Мамочка для принцессы (СИ) - Редж Моргана

Глава 17

Ася

Новый статус «консультанта по развитию» оказался не просто строчкой в договоре. Это было как получить почетную грамоту и бронежилет в одном флаконе. Грамоту — за профессиональное признание. Бронежилет — против ядовитых взглядов и колкостей. По крайней мере, я на это наивно надеялась.

Ощущение окрыленности длилось ровно два дня. За это время я успела заключить новый контракт (сумма годового оклада заставила меня поперхнуться кофе), ввести в расписание Ариши долгие прогулки, лепку и рисование вместо части скучных «развивашек», и даже сдать правки по сценарию, уложившись в дедлайн.

На третий день в доме появилась она. Светлана.

Это была не просто «бывшая». Это была Царица Бывших. Женщина лет тридцати, с осанкой балерины, в безупречном костюме, от которого пахло деньгами и властью даже сильнее, чем от Павла. Она вошла без стука, как у себя дома, в тот момент, когда я, сидя на полу в гостиной, помогала Арише склеить из картона домик для куклы. На нас обоих были пятна клея, а на полу лежали обрезки цветной бумаги.

— Павел дома? — ее голос холодный и ровный, без капли интереса.

Я поднимаю голову, чувствуя себя гномом у подножья горы. — Его нет. Он на работе.

Ее взгляд медленно прополз по мне, по моим старым джинсам, по пятну клея на футболке, по Арише, прижавшейся ко мне, и по нашему творческому хаосу на полу. В ее глазах не было презрения, как у Виктории. Там было нечто худшее — полное, тотальное безразличие. Как будто она смотрит на мебель. Неудачно подобранную мебель.

— Передайте, что заходила Светлана, — говорит она и, развернувшись, уходит, оставив за собой шлейф дорогих духов и ощущение собственной неоспоримой значимости.

Ариша, почувствовав напряжение, притихает. — Тетя Ася, это кто? — Просто знакомая папы, солнышко, — успокаиваю ее, но внутри все закипает.

Это не та буря, которую можно укротить язвительным замечанием. Это ледяной шторм. И я понимаю — такие, как Светлана, не станут выяснять отношения или цепляться. Они просто… не замечают. И в этом их сила.

Вечером я не выдерживаю и иду к Павлу, пока он просматривает документы в кабинете. — Сегодня приходила Светлана.

Он не поднимает глаз от бумаг, но его пальцы замирают на странице. — И что?

— Ничего. Спросила, дома ли ты, и ушла. Просила передать, что заходила.

Он наконец смотрит на меня. Его лицо невозмутимое, но в глазах я вижу что-то сложное. Не вину. Скорее… усталость. — Светлана — мой бывший деловой партнер. И… да, была нечто большим. Это было давно. Она не причинит тебе вреда.

— Мне? — я фыркаю. — Да мне-то что? Я про Аришу. Она смотрела на нее, как на… не знаю, на погрешность в интерьере.

Павел вздыхает, откладывает документы. — Со Светланой все сложно. У нее свои амбиции. Ребенок никогда не входил в ее планы. Ни свой, ни, тем более, чужой.

— Понятно, — киваю, чувствуя, как закипает злость. Не на него. На нее. На всех этих «сложных» женщин, для которых дети — обуза, а такие, как я, — недоразумение.

— Ася, — он зовет меня, когда я уже повернулась к двери. — Не позволяй ей добраться до тебя. Ее оружие — в том, чтобы заставить других чувствовать себя незначительными. Не дай этому случиться.

Я выхожу из кабинета, но его слова засели в мозгу колючкой. «Не позволяй». Легко сказать. Как бороться с тем, кто даже не считает тебя достойным противником?

Ответ приходит на следующее утро в лице другой «проблемы» — Насти. Молодая, дерзкая фитнес-модель, которую Павел, по слухам, спонсировал пару месяцев. Она примчалась не в дом, а поймала меня с Аришей в детском кафе, куда мы зашли после занятий.

— А, так это ты та самая нянька, которая в доме поселилась? — громко спрашивает она, усаживаясь за наш столик без приглашения. Ариша испуганно сжимает в руке ложку.

— Консультант по развитию, — поправляю ее, делая глоток капучино. — И да, я живу в доме Павла. А вы кто?

— Я Настя, — она самодовольно откидывает волосы. — Паша от меня без ума. Он просто немного остыл, но он вернется. Он всегда возвращается. А ты не задерживайся там надолго, ладно? Нечего чужие места занимать.

Я медленно ставлю чашку. Смотрю на ее кукольное личико, на силиконовую грудь, на длинные нарощенные ногти. И представляю, как Светлана смотрела бы на нее точно так же, как смотрела на меня — как на мебель. Меня будто осеняет.

Я улыбаюсь ей самой сладкой, самой ядовитой улыбкой. — Милая, — говорю мягко. — Ты даже не мебель. Ты — сезонный декор. Пора бы это понять.

Настя краснеет, потом бледнеет. Она что-то бормочет и, швырнув на стол салфетку, с позором ретируется.

Я вытираю пальцы Ариши салфеткой. — Ничего, солнышко, кушай. Просто ветер подул.

Но внутри я ликую. Павел прав. Нельзя позволять им добраться до себя. Нужно находить их слабые места и бить точно в цель. Со Светланой это будет сложнее. Ее слабость — в ее уверенности в собственном превосходстве. И мне нужно найти способ пошатнуть эту уверенность.

Война продолжается. Но теперь я знаю — я не прислуга и не временная забава. Я — консультант. Партнер. И, кажется, единственная женщина в этом доме, которой здесь по-настоящему рады. И это моя главная сила.

Глава 18

Ася

После визита «сезонного декора» в лице Насти и ледяного айсберга Светланы я понимаю — сидеть в обороне бесполезно. Если это война, то пора переходить в наступление. И мое оружие было не в деньгах или связях, а в том, чего этим женщинам никогда не хватало — настоящей, живой жизни в этом доме.

Я начала с малого. Точнее, с огромного. С ремонта комнаты Ариши.

Когда я показала Павлу свой проект — не бежево-белую минималистичную пустыню, а комнату-сказку с нежно-сиреневыми стенами, пологом над кроватью, как в шатре принцессы, и специальной «творческой зоной» с мольбертом и полками для всякой всячины, — он сначала молчал. Слишком долго. Я уже приготовилась к отпору: «Это непрактично», «Она вырастет», «Дизайнер не одобрит».

Но он смотрит на мои эскизы, нарисованные от руки на листе А4, потом на меня и произносит только: — Когда можно начинать?

И началось. В доме появляются прорабы, рабочие, запах краски и свежей древесины. Хаос стройки доводит Галину Ивановну до белого каления, но она, закусив губу, молча терпит, видя, как сияет Ариша, бегая вокруг и пытаясь «помогать».

Именно в разгар этого хаоса, когда я в старых трениках и с платком на голове расставляю книги на новых полках, появляется очередная «бывшая». На этот раз — Марина. Похоже, бывший пиар-менеджер Павла. Деловая, но с претензией на изысканность.

Она застает меня на стремянке, с томиком Чуковского в руках. — Здравствуйте, — говорит она, окидывая меня и комнату критическим взглядом. — Я к Павлу. Это… что тут происходит?

— Преображение, — отвечаю, не слезая со стремянки. — Из казармы — в детство. Чем могу помочь?

— Вы… уборщица? — в ее голосе звучит неподдельная надежда. Видимо, мысль, что я могу быть кем-то иным, была для нее слишком пугающей.

В дверях появляется Ариша, вся перемазанная в краске. — Тетя Ася! Смотри, я нарисовала!

На листе бумаги было нечто абстрактное в сине-зеленых тонах. — Это море? — угадываю. — Нет! Это динозавр! — возражает Ариша и, заметив Марину, прячется за мои ноги.

Я спускаюсь со стремянки, беру Аришу на руки. — Нет, я не уборщица. Я Ася. А это Ариша. Мы как раз обустраиваем ее новую крепость.

Марина смотрит на нас, и на ее лице написано полное непонимание. Она была готова к соперничеству с другой «акулой» — светской львицей или бизнес-леди. Но что делать с женщиной в краске с ребенком на руках — она не знала.

— Паши нет дома, — добавляю, наслаждаясь ее растерянностью. — Но если дело срочное, можете оставить мне, я передам.

— Нет… нет, не стоит, — бормочет она и, бросив последний взгляд на наш творческий беспорядок, ретируется.

Как быстро, однако.