Измена. Первая любовь предателя (СИ) - Баркли Рика

Восемнадцать лет, а он даже не переживает… ни стыда у козла, ни совести!

У меня на глазах собираются слезы, и я просто отворачиваюсь.

Бегу к выходу из ресторанчика, словно золотой дракон, нарисованный на стене, вдруг оживет и меня сожрет.

Я что, правда думала, что Рома будет валяться у меня в ногах и просить прощения? Какая наивная идиотка.

В нем нет ни капли сожаления о содеянном. И я более чем уверена, что после нашего развода Рома расскажет своей маме, что теперь он женится на Насте.

А Аграфена Григорьевна принесет эту новость и мне.

Никуда не денешься.

Любовь разрушена.

А была ли у Ромы вообще ко мне любовь? Может, он просто удобно устроился и прожил со мной восемнадцать лет по инерции?

Это я его любила всем своим сердцем. Отдавала ему всю себя без остатка.

Была честной, верной, надежной женой. На меня можно было всегда положиться.

Я могла сорваться с работы, если вдруг Роме нужна была моя помощь. Однажды он забыл дома рабочую флэшку с презентацией нового проекта, и я два часа по пробкам ехала к нему, чтобы выручить. Потом еще два часа стояла в пробке, чтобы вернуться домой.

Готовила ужины или заказывала доставку. Накрывала столы, чтобы мы всей семьей провели вечер вместе за обсуждением прошедшего дня и разных мелочей. Мой мужчина никогда не был голодным.

У меня никогда не болела голова, я и сама всегда хотела заниматься любовью с Ромкой.

Я делала все, чтобы Роме было со мной легко. Неужели я стала в его глазах просто удобной клушей? Мебелью, которая разонравилась, но которую и выкинуть жалко.

Если бы на Роме не остались следы от его измены, он бы мне, наверно, никогда в этом не признался.

Продолжал бы пользоваться моей любовью и безотказностью, а сам бы трахался направо и налево с другими женщинами.

Я добегаю до своей машинки и в порыве злости швыряю папку на пассажирское сидение.

Завожу мотор тачки и просто проваливаюсь в состояние опустошенности.

Было бы справедливо, если бы Рому жизнь наказала за его поступок.

Но пока что жизнь наказывает только меня.

Телефон неожиданно разрывается звонком.

На экране вижу «мама». Черт.

Втягиваю ноздрями горячий воздух и медленно выдыхаю через рот.

— Ало, — спокойно говорю я.

— Даша, — слышу ее недовольный тон.

Он кнутом ударяет по моему сознанию. Видимо, и моя мама уже в курсе, что Ромка меня предал.

— Да, мам. Что?

— Почему о твоем разводе я узнаю самая последняя? — интересуется не скрывая своего раздражения. — Почему мне об этом событии сообщает внучка, а не ты?

— Это что, праздник какой-то? Я должна была во все колокола бить?

— Ты должна была поделиться этой новостью с родной матерью и спросить мое мнение!

— Твое мнение? Ты серьезно?

— Даша, Роман очень богатый человек. Ты будешь дурой, если его потеряешь!

— Мам, — устало выдыхаю я. — Чего ты от меня хочешь?

Упираюсь затылком в сидение и закрываю глаза.

— Я хочу, чтобы ты еще раз хорошенько подумала, нужен ли тебе развод.

Ну, конечно. Ромочка же денежный. Он моим родителям ремонт сделал в доме и облагородил участок вокруг. Забор поставил каменный, о каком мама вздыхала в мечтах.

Теперь у мамы за окном не бурьян да трава, а красивый палисадник, тротуарная плитка и шикарная беседка. И Рома пообещал моим родителям построить баню следующим летом.

Все соседи в их деревне моим родителям завидуют!

Кто же захочет терять такого золотого зятя?

— Он меня предал, мама. Я не буду терпеть!

— Ну и дура, — фыркает в ответ. — Рома же богатый мужчина. И у него, знаешь ли, есть потребность в других женщинах. Просто потому, что они — не ты. Это не значит, что он плохой, Даш. Все богатые пары так живут!

— Все живут, а я не буду, — фыркаю я и отключаю звонок.

Мама вновь перезванивает, но я не беру трубку. Это отвратительно. Ее слова мне душу пачкают грязью.

И после этого разговора мне хочется помыться в кипятке.

Глава 16

— Роман Анатольевич, — Анфиса приподнимается с кресла и округляет глаза. — К вам заходила девушка. Представилась Анастасией. Просила передать, что ждет вашего звонка.

Секретарша тут же протягивает мне лист бумаги с номером телефона.

— Спасибо, Фис.

Прохожу в свой кабинет и усаживаюсь в офисное кресло. Оно тихо скрипит и пружинит под моим весом.

Давно пора было купить новое.

Руки так и не дошли.

А теперь кресло — это последнее, что меня волнует.

Какого хрена Настя до сих пор не уехала из города?

Когда мы общались на встрече выпускников, она говорила, что уже завтра уедет опять к себе домой за триста километров. Ее там ждет мать и пятнадцатилетний сын.

Достаю телефон и зависаю на фотографии, что стоит на экране блокировки.

Моя семья.

В прошлом году Даша настояла, что нам всем обязательно нужно пойти на фотосессию. И мы даже купили нам одинаковые пижамы. Фотографировались под елкой, старательно улыбаясь фотографу, но в какой-то момент мы дружно расхохотались над какой-то ерундой.

Именно в тот момент фотограф нажал на кнопку.

Кадр получился живым и не постановочным. Искренним. От него теплом веет.

И Дашка тут такая счастливая! Положила голову мне на плечо и обхватила пальчиками мое предплечье.

Дети за моей спиной ржут в голос.

И я с такой довольной мордой, будто только что выиграл пару миллиардов. Но я ничего не выигрывал.

У меня просто были они. Моя семья. Моя любимая женщина с широкой улыбкой и блеском в родных глазах и замечательные Олеська с Максимом.

И если моя семья — это джекпот, то я от него сам отказался из-за своей дурости.

Даша даже говорила со мной сквозь зубы сегодня. И моя вполне адекватная просьба — дать нам время — ввела ее в состояние бешеной мегеры.

Что ж…

Негнущимися пальцами набираю номер Насти. Звоню. Механические гудки тупой болью вибрируют в затылке.

— Ромочка, — тянет бывшая одноклассница веселым звонким голосом. — Привет!

— Ты разве не уехала? — резко спрашиваю я. Ставлю локоть на стол, большими пальцами сдавливаю переносицу.

— Ром, ты не рад меня слышать? — обижено уточняет Настя.

— Та ночь… была ошибкой.

— Вот как, — поскрипывает от возмущения. — А я так не считаю, Ром.

— Слушай, Насть, я правда не хотел всего этого. И нам с тобой лучше больше не общаться.

— Знаешь, Рома, а я ведь почувствовала, как между нами снова пробежала искра!

Это была не искра.

Это была моя тупость и похоть, затмившая разум.

И холодный дьявольский голос, шепчущий на ухо, что один раз можно и изменить жене. Она же не узнает.

Не должна была узнать.

И если бы сразу после секса с Настей я бы поехал домой, к Даше, моя супруга не стала бы меня разыскивать и носиться по отелю.

И тогда этот проступок мог бы сойти мне с рук.

Только вот я сам себя бы, наверно, сожрал по чайной ложке. Не смог бы я мириться с разрывающейся совестью.

Я бы вывалил моей жене Дашке горькую правду с подробностями той грязной и порочной ночи, пусть и не сразу.

Я вообще не такой человек, который способен обманывать женщину, живущую со мной под одной крышей.

И раньше меня никогда не тянуло к другим женщинам на уровне голого инстинкта.

Но к Насте, нужно признать, меня все таки потащило с бешеной силой.

И я не стал отказываться от удовольствия.

— Ром, что ты молишь?

— Не было никакой искры. Я просто захотел тебя трахнуть, понимаешь? — честно говорю я.

— Ром, ты не прав! Мы с тобой, наверно, связаны какой-то невидимой ниточкой судьбы. И я рядом с тобой опять почувствовала, что могу свободно дышать. Могу быть женщиной.

Сильнее сдавливаю пальцами переносицу.

— Настя, это бессмысленный разговор. У меня есть семья. Любимая супруга и двое детей.

— Что-то ты о них не вспомнил, когда страстно меня трахал, — ядовито шипит ее голос.