справившись, я решила получше осмотреть коттедж. Он оказался не таким уж и маленьким, каким выглядел снаружи: с несколькими флигелями, соединенными между собой общим коридором, и множеством дверей, ведущих в разные комнаты. Это было довольно скромно обставленное жилище мужчины.
Я немного расслабилась и уже без смущения наблюдала за Троем. Странное чувство охватило меня: казалось, что в этом домике на отшибе, окруженном темнотой и туманом, мы одни во всем мире. За спиной потрескивал огонь, и снопы искр уносились в дымоход. Мое лицо раскраснелось от жара, и я вновь почувствовала волнение. Занятый приготовлением сандвичей, Трой держался спокойно и уверенно, как всякий человек, которого дела отвлекают от глупых мыслей. Я следила за выражением его лица, любовалась игрой света в его волосах, движениями фигуры, испытывая при этом чувство стыда и вины за то, как отозвалось мое тело на этого мужчину. Я никак не ожидала подобных ощущений после всего того, что сделал со мной Кэл.
Погасив усилием воли все эмоции, я запретила себе даже думать о мужчинах. Они не нужны мне, во всяком случае, сейчас!
— Ужин подан, миледи — застенчиво улыбнулся Трой. Он пододвинул мне стул и сдернул белую салфетку с серебряного подноса. На нем лежало шесть огромных сандвичей! Они были обложены вареными яйцами и ломтями сыра различных сортов, петрушкой и редисом в форме розочек. Кроме того, здесь лежало печенье на любой вкус, а в серебряной чаше высилась горка блестящих красных яблок. И все это Трой намеревался съесть один?!
В Уиллисе таким количеством продуктов могла бы неделю питаться вся наша семья — я, бабушка, дедушка, Том, Фанни, Кейт, Наша Джейн.
Молодой человек поставил на стол две бутылки вина, белого и красного. Вино! Кэл заказывал его для меня в ресторане, когда я жила у него и Китти в Кэндлуике. Вино тогда вскружило мне голову, и я допустила то, чего могла бы, пожалуй, избежать.
Нет! Я не позволю себе сделать еще одну ошибку! Вскочив из-за стола и подхватив пальто, я быстро проговорила:
— Извините, но я не могу остаться. Ведь вы все равно не хотели, чтобы я узнала, что вы здесь. Так что притворюсь, будто не видела вас.
Пулей вылетев из дома, я побежала по дорожке к живой изгороди, позабыв об окружающей темноте и мокрых лягушках, прыгающих от меня во все стороны. Позади себя я услышала голос Троя:
— Хевен! Хевен!
Впервые в жизни я подумала, что мать дала мне очень странное имя. Ведь так называют не людей, а место на небесах, куда они стремятся попасть после смерти. Слезы навернулись на глаза, и я разрыдалась без всякой на то причины.
4. Все к лучшему или — к худшему
— Я должен предупредить тебя, — сказал мне за завтраком Тони, пока Джиллиан еще спала в своей комнате наверху, — что лабиринт гораздо опаснее, чем можно подумать с первого взгляда. На твоем месте я бы не рисковал исследовать его, не имея надлежащего опыта в подобных делах.
Шел только седьмой час, и рассвет походил на вечерний сумрак. Но горячий черничный пирог, аппетитно пахнущие блюда на буфете, равно как и лакей, который стоял возле серебряной посуды с едой и готов был по первому же знаку подать ее нам на стол, сервированный на восемь персон, не оставляли сомнений в том, что сейчас время завтрака. Мне еще с трудом верилось, что все это происходит наяву, а не в моих прежних мечтах. Только теперь я уже не парила в облаках, трепеща от сладких грез, а нервно ерзала на стуле, полная страхов и подозрений. Я боялась допустить роковой промах, после которого Джиллиан и Тони больше не захотят меня видеть. Что же касается Троя, то я решила впредь не встречаться с ним: он слишком опасен.
Я отведала все изысканные блюда, которые лакей Куртис подавал мне, и осталась вполне довольна прекрасным завтраком — ничего лучшего я не ела за всю свою жизнь. «После такой еды можно было бы добежать до школы бегом», — подумалось мне. Но уже в следующий момент усмехнулась: может быть, еда показалась особенно вкусной потому, что мне не пришлось самой готовить, а потом убирать со стола и мыть посуду.
— Вы можете быть свободны, Куртис, — сказал Тони и, когда лакей ушел, спросил меня, наклонившись вперед:
— Тебе понравился завтрак?
— Он был превосходен, — воскликнула я. — Я и не подозревала, что яичница может быть такой вкусной.
— Дорогая моя, ты отведала не яичницу, а одно из изысканнейших кушаний в мире, — улыбнулся Тони. — Это трюфели с омлетом.
Я не заметила ничего похожего на трюфели, хотя, по правде сказать, вообще не знала, что это такое.
— Впрочем, это не важно, — произнес Тони, глядя на то, как я уставилась в свою тарелку на остатки омлета, приправленного подливой и поданного с золотистыми блинчиками. — Теперь я хотел бы выслушать тебя. Вчера мне показалось, ты чем-то рассержена. Всякий раз, когда речь заходила о твоем отце, в твоих глазах читалось негодование. Как это понимать?
— Может быть, тебе это показалось, — пробормотала я, краснея от распирающего меня желания высказать наконец всю правду и одновременно от страха наговорить лишнего. В данный момент меня больше занимал не мой папаша, а брат Тони и хотелось бы поговорить о нем. Однако следовало думать о воплощении своих планов и желаний, думать о Кейте и Нашей Джейн, будущее которых мне тоже хотелось бы устроить. И я не могла рисковать всем этим.
