Измена. (не) удобная жена (СИ) - Грасс Елена

Девушка подскакивает от неожиданности моего присутствия, быстро бросает пиджак на пол, затем, понимая, что сделала глупость, поднимает его и нервно мнёт в руках.

Её глаза бегают туда-сюда, ища слова, чтобы объяснить происходящее.

Да, объяснений хотелось бы…

— Простите, не слышала, как вы вошли… — её голос дрожит. — Я хотела пиджак Михаила Степановича погладить…

Она кивает на ткань, которую так неловко держит в своих руках.

— Да, да, — киваю, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри бушует буря эмоций. — Спасибо.

— Я пойду, — выбегает из гардеробной.

Спускаюсь в гостиную, сажусь на диван, не включая свет, и закрываю глаза. После увиденного мне становится ещё хуже, чем было.

В голове роятся тысячи вопросов, каждый из которых кажется ещё более невыносимым, чем предыдущий.

У меня теперь, что, любая, кто так или иначе с мужем моим связаны будут под подозрением? Да так чокнуться можно!

Людмила работает у нас примерно… сколько… не помню точно. Но у меня не было подозрений, что ей может нравиться мой муж.

А даже если и понравился, Курбатов её не замечал никогда, она была для него фоном, неотъемлемой частью нашего дома, и не привлекала внимания.

Тихая, благодарная, ответственная, очень спокойная.

Да она, эта серая мышка даже сексуальный темперамент моего мужа просто физически не вытянет!

Или вытянет…

Пытаюсь представить их вместе, но картинка не складывается.

Если с другими женщинами я в голове могу сложить всё в единый пазл, то здесь категорически нет.

— Я пойду? — отвлекает меня от моих мыслей, стоя недалеко от входной двери. — На сегодня я всё сделала… — тихо.

— Да, да, идите, — киваю.

Мне не хочется её видеть сейчас, и думать о ней тоже не хочется. Сумасшедший день, и я очень устала.

Оставлю пока все свои мысли за дверью этого дома, иначе нервная система этого не выдержит.

Глава 14

Закончив намеченные дела, стараюсь отвлечься от своих мыслей, но не помогает ни свежеприготовленный чай, ни любимый фильм, который берусь смотреть.

Вещи, чтобы ехать в санаторий летят в чемодан без особого порядка.

Закрываю молнию и ставлю его у двери в холле.

Телефон вибрирует, показывая сообщение от дочери. Сама как раз хотела ей набрать, но она опередила меня.

— Привет, мои хорошие, — слышу на заднем фоне у дочери в телефоне счастливый смех внучки, здороваюсь, стараясь придать своему голосу бодрости, которой совсем нет. — Как дела?

— Всё нормально. Слушай, мамуль, мы с тобой после встречи у нотариуса не поговорили толком. Нормально всё у тебя?

— Да, — вру.

— Я хотела обсудить один важный момент с тобой. Мам… речь об этой квартире.

Мысленно вздрагиваю от такого начала разговора.

— Да, я тоже как раз хотела поговорить о ней. Лада, может, ты ремонт там захочешь сделать или купим новую мебель? Но, только если ты захочешь…

— Нет, мам, — дочь прерывает меня. — Я вообще не хочу жить в этой квартире и об этом звоню сказать. Я и Алиса решили остаться жить у Егора. При отце не хотела говорить, но потом я тебе её подарю, она мне не нужна.

Выдыхаю.

На душе после слов Лады становится легче, словно камень упал с плеч.

Один из самых важных вопросов, а точнее, даже два наконец-то решены, и мои усилия не прошли даром.

Моя дочь осталась не только при своём жилье теперь, и её жизнь складывается так, как она всегда мечтала: рядом с тем, кого она любила семь лет назад, и с кем её отец, мой муж жестоко разлучил, обманув всех, в том числе и меня.

— Как же я счастлива за тебя… Не надо, Лада, ничего мне дарить. Пусть квартира останется на тебе. Мне так будет спокойнее. Знаешь, я должна быть уверена, что у вас с Алисой всегда будет своё место, и при любой ситуации есть куда вернуться. Уверена, что с Егором у вас всё сложится хорошо, и ты потом передашь её Алиске, когда она подрастёт.

— Спасибо, мама! — говорит Лада, и я слышу радость в её голосе.

— Ладушка, я так рада, что ты нашла своё счастье, — произношу, пытаясь сдерживать слёзы, но они уже катятся по щекам. — Прости, что я не смогла почувствовать тогда, когда твой отец сломал твою жизнь. Я верила ему, думала, что он действительно заботится о тебе, о нас. И в то, что Егор тогда тебя действительно бросил…

— Мамочка, ты ни в чём не виновата! Мам… что-то случилось у тебя? Ты словно расстроена чем-то, — переводит разговор на меня.

— Ничего, всё прекрасно. Я рада за тебя и растрогалась просто. Ты и Алиска — мои самые любимые девочки, и ваше счастье для меня важнее всего.

Поболтав ещё пару минут ни о чём, прощаясь, кладу телефон и позволяю слезам свободно стекать по лицу, отпуская переживание за дочь.

Внутри смешаны радость и облегчение. Теперь я знаю, у Лады всё будет хорошо, а для меня, как для любой матери, это главное.

Осталось со своей жизнью разобраться.

Через несколько минут слышу, как звук мотора машины Михаила приближается всё ближе. Ноги сами несут меня к окну, чтобы увидеть его.

Смотрю вниз и вижу, как муж выходит из машины, закрывает её, а затем внезапно, поднимает взгляд вверх.

Наши глаза встречаются через стекло окна, и я замираю на месте.

Он идёт, не отрывая взгляда от окна, где стою я.

Слышу, как открывается входная дверь, он заходит в дом, а потом резкими шагами понимается в нашу спальню.

Только когда он идёт ко мне, я понимаю, что оставленный чемодан в нашем случае в холле может быть оценён им как сигнал «На выход!».

Дверь распахивается так резко, что я вздрагиваю.

— Альбина…— произносит он, не сводя глаз с меня. Его лицо выражает недоумение. — Я не понял… — его голос звучит почти растерянно. — Это что там внизу стоит? Ты куда-то собралась?

— Да, — отвечаю коротко, стараясь сохранить спокойствие. — Я…

— Куда? — удивление, смешанное с агрессией, начинает проступать сквозь маску невозмутимости. — Надеюсь, не от меня уйти?

Смотрю на него и понимаю, что он не притворяется и пока совершенно точно не знает о санатории. Ну, либо отличный актёр!

Интересно…

— Нет.

— А что за чемодан внизу?

— Мой. Курбатов, выдохни! Я в санаторий решила съездить.

Михаил замирает, словно растерявшись, и не находит слов, чтобы отреагировать на моё заявление.

— Одна? Без меня? А почему не сказала?

— Так сложилось. Неожиданно даже для меня самой. С Ниной еду. Она предложила, я не отказалась.

— А, да? Ясно. Вот я дурак, Альбин, — голос его неожиданно смягчается, и нотки агрессии пропадают. — Просто… я испугался, что ты решила уйти от меня после той находки. Чемодан увидел и в пару секунд накрутил себя до катастрофы.

— Прямо испугался, Миш? На тебя не похоже.

Он молчит пару секунд, потом отвечает, глядя прямо в мои глаза:

— Да, Альбин, испугался. И говорю сразу: уйти захочешь, не отпущу, — его голос звучит твёрдо, — мы с тобой почти тридцать лет вместе! Тридцать! Не три, не тринадцать. А тридцать! Куда я могу тебя от себя отпустить, сама подумай? Мы с тобой как корни одного дерева, проросли друг в друга! Неужели ты этого не чувствуешь совсем⁈

Его лицо близко, дыхание тёплое. Он скрепляет свои руки крепко и сжимает их, показывая, насколько мы связаны.

— Как считаешь, если такие корни, которые уже стали одним целым, начнут отрывать друг от друга, последствия для дерева будут плачевными или нет? Оно же, Альбин, умрёт…

Киваю, но ничего не отвечаю. Сил для этой пустой лирики и разговоров больше нет.

— Не теряй меня. Я на несколько дней, — бросаю единственную фразу и ухожу в ванную.

С самого утра следующего дня звоню тому детективу, чей телефон дал мне Егор.

Спрашиваю, было ли что-то за прошедший день, что помогло бы мне хоть на чуть-чуть прояснить ситуацию.

Ответ, впрочем, был ожидаем. За такое короткое время детектив и его помощники пока не обнаружили ничего подозрительного и ничего особенного.